Тюльпаны Александра Македонского Книга 1 - Василий Бобров
— Цепь случайностей, однако, в одном журналист оказался прав, темное это дело. Но с какого боку я к нему причастен? — в который раз спрашивал себя Сергей. — О желтых и красных тюльпанах знал любой сотрудник заповедника и лесхоза. Ну и что из того, что 20 лет там кто-то чего-то ищет. Хотя, с другой стороны, ищут ведь на границе. Что ищут, тоже теперь ясно. Но факты вещь упрямая. В проницательности, интуиции, аналитическом уме Илье Марковичу не откажешь. Ищут еще и кого-то. Пойдем от худшего. Ищут меня. Не нашли за 20 лет, но, выйдя на ученого, случайно зацепили меня. О том, что рано или поздно опекуны Ильи Марковича узнают фамилию и имя добровольного помощника, можно не сомневаться. А вычислить адрес, зная, что человек живет в Москве, — это дело не сложное даже для дилетантов. Но главный вопрос — зачем я-то им нужен. «Возможно, вы знаете что-то еще, но не придаете этому значение», — вспомнилась Сергею фраза Ильи Марковича. — Что мог знать только я в период службы на Кушке? Не военные же секреты. Они на участке заставы не валяются. Тогда что? Где живет стая редчайших красных волков? Или где растут реликтовые элитные фисташковые деревья, помеченные когда-то металлическими метками-пластинами и про которые забыли даже сотрудники лесхоза? А может, где охотятся гиены или бродят огромные стада архаров и кабанов? Да, регион действительно уникальный. Лесники не зря называли мой участок заставы «второй Швейцарией». Особенно весной, когда буйствовала природа. Как только в феврале сходил снег, начинали цвести подснежники, потом тюльпаны, маки и так до наступления жары, когда выгорало все, кроме ярко-зеленой фисташки. Каждый год я собирал и дарил жене на 8 марта тюльпаны. А их на участке заставы было — хоть косой коси, целые плантации. Даже в отдельные годы, когда на них был не «урожай», я приезжал в одно укромное местечко, где всегда росли тюльпаны, но не простые. Лепестки у них были с ладонь, стебель — с палец толщиной и высотой сантиметров 50—70. Жена, когда первый раз увидела букет, сильно удивилась и сказала: зачем, мол, ты такую охапку нарвал. Еще больше удивилась, когда разглядела, что в охапке всего пять цветков. Кстати, место, где растут эти тюльпаны, знал действительно только я. Один раз случайно вышел на него, проверяя пограничный наряд. И как только не пытались узнать сотрудники заповедника и лесхоза это место, его я даже замам своим не показывал, и своему преемнику не передал. Но должна же быть у человека хоть какая-то тайна! Впрочем, не тюльпаны же интересуют искателей сокровищ Александра Македонского? Ладно, поживем — увидим, чем все это закончится. Одно очевидно: пока человек является носителем какой-то информации, которая дорого стоит, он может не опасаться за свою жизнь. Но если об этом узнает еще кто-то, вот тогда будут неприятности.
«А все же интересно было бы узнать, чего я такое знаю, но — увы, не судьба, хотя, кто его знает…» — усмехнулся Сергей и сел в подошедшую электричку.
Глава 20
Подполковник Сизов сидел в своем кабинете и обдумывал текст рапорта начальнику. В милиции он работал давно и дослужился до спокойной должности в главке. Но в последнее время кресло под ним стало качаться.
— Если так будет и дальше продолжаться, то и до пенсии не дотянешь, — постоянно свербило в голове подполковника. — А сейчас еще охоту начали за оборотнями. Предвыборный пиар. За собой лучше охотьтесь. Им выборы, а тут…
Но Сизов кривил душой. Если и были оборотни в милиции, то он первый. И еще какой. Уже давным-давно, когда молодого и перспективного капитана перевели в информационно-аналитическое управление, он попал на крючок ЦРУ. Попал до банальности просто. Сизов любил красивую жизнь и женщин. Но при этом был порядочным, целеустремленным и подающим большие надежды специалистом в области компьютерных технологий. Поэтому долгие годы, работая на ЦРУ, его постоянно мучили противоречия и совесть. Но верх неизменно брали личное благополучие и интересы. В заокеанской конторе очень ценили находку Хелмса. Еще бы, Сизов имел доступ практически к любой информации МВД. И вот теперь, когда Сизов начал ходить по краю обрыва, его настоящие хозяева протянули руку помощи.
— Хелмс подбросил такую информацию, выдав которую «на гора», можно будет поднять свой рейтинг до небывалых высот. Должность начальника управления — минимум, — мечтал Сизов, покачиваясь в удобном кресле. — Все-таки голова этот Хелмс, хотя дураков в их конторе, наверное, не держат. Все предусмотрел. Убийственная информация, но как ее подать. Откуда такие сведения у подполковника МВД. А тут все просто. По роду службы я анализирую, нужно заметить, по собственной инициативе ряд последних непонятных происшествий в Москве и выхожу на некоего Николая. Но самое важное, это не то, что можно раскрыть ряд глухарей. И даже не то, чем в Москве занимается этот Николай. Главное это то, кто такой Николай. Он, Сизов, утер нос всей системе, не только МВД, но и ФСБ. В Москве спокойно работают бывшие перебежчики и изменники Родины! А про это никто не знает и даже не догадывается.
Сизов сел за компьютер и в течение получаса сочинил рапорт. Потом прочитал. Удовлетворенно хмыкнул, приложил копию «своей» аналитической справки, так толково подготовленной Ричардом Хелмсом и, сняв трубку, позвонил начальнику:
— Товарищ полковник, Сизов. Разрешите к вам зайти, есть срочное дело. — Сизов знал, что у шефа сейчас сидит комиссия из министерства и еще он знал, что на слово «срочно», шеф реагирует всегда оперативно.
— Это действительно срочно? — буркнул шеф.
— Да, очень срочно и нам не будет стыдно, — отозвался Сизов с готовностью. Он чувствовал, что их управлению давно уже нужно было что-то выдать «на гора». А если это будет сделано в период работы комиссии, то значимость удваивается, ибо каждый член комиссии тоже посчитает себя причастным к достигнутому успеху проверяемого управления.
— Заходи, — коротко бросил шеф.
Когда Сизов через три минуты вошел в кабинет начальника управления, то удовлетворенно отметил, что не ошибся в предположениях. Все члены комиссии сидели в кабинете шефа и обсуждали план предстоящей проверки управления.
— Товарищ полковник, извините, может, я зайду
