Беатрикс Маннель - Затерянный остров
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Это трагедия. Он был еще так молод и так энергичен. Сначала Мари, теперь еще это. — Вильнев сжал губы так, будто старался больше ничего не выболтать, затем он молча расшнуровал ее ботинки и снял их.
Пауле в нос сразу же ударил неприятный запах, но она была слишком обессилена, чтобы стесняться, радуясь тому, что освободилась от обуви. Ее чулки были пропитаны кровью и в некоторых местах врезались в раны. И лодыжка, которую она подвернула, распухла.
Когда Вильнев аккуратно снимал чулки с ее стоп, ей стало плохо.
— Все выглядит не очень оптимистично, — сказал Вильнев. — Это должно зажить, прежде чем мы отправимся дальше, иначе я буду вынужден ампутировать вам стопы. Но, в любом случае, у меня нет необходимых скальпелей, мне придется импровизировать. — Он вдруг ухмыльнулся. — Интересно, можно ли это сделать с помощью наших ножей?
Прежде чем Паула успела как-то это прокомментировать, он встал, принес воды из речки и поставил ее на огонь.
Паула старалась не смотреть на свои ноги. Она наблюдала за Нориа, которая купала в реке малыша. Кажется, ему это нравилось, потому что его реакция на холодную воду была такой же радостной, как и при виде голубых бабочек.
Нориа все время бросала на нее вопросительные взгляды, которые Паула не могла понять и которые нагоняли на нее страх. Нориа так спокойно отреагировала на смерть Ласло…
Она снова легла на спину и посмотрела на небо, на которое она могла смотреть здесь, у реки, абсолютно беспрепятственно, потому что на берегу не было больших деревьев, только бамбук, алоказия и несколько кустов. Небо было голубое, хотя и затянутое густыми тучами, которые предвещали дождь.
— Госпожа Келлерманн? — Тихий голос Вильнева разбудил ее, она поняла, что опять задремала.
— Нужно продезинфицировать ваши раны, — сказал он и поставил кастрюлю с горячей водой возле ее ног.
— Вы собираетесь ошпарить их?
Его губы незаметно дрогнули.
— Это было бы надежнее всего. Но еще один труп нам здесь не нужен. Лучше всего было бы продезинфицировать ромом, но для этих ран понадобится много рома, у нас столько нет. Было бы жаль расходовать его на ваши ноги. Поэтому я вскипятил воду. Я добавлю немного рома и промою их. Но прежде вам нужно принять ром внутрь, чтобы лучше перенести процедуру.
Он пошел к реке, протоптал дорогу сквозь заросли бамбука к алоказии, сорвал несколько листьев, вернулся и положил их возле кастрюли с водой.
— Мы можем сэкономить ром и вместо него добавить в воду масло ромашки, мирры и гвоздики, они тоже обладают дезинфицирующим эффектом.
Паула была готова к пренебрежительному комментарию и очень удивилась, когда Вильнев согласился.
— Они там?
Он указал на узел с вещами и протянул его Пауле, которая принялась искать свою кожаную сумку с маслами, после чего дала ему три бутылочки. При этом что-то привлекло ее внимание, но она еще не поняла, что именно.
— Какая дозировка?
— Двадцать капель ромашки, пятнадцать мирры и десять капель гвоздики.
Вильнев отсчитал капли, закрутил бутылочки и вернул их Пауле. Он протянул ей серебряную флягу, и Паула сделала большой глоток, который обжег ей горло и взорвался в ее желудке, словно граната.
— Готовы?
Она кивнула, надеясь на то, что ей удастся держать себя в руках.
Первым делом он окунул листья в раствор и положил их рядом, чтобы они просохли, затем смочил чистое льняное полотенце в воде и начал обтирать им ее левую стопу.
Раны горели огнем, Пауле больше всего хотелось вырвать у него свою ногу, но так же бережно, как Вильнев работал правой рукой, он держал ее лодыжку левой.
Она наблюдала за ним и заметила, как он похудел за эти три дня, под его зеленовато-карими глазами образовались темные круги, и четче очертились линии в углах носа и рта.
Она никогда не присматривалась к его рукам, но теперь заметила, какие крепкие у него ладони и какие тонкие, изящные пальцы с чистыми розовыми ногтями, которые сверкали, как отполированные. Мысль о том, что Вильнев по ночам сидит в палатке и полирует ногти так, чтобы они блестели, заставила ее улыбнуться.
— Ром сделал свое дело, — сказал Вильнев и принялся за ее стопы. — Почему вы не надели сухие чулки? Что произошло?
— Шел дождь, и у нас не было времени.
— Это была глупейшая идея — разделиться.
Вильнев покачал головой, и Паула поняла, что это относилось не к ней, а к нему самому.
— Нашим разумом овладела паника, которая всегда приводит к грубым ошибкам.
— Все-таки мы освободились от преследователей.
— Но какой ценой?
Он посмотрел ей в глаза так пристально, что ей пришлось отвести взгляд.
— Мне будет его не хватать.
Вильнев сглотнул.
— Мне его уже не хватает.
Он приложил платок к пальцам, где были особенно глубокие открытые раны.
Паула тяжело вздохнула и подумала о том, что сказал ей Ласло незадолго до того, как умер от укусов пауков.
— Он сказал: в том, что случилось с Мари, виноват он. И что-то о шарлатане. Вы понимаете, о чем он говорил? — спросила она и прикусила губы, чтобы не закричать.
— Ну как? — спросил Вильнев, не обращая внимания на ее слова, и аккуратно положил обработанную ногу на один из продезинфицированных листьев алоказии.
Прежде чем Паула смогла ответить, возле нее присела Нориа с малышом и передала ей ребенка. Она его искупала и запеленала в чистые платки.
— У меня такое чувство, что малыш ищет вас.
Паула взяла его на руки.
— Малыша зовут Йо. Ласло хотел, чтобы я дала ему имя, и я подумала о Йоханнесе. Мы все же сошлись во мнении, что ребенок должен иметь имя этого острова, но мы такого не знали. У вас есть предложения?
— Ласло хотел этого? — Глаза Нориа закрылись. — Где Ласло? — Она подошла ближе к Пауле. — Где он?
— Мне очень жаль, — пробормотала она. Может, Нориа не поняла, о чем она рассказывала?
— Где его тело? — Нориа вызывающе посмотрела на Паулу.
— Я похоронила его в лесу, — соврала Паула, и ей стало еще хуже.
— Где его тело? — снова спросила Нориа, будто знала, что Паула врет.
— В лесу, я не могла его нести.
— Мы не оставляем наших друзей, как шелудивых псов, гнить на земле.
— Нет, — сказала Паула слишком быстро, потому что она больше не могла выносить этого. — Вы оставляете младенцев умирать в муравейниках, это намного лучше!
Она слишком поздно поняла, что Нориа тоже бросили, и возненавидела свой язык.
Нориа ударила Паулу в плечо так сильно, что та рухнула на бок и Йо выпал у нее из рук. Нориа переставила ногу через верхнюю часть туловища Паулы и села ей на грудь.
