Владислав Хапров - Ватажники атамана Галани
— Откуда вы родом, мужики? — спросила она.
— Из Ермакова, — ответили те.
— А доведись вам убежать, вы бы отправились в стан Ульяшки и Парашки и рассказали, что видели нас?
Рыбаки, уже простившиеся с жизнью, согласно кивнули.
С дядькой Пантелеем был его десятилетний сын. Татарка подошла к мальчику, погладила его по голове и сказала:
— Мы не убьём вас. Но за это вы скажите Ульяшке и Парашке, что видели на Сухой Самарке Галаню, но его казаки вас не заметили и вам благополучно удалось унести ноги. Если сделаете всё, как я сказала, отпустим и вас и мальца. Если же начнёте дурить, — татарка приставила к горлу сына дядьки Пантелея кривой кинжал. — Я сама его на ремни порежу. Обмана не бойтесь. Если Галаня что пообещает, слова своего не нарушит.
— Мы знаем, — кивнули в ответ ермаковцы.
Когда рыбаки уплыли, Гольшат разъяснила ватажникам свой замысел.
— Ульяшка и Парашка спят и видят, как посчитаться за порезанную рожу, — Галаня покраснел как рак, вспомнив свой пьяный загулял с одной из сестёр. — Они выведут свои суда на реку, а мы тем временем пройдём по протокам в их стан. Когда, не найдя нас, они вернуться назад, мы захватим их врасплох, приберём к рукам суда, оружие и награбленное добро. Чтобы быстро одержать победу, надо перепугать сестричек и их молодцов до смерти. Вымажемся в саже, чтобы стать похожими на чертей, явившихся из преисподней.
План Гольшат был принят казаками с восторгом и полностью удался. Ватага Ульяшки и Парашки до единого человека попала в плен.
Разбойниц подтащили к огню. Галаня наклонился над ними, схватил пальцами подбородок Парашки и сказал, глядя ей прямо в глаза:
— Мы тут всё обыскали и не нашли и десятка медяков. У твоих братков, конечно, деньги надолго в карманах не оседают, а вот вы с сестрой дело другое. Говори, где свою долю ховаете?
Парашка плюнула ему в лицо. Галаня, нисколько не оскорбившись, утёрся и быстрым ударом сломал девице нос. Та взвыла, захлёбываясь кровью. Галаня снова заговорил:
— Послушайте доброго совета, девочки. Вам всё равно не жить, так что денежки вам больше не понадобятся. Но если покажете, где спрятали награбленное добро, умрёте быстро и без мучений, а будете артачиться, я отдам вас моим ребятам позабавиться, а затем вами займётся Вакула. Он заставляет говорить кого угодно, даже немых.
Ульяшка послала Галаню в такие края, что стоявшие рядом казаки весело присвистнули. Даже они, мастера по матерной ругани, и то не знали подобных выражений. Атаман ударил девицу сапогом по лицу, повыбивав половину зубов.
— Ну а ты что скажешь, красавица? — поинтересовался Галаня у Парашки.
— Хорошо, я покажу, — обречённо ответила разбойница.
Ульяшка забилась в приступе ярости. Её изуродованное лицо перекосилось.
— Не смей, коза! — завопила она. — Пускай ничего не получат!
Парашка виновато посмотрела на неё, но ничего не ответила.
Как только рассвело, мы двинулись в путь по густому лесу. Первым шёл Вакула, тащивший на верёвке Парашку. За ним следовал Галаня. За Галаней шёл я, уже почти полностью оправившийся от ран, а за мной ещё десять ватажников.
Вскоре мы оказались возле едва заметного лаза, ведшего в тёмную пещеру.
— Здесь, — сказала Парашка.
— Васька, а ну слазь, узнай что там, — сказал мне Галаня.
Я зажёг факел и осторожно протиснулся внутрь. Пещера была маленькая с низким сводом. Я едва смог выпрямиться в полный рост. Посреди неё стоял бочонок, почти доверху наполненный серебряными и медными монетами, как русскими, так и персидскими, бухарскими, индийскими.
Я позвал на помощь ещё двух человек. Совместными усилиями мы вытащили бочонок наружу.
— Кажись, мы снова богаты, — молвил один из казаков, окидывая жадным взглядом извлечённый на свет божий клад.
И тут, воспользовавшись тем, что внимание конвоиров было на мгновение ослаблено, Парашка сделала отчаянную попытку бегства. Она ударила Вакулу промеж ног и бросилась в заросли. Казаки с угрожающими воплями устремились за ней. Они гнали ее, окружая со всех сторон, пока разбойница не оказалась у края глубокого обрыва. Её окружили, отрезав все пути к спасению. Парашка тоскливо и отчаянно поглядела мне прямо в глаза, зажмурилась и кинулась с обрыва головой вниз.
Вернувшись в стан, Галаня рассказал Ульяшке, как умерла её сестра. Затем опрокинул голову атаманши на пенёк и быстрым ударом огромного топора отсёк её.
К пленённым разбойникам Галаня обратился с цветастой речью, призвав присоединиться к нему. Видя судьбу своих атаманш, отказаться никто не посмел, и людей у нас сразу стало вдвое больше.
Добавив к своей флотилии трофейные будары, мы продолжили путь. К Казани подошли ненастной ночью, когда ливень хлестал из закрывших звёзды туч. Не было видно ни зги на расстоянии вытянутой руки. Только два раза блеснувшая молния выхватила из тьмы стены кремля и верхушку башни Сююмбике.
Этой ночью мы высадили на берег Дуньку Казанскую. Она тут же растаяла в бушевавшей стихии. Затем три дня подряд солнце было скрыто свинцовыми грозовыми тучами. Берега Волги возвышались теперь сплошной стеной гор и обрывов, покрытых, насколько хватало глаз, густыми лесами. На утро третьего дня мы увидели Шайтан-гору.
Будары и лодки вошли в узкую протоку. Протока эта изобиловала песчаными мелями и корягами, поэтому суда то и дело приходилось тащить чуть ли не на руках.
И вот, наконец, лес расступился, и перед нами заблестели мрачные воды большого озера. На его противоположном берегу возвышалась гора с почти отвесными склонами. На вершине горы чернели мощные каменные валы. То ли пожар, уничтоживший твердыню Чёрного мурзы, был настолько сильный, то ли на этих местах действительно лежало проклятье, но с тех пор на вершине Шайтан-горы не росло ничего, даже сорняков и лишайников.
Суда пристали к берегу. В крепость можно было попасть только по едва заметной тропе, которая поднималась в гору и обрывалась перед разрушенной воротной башней головокружительной пропастью.
Взвалив на плечи свои пожитки, мы принялись карабкаться по тропе вверх, постоянно скатываясь обратно и кроя по матушке все, на чём свет стоит. Чтобы перебраться через пропасть срубили несколько толстых сосен и, сбив их в неуклюжий мост, перекинули на ту сторону. Осторожно двинулись цепочкой по одному человеку, причём каждый, перед тем как ступить на ненадёжный мост, глядел вниз и осенял себя крестным знамением.
От одного из казаков Господь в тот день отвернулся. Он споткнулся о сучёк и, издав крик ужаса, полетел вниз с огромной высоты, разбившись насмерть.
— Надо бы сделать мост получше, — прочтя нараспев молитву, деловито произнёс поп Филька.
