Наталья Павлищева - «Злой город»
Я обернулась к своей сотне, хотя какая там сотня, едва ли половина ее:
– Впереди за лесом сразу направо ложбина между двух оврагов, надо успеть проскочить туда и там развернуться. Только осторожно, чтобы сами в оврагах не оказались. И главное – решительнее вперед, татары нас не ждут, пока не опомнятся, наше время.
И вот все готово. Со стены снова раздался волчий вой, обеспокоив наших, а главное, татарских коней.
– Пора!
Первыми распахнулись ворота к реке, и из них одна за другой спешно стали выплывать ладьи, старательно «укутанные» щитами. Женщины гребли просунутыми между щитами веслами, отталкивались длинными шестами, норовя поскорее выбраться на середину широко разлившейся реки.
– Ну, и нам пора!
Нам и правда было пора, пока татары не рванули за ладьями, мы должны их отвлечь.
– По коням!
Может, этот призыв и был странным для всадников тринадцатого века, но поняли-то его все. Я встретилась глазами с Вятичем, тот как-то грустно улыбнулся и кивнул. Моя рука, сжатая в кулак, поднялась в жесте «но пасаран!» – «они не пройдут!».
Одновременно раскрылись двое ворот: одни выпускали на Жиздру Андрея с его частью дружины, другие меня с моей.
Татары опешили, явно не ожидая ничего подобного, а от леса уже с криками неслась конница Романа. Вот это наскок, со всех сторон сразу!
Жиздра по весне разливается действительно широко, стрела с берега до середины если и долетит, то на излете, даже в щите не застрянет. Теперь главное для Анеи и Луши было увести свои ладьи за мыс и дальше за лес. Вот это самое трудное. Потому что Жиздра, как и Другуска, реки петлявые, повороты замучаешься перебирать, и сразу за Козельском такая же речная загогулина. Если татары успеют через лес раньше, то просто выловят ладьи за поворотом. Для этого и бросилась с берега в воду сотня Андрея. Конечно, сотни там не было, по привычке называли, но и другого выхода у нас тоже не было, приходилось кого-то оставлять в крепости, и мою сотню тоже не сократишь, иначе не прорвемся, только людей погубим. И как Андрею, через Жиздру нам уходить нельзя, татары следом ринутся, погубим всех. Вот и делились в надежде на неожиданность и еще на поддержку Романа от леса.
Получилось все!
Пока татары пытались решить, за кого браться сначала, ладьи одна за другой скрывались за поворотом. Но ордынцев слишком много, они успели сообразить и тоже бросились на другой берег Жиздры. Теперь надежда только на Андрея с его сотней.
А с левого берега Другуски уже мчалась конная подмога татарам. Теперь главное – успеть прорваться раньше, чем она переправится и ударит нам в бок.
Татарские всадники выскочили на другой берег Жиздры, их много, очень много. Если их не остановить, то ладьи с женщинами ордынцы за мысом перехватят. Дружина Андрея начала разворачиваться, чтобы ценой своих жизней заслонить лесную дорогу, хотя было понятно, что это ненадолго.
И вдруг на берегу откуда ни возьмись появился седой старик, подняв руку, он призвал дружинников к вниманию. Голос глух, но прекрасно слышно всем. Сказал коротко:
– Уходите. Я задержу.
И почему-то дружина ему поверила, Андрей махнул рукой:
– Вперед.
А ордынцы совсем рядом и что за заслон для них – одинокий старик, вставший на пути прямо посреди узкой лесной дороги? Но когда всадники на низкорослых лошадях были уже близко, Ворон, а это был он, вдруг вытянул руки ладонями вперед и монгольские лошади разом встали, едва не выкинув своих хозяев через головы, словно наткнулись на какое-то невидимое препятствие. Но всадников слишком много, на первых уже напирали задние, не понимавшие, почему остановка. Было видно, каких усилий стоит Ворону держать такую массу. Он опустил руки вниз и медленно через стороны поднял их. Словно повинуясь его движению, лес позади волхва… начал гореть! Огонь охватил кустарник по краю, потом подлесок повыше и, наконец, сами высокие деревья, мигом превратившиеся в факелы. Этого просто не могло быть, но это было – горел мокрый от дождей лес, причем только первые ряды, вглубь пламя не распространялось.
Монголы в ужасе остановились, но почти сразу, буквально расталкивая их, с криками и ударами плетью налево и направо вперед вырвался сотник. Он тоже на мгновение замер перед горящим лесом и стоявшим перед ним волхвом. Но сработала многолетняя привычка, рука сама подняла лук, и, выпуская стрелу, тенькнула тетива.
Мгновение Ворон стоял со стрелой в груди, потом как-то тихо улыбнулся и стал падать, при этом он снова повел руками вниз и через стороны вперед. И бушующий вал огня, повинуясь его воле, выплеснулся из леса на монгольских всадников, захватив весь берег! Вмиг смешалось все: лошади поднялись на дыбы, шарахнулись назад, уже не слушая команд своих хозяев. Но те тоже были не в состоянии оставаться на горящем берегу дольше, черная масса в панике обратилась в бегство. Они падали в реку, плыли, бросая коней, метались у кромки воды… и только убивший Ворона сотник горел факелом, издавая такой дикий вопль, что его услышали на другом берегу.
А сам Ворон лежал, перевернувшись на спину и глядя широко раскрытыми голубыми глазами в голубое весеннее небо… Ценой своей жизни волхв спас многие жизни козлян.
Мы этого не видели, потому что пробивались сквозь плотные ряды ордынцев. Но вопль горящего сотника услышали, слишком уж он был страшным и громким, пробился даже сквозь шум битвы. Навстречу от леса татар начал атаковать со своими князь Роман. Это привело ордынцев в настоящее замешательство. Казалось, их обложили отовсюду – с юго-запада от леса неслись всадники, из самого города вдруг рванулась конная дружина, которой там просто не могло быть, со стен продолжали лететь стрелы, на другом берегу раздавались дикие вопли, в панике удирали всадники и горел лес!
Нескольких мгновений замешательства противника нам хватило, чтобы прорыв удался.
За время сидения за стеной я уже успела отвыкнуть от конных боев, а потому в первое мгновение чуть не растерялась. Но сразу всплыли слова Вятича: «Ты должна хотеть успеть туда». Я вдруг очень захотела, просто невыносимо сильно.
Раздался мой боевой клич: «Йе-е-ха-а!» Мало того, я принялась просто орать что-то вроде «йе», «тр-р-р» и вообще все, что только приходило на язык, главное – громко и непонятно.
Нам очень помогло то, что большинство татарских всадников метнулось на другой берег Жиздры догонять наших и биться с Андреем. Те, кто остался на этом берегу, были пока пешими, их кони паслись, если это можно назвать так, чуть подальше, все же никто не ожидал конной атаки со стороны города. Бить пеших конным несложно, нужно только не дать им возможности схватить луки. На наше счастье и луки лежали в стороне, все же татары сидели у костров, Вятич с Романом верно согласовали время нашего прорыва, когда они принялись за еду.
