Александр Чиненков - Крещенные кровью
– Не боись, все хорошо будет, – улыбнулась загадочно Альбина. – Проньку и его банду расстреляют за их кровавые деяния, и тебе мстить уже некому будет.
– А адепты?
– Нашел о чем переживать, – нервно хохотнула его подруга. – Ты с ними наигрался, теперь пускай кто захочет, тот и забирает. Не думай больше о них, Вася!
– С чего ты взяла, что я играл с ними? – обиженно набычился Носов.
– А что, разве не так? – Альбина посмотрела ему прямо в глаза.
Васька просто не узнавал сейчас «богородицу». Обычно тихая и послушная, она вся пылала и сыпала аргументами:
– Ты думаешь, я всегда валялась на обочине дороги, где ты меня подобрал умирающую от голода и больную? – женщина усмехнулась. – Я родилась в дворянской семье, Вася. А учась в Санкт-Петербурге, в Смольном, знакомилась с научными трудами по психологии и психиатрии. Я научилась хорошо разбираться в людях!
Признания Альбины раздавили и уничтожили Ваську Носова. Он вдруг понял, что скромная «богородица» прочно взяла его в оборот.
– Ты весь у меня как на ладони, – одарила она его обаятельной улыбкой. – Как-то ты рассказал мне о своей жизни, помнишь? Так вот, я хорошенько поразмышляла над твоим признанием и все имеющиеся в нем детали разложила по полочкам. Конечно, ты многое скрыл от меня, Вася, но и того, что я узнала, оказалось достаточно, чтобы сделать выводы.
– И?.. – прошептал озадаченно Носов, боясь услышать непоправимое.
– Не жди чего-то необычного, – усмехнулась Альбина. – Ты не ангел и не бог, не обольщайся. Но ты тот самый человек, который мне нужен.
– Нужен? Тебе? Для чего? – ужаснулся Васька.
Ответ женщины немного успокоил его:
– Про таких, как мы с тобой, Вася, люди говорят: два сапога – пара, – сказала она, наконец-то отведя в сторону взгляд. – Ты закомплексованный урод, стремящийся властвовать хоть над кем-нибудь. Ты добился кое-чего только благодаря деньгам, наркотикам и помощи бандитов, но… не проник в души своих адептов, как Сафронов. Ивашка убеждал людей оскопляться добровольно, они верили ему и считали Богом! А ты – насильник, у тебя – рабы, Вася, а не преданные душой и телом последователи! Ты пытался походить на человека, искалечившего тебя не только внешне, но и внутренне.
Ну а я… такая же, как ты, уродина. Я ненавижу мужчин и склонна искать утехи в постели с женщинами, но не люблю и тех, считая никчемными тварями, рожденными только раздвигать ноги. Однако мои чувства вовсе не мешают мне относиться и к тем, и другим ровно и с пониманием.
– Ты хочешь сказать… – начал было Носов, но Альбина мягко продолжила, перебив его на полуслове:
– Мы подходим друг другу, и, видимо, потому судьба свела нас. Чтобы хорошо и счастливо жить, нам нужны только деньги! Много денег…
Их беседа длилась еще долго, и в конечном итоге Носов открыто уступил первенство своей собеседнице и жалобно спросил:
– Что же делать теперь будем, Альбина?
– Всем займусь я сама, – ответила она жестко, – а ты… ты выздоравливай и готовься к поискам золота скопцов, Вася. Отныне мы с тобой не разлей вода, кормчий!..
14
Дмитрий Андреевич Горовой все еще работал в своем кабинете, и сегодня, наверное, был первый случай, когда Степан Калачев пришел к нему не раздумывая. Калачев доложил о сделанном за последнее время и откровенно признался: он не знает, что предпринять дальше, и готов быть отстраненным от ведения расследования.
Горовой выслушал подчиненного молча, с невозмутимым видом. Когда Степан решил, что с докладом покончено, и собирался закурить, Дмитрий Андреевич остановил его насмешливой фразой:
– И это говорит мне опытный следователь Управления! А что тогда ждать от молодежи, не отслужившей и года в органах ГПУ?
– Да ты хоть чего говори, Андреевич, хоть взашей со службы выталкивай, но в тупике я! – воскликнул Степан. – Плутаю, как в потемках, вокруг да около, но ничего, хоть тресни! Только один подозрительный ублюдок высветился – Пронькой зовут. И то неизвестно, кто он и откуда, блатные про него ничего не знают…
Дмитрий Андреевич поднял глаза на закурившего у окна Калачева:
– Этого Проньку искать пытались?
– Не значится такой как в наших списках оренбургских уголовников, и сами уголовники о таком ничего не знают.
– Глубоко законсперировались, – покачал головой Горовой. – Вот бы так наши подпольщики при Дутове работали…
– Что можно сказать: трудятся не покладая рук, – обронил Степан. – Судя по размаху, в наших краях орудует не просто банда, а целое диверсионное подразделение…
– Согласно собранным мною сведениям, орудует одна и та же шайка! – настаивал Горовой. – Смею предположить, что главарь просто феноменальный субъект. Он или умен до гениальности и умеет потрясающе руководить, просчитывая с математической точностью все ходы и выходы, или…
– Кто-то помогает бандитам, очень сведущий относительно дел ГПУ, – закончил за него Калачев.
– Стоп, ты этого не говорил, а я, стало быть, не слышал, – перешел на шепот Дмитрий Андреевич. – Ты что, охренел, Степан? Да за такие речи…
– Ладно, сменим тему, – усмехнулся Калачев. – Вот, например, из нашей беседы, товарищ начальник, я не почерпнул ровным счетом ничего для себя полезного.
– Тогда я тебе даю козырь в руки, – сказал задумчиво Горовой. – Человек, который скончался у тебя в кабинете, оказался скопцом!
– Кем?! – изумился Степан. – Я не ослышался?
– И еще добавлю к сказанному, Степа, – прищурил глаза Дмитрий Андреевич, – этот жмурик числится в коммуне, в которой ты уже побывал однажды! Надеюсь, теперь тебя не нужно учить, как действовать и за какой конец хвататься?
– Теперь нет, – сказал, вскакивая со стула, взволнованный Калачев. – Вот это действительно то, что надо! Разрешите идти?
– Действуй!
* * *Время перевалило за полночь, когда Степан Калачев приблизился к забору коммуны. Деревья вокруг усадьбы стонали и гнулись. Ветер раскачивал стволы, и казалось, что они вот-вот начнут ломаться, как спички.
– Ты уверен, что у нас получится? – с тревогой спросил Игнат Теплов.
– Был бы не уверен, не потащил бы вас за собой такой буйной ноченькой, – огрызнулся Калачев.
Решимость и выдержка у него были на пределе. Он понятия не имел, что ожидает его в усадьбе, но не мог позволить тревоге возобладать над его мужеством.
Чекисты осторожно передвигались вдоль высокого забора. Бурматов, идущий последним, вдруг воскликнул:
– Эй, товарищи, что-то движется за нами. Не пойму, волк или человек?
– Хрен знает, – пробубнил Теплов. – Ночь хоть глаз коли, а ветрюга…
У Степана тоже появилось чувство, будто за ними кто-то охотится. Собак при прошлом посещении коммуны он не видел. Тогда, может быть, поблизости бродят волки? Он выхватил из кобуры наган и обернулся. Оперативники сделали то же самое.
