Валерио Манфреди - Александр Македонский. Пределы мира
— Покушение на царя! Покушение на царя! Спасайте его!
В то же мгновение вылетели стрелы, но Птолемей и Леоннат уже подняли щиты и железной броней прикрыли незащищенную грудь монарха. Пердикка проорал во всю силу своих могучих легких:
— Схватить этих людей! — и послал на Ворота Ксеркса отряд штурмовиков.
Эти слова эхом отдались в уме Александра, оживив воспоминание и разбудив затихший кошмар — образ царя Филиппа, падающего в багровую лужу с кельтским кинжалом в боку. Рядом он услышал голос Статиры, выкрикивающей непонятные слова, а потом поднялся настоящий вихрь воплей, сухие приказы, бряцанье оружия, тяжелый топот конских копыт, но перед глазами Александра неизменно оставались кровь и пепельно-бледное лицо умирающего Филиппа.
Его привел в себя голос Птолемея:
— Этот мальчик спас тебе жизнь. Это мужественный и преданный молодой оруженосец, его зовут Кибелин.
Александр посмотрел на него: с тонкими чертами лица, хрупкого телосложения, с большими ясными глазами. Мальчик дрожал с головы до ног, потупившись, чтобы не выдать своих чувств.
— Откуда ты, мальчик? — спросил царь.
— Из Эвноста. Это такая деревня в Линкестиде, государь, — сумел пробормотать тот.
— Ты спас мне жизнь. Спасибо. Я прикажу наградить тебя за верность. Но скажи, откуда ты узнал, что кто-то хочет убить меня?
— Государь, я говорил об этом с командующим Филотом, и он, конечно, рассказал тебе, что…
Кибелин замолк и смущенно огляделся, заметив недоумение на лице царя и всех его товарищей.
Царский секретарь, Евмен из Кардии, подошел к Кибелину и положил руку ему на плечо.
— Ладно, мальчик, пойдем отсюда. Ты расскажешь нам все с самого начала.
Взволнованный и возбужденный ролью спасителя царя, Кибелин рассказал в мельчайших подробностях все, что знал о заговоре. Сообщил и то, как он предупредил Филота, который обещал немедленно сообщить все царю.
Когда он закончил, Евмен похлопал его по плечу и сказал:
— Молодец, ты сослужил всем нам хорошую службу. Отныне царь Александр назначает тебя командиром всех царских оруженосцев со всеми выплатами и регалиями, полагающимися этому званию. Кроме того, ты получишь один талант серебром, который сможешь оставить при себе или отослать своей семье, целиком или частично. А теперь иди отдохни: этот день был для всех нас насыщен событиями.
Мальчик, взволнованный, удалился и побежал к своему другу Агирию сообщить новость, уже предвкушая, как будет отдавать приказы и назначать наказания всем тем товарищам, которые до сих пор смеялись над ним.
Александр же распорядился немедленно арестовать Симмия из Неаполиса, Гектора из Фермы, Кресила из Метона, Менекрата из Мегаполиса, Аристарха из Полиакмона, Агесандра из Левкопедиона, а также командующего Филота и царевича Аминту Линкестидского, после чего уединился в своем дворце, не желая никого видеть.
Селевк, Птолемей и Евмен решили поговорить с Гефестионом — единственным, кого царь мог принять в этот трагический момент. Друзья нашли его к вечеру у него в доме.
— Попытайся узнать, что он намерен делать, — сказал Евмен.
— Особенно в отношении Филота, — добавил Селевк.
— Еще неизвестно, удастся ли мне поговорить с ним. Я в жизни ни разу не видел его таким. Даже когда мы были в изгнании и каждый день могли умереть от голода и холода.
Гефестион уже собрался было уйти, но как раз в этот момент в дверь постучал гонец с приказом всем немедленно явиться к Александру.
— Ну и ладно, — сказал Евмен. — Он нас опередил. Они встали и вышли все вместе.
— Как думаешь, что ему от нас нужно? — спросил Гефестион.
— Это же очевидно, — ответил Евмен. — Он спросит, что мы думаем о заговоре, а особенно, как посоветуем решить судьбу Филота.
— И что мы ответим? — мрачно спросил Селевк, словно задавая этот вопрос самому себе.
В это время появился Пердикка верхом. Увидев друзей, он спешился и подошел к ним, взяв коня под уздцы.
— Я бы предпочел выйти на льва с голыми руками, чем говорить с Александром об этом деле. А вы уже придумали, что ему сказать?
В глазах друзей Пердикка прочел неловкость, тревогу и растерянность. Он покачал головой.
— Тоже, как и я, не знаете?
Они уже подошли к дворцу сатрапа, охраняемому отрядом педзетеров и четырьмя Бессмертными царской стражи. С другой стороны подошли Леоннат с перевязанным плечом, Клит Черный и Лисимах.
— Не хватает Кратера, — заметил Птолемей.
— И Филота, — добавил Евмен, не поднимая глаз.
— Да, — ответил Птолемей.
Все молча переглянулись, понимая, что скоро придется дать царю ответ насчет одного из тех, с кем они делили пищу и голод, радости и печали, сон и бодрствование, надежды и разочарования. Решить, жить ему или умереть.
Молчание нарушил Леоннат:
— Филот никогда мне не нравился: в нем всегда было много спеси. Но мысль о том, что его разорвут на куски, не укладывается в голове. А теперь пошли. Я больше не могу выносить этой неопределенности.
Они направились в зал совещаний, где их ждал Александр. Он сидел на троне бледный, с признаками бессонной ночи на лице. У его ног свернулся Перитас — пес то и дело поднимал морду в тщетной надежде, что его приласкают.
Никто даже не ожидал, что им предложат сесть.
— Вы все присутствовали при убийстве моего отца, — начал царь.
— Это так, — тут же подтвердил Евмен, который с тех пор хранил в душе глубокую, все еще кровоточащую рану, — но ты совершишь страшную ошибку, вынося суждение под впечатлением тех кровавых воспоминаний. Это совсем другой случай, совсем другая ситуация, и…
— Другой? — вдруг закричал Александр. — Это я вынул клинок из его бока, я запачкал одежду его кровью, я принял его предсмертный хрип. Я, понимаешь? Я!
Евмен понял, что ничего поделать нельзя: было ясно, что царь обуян мыслью о цареубийстве и ночью его одолевали кошмары о насильственной смерти Филиппа. Тут вошел Кратер, тоже в отвратительном настроении.
— Если ты уже принял решение, — проговорил в это время Птолемей, обращаясь к царю, — то зачем было вызывать нас?
Александр как будто успокоился.
— Я еще не принял никакого решения и не собираюсь принимать его. Пусть по древнему обычаю соберется войско и решит само.
— Стало быть, — вмешался Селевк, — мы не сможем оказать тебе существенной помощи…
Александр прервал его:
— Если хотите, можете идти, я вас не задерживаю. Я позвал вас, чтобы посоветоваться с вами и заручиться вашей поддержкой. Шестеро самых доблестных наших командиров, а среди них — один из самых близких моих друзей, почти брат, устроили заговор с целью убить меня. Вы присутствовали на допросе оруженосца, и все видели и слышали.
