Артур Конан Дойл - Сэр Найджел Лоринг
— Нет, не туда. А в земли, которые святы только для меня. Вы снова поедете в Саутгемптон.
— Я хорошо его знаю. Несколько лет тому назад я помог сжечь его дотла.
— Советую никому не рассказывать об этом, когда вы там будете. Оттуда вы поедете в сторону Лондона, пока не увидите прекрасный город по имени Гилдфорд.
— Я слышал о нем. Там королевские охотничьи угодья.
— Он самый. Там вы спросите, как проехать в поместье, которое называется Косфорд, оно расположено в двух лигах от города, на склоне длинного холма.
— Запомню.
— В Косфорде вы найдете доброго рыцаря по имени сэр Джон Баттесторн и попросите разрешения поговорить с его дочерью леди Мэри.
— Охотно это сделаю. А что я должен сказать леди Мэри, что живет на склоне длинного холма в двух лигах от прекрасного города Гилдфорда?
— Скажите, что я шлю ей привет и что святая Катарина была ко мне благосклонна. Только это и ничего больше. А теперь, пожалуйста, оставьте меня — голова у меня совсем устала, мне нужно соснуть.
Вот так случилось, что спустя месяц, в канун дня св. Матфея, леди Мэри, выходя из Косфордских ворот, повстречала незнакомого богато одетого всадника, за которым ехал слуга. Живые голубые глаза путника поблескивали из-под рыжих бровей покрытого веснушками лица, внимательно осматривая все вокруг. При виде ее он снял шляпу и придержал коня.
— Этот дом, должно быть, Косфорд, — начал он, — а вы, случайно не леди Мэри, которая тут живет?
Леди Мэри слегка склонила гордую темноволосую голову.
— Тогда, — продолжал всадник, — я должен сообщить вам, что сквайр Найджел Лоринг шлет вам привет и передает, что святая Катарина была к нему благосклонна.
Затем, обернувшись к слуге, крикнул:
— Эй, Рауль, наш долг выполнен! Твой господин снова свободен! Скорей, скорей, в ближайший порт — и во Францию! Пошел! Пошел!
И, не сказав больше ни слова, оба они, господин и слуга, пришпорили лошадей и, как безумные, помчались галопом вниз по длинному склону Хайндхеда, пока не превратились в две крошечные фигурки, по пояс погруженные в папоротник и вереск.
Мэри пошла к дому. На устах ее играла улыбка. Найджел прислал ей привет. Привез его француз. Передав его, он стал свободен. А св. Катарина была благосклонна к Найджелу. Ведь это над ее гробницей он поклялся, что не увидит леди Мэри, пока не совершит три подвига. Уединившись у себя в комнате, девушка упала на колени и обратилась к Пресвятой Деве с горячими словами благодарности за то, что один подвиг уже был совершен; но радость ее тут же померкла при мысли о следующих двух, ожидавших ее возлюбленного.
Глава XVI
Как король пировал в замке Кале
Было ясное солнечное утро, когда Найджел смог наконец выйти из своей каморки в стрельнице и пройтись по крепостной стене. С севера дул свежий ветер, он нес влагу и морскую соль. Найджел подставил под его порывы лицо и почувствовал, как в него вливается жизнь, как крепнет его тело. Он отпустил руку Эйлварда и, без шляпы, опершись о парапет, жадно вдыхал прохладный живительный воздух. Вдалеке, у самого горизонта, почти скрытая высокой волной, виднелась узкая полоска белых утесов, опоясывающих Англию. Между ним и утесами лежал широкий синий Пролив, по которому один за другим катились сверкающие пеной валы; волна была высокая, и немногие суда, что виднелись с вала, тяжело раскачиваясь, с трудом продвигались вперед. Найджел обвел взглядом открывшиеся перед ним просторы, и разительная перемена — после серых стен его тесной комнатушки — наполнила грудь его счастьем. Наконец взгляд его остановился на каком-то странном сооружении прямо у него под ногами.
Это был длинный, похожий на трубу предмет из кожи и железа, прикрепленный к грубой деревянной станине на колесах. Рядом лежала куча камней и кусков металла. Конец машины был приподнят над зубцами стены. Позади нее стоял железный короб. Найджел открыл его. Он был наполнен каким-то темным зернистым порошком, похожим на размолотый древесный уголь.
— Клянусь святым Павлом, — воскликнул Найджел, проводя рукой по машине, — я слышал о таких вещах, только никогда раньше их не видел! Ведь это же одна из тех удивительных новых бомбард!
— Ну да, она самая и есть, — презрительно ответил Эйлвард, с неприязнью глядя на машину, — я уже насмотрелся на них здесь, на стене, и даже повздорил тут с одним, кто их охраняет. Он так глуп, что думает, будто может из этой кожаной трубы выстрелить дальше, чем лучший лучник Англии из арбалета. Я дал ему по уху, и он так и повалился на свою дурацкую машину.
— Это страшная вещь, — отозвался Найджел, наклонившись, чтобы осмотреть ее получше. — В странное время мы живем — вот теперь стали делать такие штуки. Ведь она стреляет огнем, который вылетает из черного порошка?
— Клянусь рукоятью меча, славный сэр, не знаю. Вроде бы, прежде чем мы поругались, этот дурак бомбардир говорил что-то такое. Порошок набивают в трубу, потом туда заталкивают ядро. Потом берут еще порошка из ящика и насыпают в дыру на другом конце — вот сюда. Теперь она готова. Я никогда не видел, как они стреляют, только знаю, что вот из этой можно сейчас выстрелить.
— У нее очень странный звук, да? — задумчиво спросил Найджел.
— Говорят, славный сэр. Вот как лук звенит, когда отпускаешь тетиву, так и она издает какой-то звук.
— Послушай, лучник, здесь никого нет и никто ничего не услышит; она не причинит никакого вреда — ведь нацелена она в море. Пожалуйста, выстрели, я хочу услышать ее звук.
И Найджел склонился над бомбардой, внимательно прислушиваясь, а Эйлвард тут же нагнулся над запалом и стал прилежно скрести кремнем по стали. Мгновение спустя оба они, он и Найджел, оказались на земле, довольно далеко от бомбарды, и увидели, как под грохот выстрела, в облаке густого дыма, длинная черная, похожая на змею машина быстро откатилась назад. Одну-две минуты они сидели ошеломленные, пока раскаты грома замирали где-то вдали, а в голубое небо медленно уплывали кольца дыма.
— Слава Богу! — воскликнул Найджел, вставая с земли и озираясь. — Слава Богу, что все стоит на месте. Мне показалось, что рухнул замок.
— Ну и ревет! Такого рева я и у быка не слышал! — сказал Эйлвард, потирая ушибленные места. — Ее было бы слышно от Френшемского пруда до самого Гилдфордского замка. Больше я к ней не притронусь, сколько бы самой лучшей земли в Патнеме мне ни посулили.
— А если притронешься, тебе этой земли понадобится девять квадратных футов, — раздался позади них сердитый голос.
Это был Чандос. Он только что вышел из открытой двери угловой башни и стоял, сурово глядя на обоих. Однако, когда ему рассказали, что произошло, он улыбнулся.
