Евгений Санин - Око за око
Сколоты затихли. Тревожно поглядывал на них Эвбулид. Дорофей с дочерью по–прежнему сидели, прижавшись друг к другу.
В трюме надолго воцарилось тягостное, нарушаемое лишь стонами и горестными вздохами молчание. Каждый думал о своей судьбе, о том, что ждет его через день и даже через час в этом страшном, безжалостном мире.
Только наверху по–прежнему веселились пираты, да время от времени билась о борт волна — вечная, как это затянувшееся ожидание, скиталица бескрайних морей.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Часть третья
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1. Мессана
Незадолго до рассвета ведомые Фемистоклом рабы подошли к окрестностям Мессаны. Когда они миновали заброшенные поля со следами пепелищ на месте богатых вилл, первые лучи солнца уже высветили полуразрушенные стены крепости большого портового города на самой границе между Сицилией и Италией.
— У вас есть даже тараны? — уважительно спросил Клеобул, показывая Фемистоклу на зияющие проемы в крепостных стенах.
— Нет! В этом нам помогли сами римляне.
— Римляне?!
— Они были так самонадеянны после победы над Карфагеном, что даже не потрудились укрепить стены здешних городов! — объяснил Фемистокл. — Разве они могли подумать, что соседняя провинция, которой они привыкли пользоваться с таким удобством, станет когда–нибудь театром войны?
— Поэтому вы так быстро овладели почти всей Сицилией?
— Да, и еще потому, что римское войско совершенно разложилось в этих теплых и сытых краях!
— Ты забыл, что мы победили только благодаря великой мудрости нашего славного Антиоха! — воскликнул подъехавший Серапион.
— Конечно! — одними губами усмехнулся Фемистокл. — Без его молитв и небесных знамений мы не взяли бы ни одного города с развалинами вместо стен, где против нас стояли разучившиеся держать мечи легионеры!
Серапион злорадно сверкнул глазами и прикрикнул на плетущихся позади рабов:
— А ну, поторопись, если не хотите пропустить самое интересное!
— Штурм? — воскликнул Фрак, прибавляя шагу.
— Как бы я хотел подождать здесь, пока закончится эта бойня! — признался Клеобул, с ужасом глядя на стены крепости, усеянные фигурками обреченных мессанийцев. — И этот варвар может называть это интересным?!
— Серапион имел в виду не сам штурм, а то, что у нас обычно предшествует его началу, — пояснил Фемистокл. — Евн делает это для того, чтобы нагнать больше страха на осажденных и придать мужества и ярости своим воинам! Он дает перед каждым штурмом настоящий спектакль!
— Он держит еще и актеров?!
— Зачем? В этом спектакле действующие лица — сами рабы! Кстати, Евн тоже принимает в нем участие!
— Как? Сам царь?!
— О–о! — протянул Фемистокл. — Это самый талантливый актер из всех, кого я видел когда–либо на сцене. А впрочем, и в жизни тоже! Никто лучше него не знает, когда надо надевать комическую маску, когда — трагическую, а когда быть самым настоящим царем! Хотя… до сих пор не могу понять, кто он: царь, в котором сидит раб, или раб, в котором сидит царь. Впрочем, скоро ты сам сможешь оценить это его непревзойденное качество. Но для этого нужно поспешить — Евн не любит затягивать со штурмом!
Словно в подтверждение его словам, все пространство перед осажденной крепостью стало приходить в движение. Лагерь рабов просыпался, в небо прямыми столбами поднялся дым от множества костров.
Подслушавшему разговор греков Проту было интересно увидеть в роли актера самого царя, пусть даже и рабов.
Он спрыгнул с повозки, догнал размашисто шагающего Фрака и, стараясь не отставать от этого сильного, мужественного человека, во все глаза смотрел на огромное скопище рабов.
Сколько же их тут было: тысяча?
Сто тысяч? Миллион?!
Казалось, рабы всего мира стеклись сюда, чтобы расплатиться со своими господами за свои муки и унижения.
Поравнявшись с лагерем рабов, Прот не переставал изумляться богатым нарядам и дорогому оружию подданных Евна–Антиоха. Проходя мимо одного из костров, он заглянул в глиняную миску воина и восторженно покачал головой, увидев в ней мясо.
Фемистокл вел их в самый центр разноязыкой, шумной массы людей.
У самого высокого шатра из ярких тканей, в котором могла бы легко уместиться целая сотня воинов, он приказал подождать его и исчез за пологом.
Пропустившие члена Совета часовые вновь скрестили длинные копья и встали у входа с самым воинственным видом. Прот подивился огромному росту этих людей, звериным шкурам, в которые они были одеты, и свирепым лицам.
Вскоре полог шатра распахнулся, и появился Фемистокл, а следом за ним еще несколько незнакомых людей.
— Ахей! — почтительно восклицали у костров.
— Клеон!..
— Армананд!
Наконец, вышел невысокий худощавый человек с аспидно–черными глазами и остро торчащей бородой. Одет он был в пурпурную мантию. Голову украшала царская диадема, подвязки которой спадали на плечи. Рядом с ним стояла красавица, тоже в царских одеждах.
Их появление вызвало бурю восторга. Давя друг друга, воины бросились к шатру, но вокруг худощавого человека встали выросшие, словно из–под земли, охранники в звериных шкурах.
«Сам Антиох!» — понял Прот и услышал торопливый окрик Серапиона:
— Падайте ниц! Перед вами — наш обожаемый базилевc, да живет он вечно!
Два беглеца–пергамца привыкшие к подобным почестям царям у себя на родине, рухнули, как подкошенные.
Прот неловко опустился на колени, замешкался с непривычки. Евн метнул на него стремительный взгляд, и Прота словно огнем обожгло с головы до самых пяток.
Глаза царя были такими пронзительными, что он крепко зажмурился и повалился на землю, вжимаясь лбом в колючие, пахнущие дымом костров травы.
— Почему я, эллин, оказавшись на свободе, должен кланяться перед каким–то варваром, будь он хоть трижды царь! — услышал он шепот Клеобула. И — ответ Фемистокла:
— Пересиль себя! Ты пока еще раб…
Прот осторожно скосил глаза и увидел, как медленно опускается на землю Клеобул.
— Да живет вечно наш великий и могущественный базилевс Антиох! — закричал Серапион, и все вокруг подхватили:
— Антиох! Антиох!
— Живи вечно!
Вскоре над лагерем поднялся такой мощный рев, что Проту казалось — еще немного, и не выдержат уши. Он чувствовал себя песчинкой в этом грохочущем, как тысяча громов, мире. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какую–нибудь щель, чтобы его не оглушила, не смяла эта масса.