Цена времени. Книга 3 - Роман Шайх
Дистанция до главных ворот так удобно составляла удобные двести шагов, что я просто не мог не подготовить на всякий случай пусковые установки, примерная максимальная дальность которых составляла как раз такое расстояние. В две установки обученные работе с ними ученики Жака зарядили по пять фугасных ракет и направили наши кустарные «грады» в сторону главных ворот. Всего десять из двадцати фугасных, то бишь разрывных, ракет, было подготовлено к пуску. Можно было, конечно, зарядить и в одну установку все десять ракет, однако в данной ситуации нам нужно как можно сильнее увеличить плотность огня.
Я подождал, пока между линией примерного обстрела и отступающими остатками отряда предателей, от которого осталось не больше пятидесяти человек, не останется примерно двух десятков метров. Ведь ракетам нужно ещё время на полёт. Вот начали открываться главные ворота. Пора. Я махнул рукой и рассчёты установок спешно подпалили заряды. Ракеты стали со свистом улетать в сторону врага, оставляя за собой след густого дыма. Секунды мучительно тянулись. Само время как будто замедлило свой ход в томительном ожидании полёта снарядов.
И вот, наконец-то ракеты стали тяжёлыми железными наконечниками вонзаться в землю, а иногда и вовсе попадая во всадников, чей строй окончательно рассыпался. Спустя мгновение заряды стали поочерёдно взрываться, неся вокруг смерть взрывными волнами и многочисленными осколками, от которых не спасала ни кольчуга, ни тем более стёганки. На врага как будто действительно обрушился смертоносный град. Лошади, которым повезло не поймать пулю или осколок, окончательно стали сходить с ума и, не обращая внимания на всадников, стали разбегаться в стороны. Лишь немногие смогли прорваться в крепость. Остальные же устремились по улицам города, скрываясь во дворах.
Поравнявшись со мной, Григорий вопросительно взглянул на меня.
— Действуйте, капитан, — Кивнул я ему, наслаждаясь едким запахом сгоревшего пороха. — Предатели не заслужили плена.
Глава 21. «Капитуляция»
Ночь с 23 на 24 апреля.
Михаил собрал всех сотников для того, чтобы решить, что делать дальше. Он долго ходил по комнате, где в траурном ожидании, приуныв, сидели все пять оставшихся сотников и несколько самых влиятельных десятников. Когда воевода наконец остановился и оглядел тяжёлым взглядом своих подчинённых, казалось, что в тишине даже послышалось робкое трепыхание тусклых свечей.
— Ну, — Надменно буркнул он. — Есть у кого мысли здравые? — Его голос эхом прокатился по залу. Большинство подопечных сидели, опустив головы.
— Сдавать надо крепость, — Вдруг без доли страха протянул один из сотников, стрельнув взглядом в сторону воеводы.
— Ты что ж такое несëшь, ирод? — Сквозь зубы проговорил Михаил. — Ежели сам круль свейский нам свою опеку предлагает, то как можем мы… — Его речь прервал удар по столу того самого сотника, который вынес смелое, хоть и витавшее до того в воздухе предложение. Этот сотник — один из немногих, кого Михаил не стал заменять, как только началась вся эта суматоха. Он ходил с ним осенью в поход, да и до того Михаил хорошо его знал. Жаждущий наживы, жестокий и беспринципный. Именно такой человек был нужен воеводе и именно таких он продвигал заместо старых вояк.
— Вот, полюбуйся! — Он передвинул руку, которой ударил по столу к центру и, убрав её, явил всем небольшой круглый металлический шарик. — Мой племяш пошёл в атаку, как ты и сказал, на тех селян с палками. А вернулось лишь его тело, которое навсегда покинула душа. А это, — Он кивнул в сторону того самого шарика. — Лекарь вытащил из его груди. Говорит, ежели б не кольчуга, то и вовсе насквозь бы пробило! — Все с интересом уставились на свинцовую пулю, потерявшую былую форму после столкновения с кольчугой. Сотники и десятники оживились и зашептались, всё чаще недобро поглядывая на воеводу.
— За стенами они нас не достанут, — Уже спокойно сказал воевода. Еды на седмицу хватит, а там, глядишь, и круль свейский со своей армией подойдёт.
— Подойдёт ли? — Усомнился кто-то. Михаил хотел было уже ответить и даже набрал воздуха в грудь, как вдруг по крыше что-то несильно, но звонко ударило несколько раз. Все разом затихли и, переглянувшись, устремились на улицу посмотреть, что происходит.
Михаил в числе первых вышел во двор детинца. После тусклого света в избе глаза не сразу привыкли к ночному мраку, однако вскоре взгляд сфокусировался. Сначала он не мог понять, что происходит. Вот вроде обычная ночь, лишь облака в лунном свете простираются довольно близко к земле. Но вскоре до него дошло, что буквально с неба сыпятся мелкие камни с привязанными к ним бумажными трубками. Тот самый сотник подобрал одну такую бумагу и, развернув её, стал вчитываться в текст в ночном полумраке.
— Да уж, такого дождя я отродясь не видел. — Усмехнувшись, буркнул он и протянул Михаилу бумагу. Он также вчитался в текст, однако разобрал лишь пару слов про «воинов» «страх» и «милосердие», как вдруг его за плечо одëрнул сотник.
— Матерь божья, — На вздохе произнёс он. Его глаза округлились то ли от ужаса, то ли от удивления. Михаил уже хотел отчитать его за излишние эмоции, но рефлекторно глянул туда, куда он показывает и также застыл на месте: вынырнув из облаков и удаляясь от крепости, к земле плавно спускалось нечто. Судя по тëмным очертаниям, воевода мог лишь предположить, что скрывается за квадратной формы очертанием, в котором проглядывались два человеческих силуэта и большим кругом, который сверху был множеством то ли верёвок, то ли палок совмещëн с тем самым квадратом. В общем, было это нечто непонятное и пугающее. Однако можно было сказать наверняка, что это нечто и сбросило на их головы эти послания.
Интерлюдия. Александр.
Удачный ветер плавно пронёс воздушный шар прямо над крепостью. Сегодняшней ночью сложились многие факторы, которые и позволили нам совершить, наверное, первую в истории воздушную бомбардировку. Правда, не бомбами, а силой, которая способна ударить и пострашнее — предложениями к капитуляции. Ведь если скидывать
