Роберт Лоу - Белый ворон Одина
Двое из них хотели повернуть обратно, но Гезила указал на высокий холм, на макушке которого возвышалась огромная каменная глыба. Она вся поросла корявыми деревьями, напоминавшими когти гигантских птиц. Гезила стал уверять друзей, что именно там тролли хранят свои сокровища.
Слушатели тревожно зашевелились, и нетрудно было понять, почему. Местность, которую описывал Воронья Кость, как две капли воды походила на ту, где мы сейчас находились. Я хотел было велеть ему заткнуться, но не смог. У меня было такое чувство, будто я сижу в лодье, которую несет к кромке мира. Еще немного, и свалишься… Вроде и есть еще время повернуть рулевое весло в ту или иную сторону и избежать опасности. Но, охваченный неодолимым любопытством — а что там, за кромкой мира? — ты стоишь, как зачарованный, и покорно ждешь гибели.
— Гезиле удалось уговорить друзей, и остаток дня они потратили на то, чтобы подняться на холм, — продолжал Олав. — Уже темнело, когда они добрались до огромной черной скалы, поросшей колючим кустарником. Вокруг громоздились большие валуны, которые вполне могли оказаться окаменевшими троллями. Двое друзей еще больше перепугались и стали говорить, что это плохое место. Укрытия никакого не видно, и что, мол, они будут делать, когда злые тролли оживут с наступлением темноты?
Но тут Гезила — который начал карабкаться по склону скалы — крикнул друзьям, что обнаружил уютную пещеру. Она-де слишком мала для того, чтобы ожившие каменные чудовища (если, конечно, это чудовища) протиснулись в нее. Так что пусть трусишки не беспокоятся, а поднимаются наверх. Будет им отличное укрытие!
Ну, делать нечего. Друзья полезли наверх и вскоре достигли пещеры, которая оказалась в точности такой, как описывал Гезила. Забрались они внутрь, стали устраиваться. В пещере было темно, а потому хорошенько разглядеть ее друзьям не удалось. Но главное, что дальше она ощутимо сужалась, значит, не могла служить берлогой медведю или иному опасному зверю. Высота свода позволяла лишь сидеть на корточках, но наши добытчики серебра и не собирались устраивать пляски. Развели они костерок, согрелись возле него и почувствовали себя в относительной безопасности.
Квасир, словно опомнившись, и сам подкинул полено в костер. Пламя вспыхнуло, выбросив сноп искр, напугавший сидевших вокруг людей. Те зашевелились, придвинулись поближе к огню, как бы ища у него защиты. Воронья Кость поплотнее закутался в свой грязный плащ и продолжил повествование:
— В конце концов дрова у них закончились. А поскольку никто не решался добровольно выйти из пещеры, решено было кинуть жребий. И вот один из друзей — назовем его Ормом — вытянул короткую палочку и был вынужден покинуть свое безопасное место у костра и отправиться за дровами.
— Ну, уж это враки, — проворчал Квасир. — Не припомню ни единого случая, чтоб Орм ходил за дровами… или водой… или…
— Это потому, что я ярл, а ты дерьмо собачье, — весело огрызнулся я.
Честно говоря, я очень надеялся, что наша шутливая перебранка положит конец зловещему повествованию Олава. Однако все его истории были подобны волшебной солонке, которая солит воду в морях: однажды запущенная, она уже никогда не останавливается.
— Так вот, Орм выбрался из пещеры, — певучим голосом рассказывал Воронья Кость, — а на улице было холодно и неуютно. Вокруг стояли голые деревья. Их черные сучковатые ветви тянулись к Орму, словно желая растерзать его. Парень прошел совсем немного и решил, что дальше не пойдет. Пособирает валежник под ногами и быстренько вернется в пещеру, которая гостеприимно помигивала теплым огоньком на склоне холма.
Он сделал еще несколько шагов и вдруг услышал громкий шум у себя за спиной. Ох, и страшный это был шум — будто каменные челюсти перемалывают чьи-то кости. Орм оглянулся и увидел перед собой огромного тролля. Ростом тот был с хороший дом и представлял собой нагромождение камней, которым чья-то искусная рука придала форму человека. Когда он заговорил, Орм едва удержался, чтобы не зажать уши. Впечатление было такое, будто поблизости вращаются огромные каменные жернова. Тролль поинтересовался, какого черта тут делает мелкий человечишка и как смеет он досаждать его старому деду.
Орм, хоть и перепугался до смерти, однако последнего ума не лишился. Он весьма мудро рассудил, что не стоит раздражать великана разговорами о сокровищах. А потому сказал, что ничего дурного не делает — просто вышел собрать хворосту для костра. И поинтересовался: как столь невинное деяние может обидеть или побеспокоить старого дедушку тролля?
В ответ каменный тролль лишь глухо заворчал и замахнулся своим огромным тяжеленным кулаком. Орм увидел, что еще мгновение — и тяжелая длань чудовища сровняет его с землей. Бежать он не мог, а посему решил достойно встретить свою судьбу — каковой бы та ни была. Орм выпрямился, и подбоченясь, снова потребовал ответа на свой вопрос: чем же они умудрились обидеть старого каменного деда?
Не успел он договорить, как услышал крики за спиной. Затем раздался страшный грохот, свет на склоне холма погас, и вопли его друзей оборвались. Бедный Орм не успел осмыслить увиденное, потому что в следующее мгновение огромная каменная кувалда обрушилась на его голову… и от незадачливого похитителя чужих сокровищ осталось лишь мокрое место. На уродливой физиономии тролля появилась довольная улыбка — словно расселина прорезала склон горы…
— Ох, не следовало вам, ребята, разводить костер во рту моего бедного дедушки, — прогрохотал тролль и зашагал прочь.
История закончилась, и в кругу слушателей воцарилась тишина. Те, кто сидел спиной к черной скале, невольно поежились: людям показалось, будто в затылок им дохнуло нечто страшное… нечеловеческое. Все припомнили, как странно выглядела эта самая черная скала — точь-в-точь гигантская голова, высунувшаяся из замерзшего болота. Даже кустарник был похож на щетину, обычно украшавшую головы траллов.
Абрахам поглядел на вытянувшееся лицо Гезилы и злорадно ухмыльнулся:
— А я ведь предупреждал: тебе не понравится эта история!
Еще меньше она понравилась Гезиле — да и всем остальным тоже — на следующее утро, когда мы проснулись с первыми лучами солнца и обнаружили, что на болото опустился туман. Ничего не было видно, окружавшие деревья превратились в смутные, причудливо изломанные тени. Густой, словно топленое молоко, туман стелился по земле, заползал во все трещины и расселины, дымными кольцами окружал наши колени. Понятное дело, радости это никому не добавило.
До скалы было уже совсем близко. По нашим прикидкам, несколько сот шагов по склону холма. Беда только, что сейчас весь склон был укутан туманной пеленой. Скала словно бы висела в воздухе, вырастая из белого пухового одеяла. Мне она показалась неправдоподобно большой и неприступной. Вдобавок ко всему отвесный склон пересекало узкое ущелье — будто высеченное в скале гигантским кремневым топором. Всем невольно пришла на память вчерашняя история Вороньей Кости. А ну как здесь тоже обретаются огромные каменные тролли? Напуганные люди старались двигаться потише, говорили только шепотом.
