Карл Май - Через пустыню
— Ешьте, сэр, если не хотите смертельно оскорбить этих людей!
Он захлопнул рот, проглотил комок, а потом сказал:
— Брр! У меня же с собой в несессере и вилка и нож!
— Оставьте их лежать там! Мы должны вести себя согласно обычаям местного населения.
— Но ведь они отвратительны!
— Что говорит этот человек? — спросил шейх.
— Он восхищен твоей щедростью.
— О, вы мне очень нравитесь!
При этих словах он залез рукой в кислое молоко и поднес достопочтенному английскому мастеру очередную порцию прямо под его длинный нос. Тот, «осчастливленный», засопел, чтобы набрать воздуха и храбрости, а потом попытался слизнуть языком с нижней части своего лица этот благосклонный дар.
— Ужасно! — снова пожаловался он. — И это необходимо терпеть?
— Да!
— Без каких-либо возражений?
— Без! Но вы можете отомстить.
— Каким образом?
— Посмотрите, как делаю я, и попытайтесь повторить!
Я залез рукой в лапшу и засунул солидную порцию шейху прямо в рот. Он еще не успел проглотить, как Дэвид Линдсей зачерпнул ладонью масло. Произошло то, чего я никак не ожидал от шейха: он, мусульманин, принял дар от неверного безо всякого сопротивления. Правда, он мог позднее умыться и в результате более или менее длительного поста очиститься от этого проступка.
Пока нас кормил шейх, я обильно одаривал других пирующих. Они почитали за особую привилегию получить мой дар и с видимым удовольствием подставляли свои рты. Вскоре на столе уже было пусто.
Тогда шейх хлопнул в ладоши. Принесли сини, очень большое, украшенное орнаментом и арабской вязью блюдо почти шести футов в окружности. Его заполняло биргани, смесь риса с бараниной, плавающая в растопленном масле. Потом подали вара-маши, сильно сдобренное пряностями рагу из бараньей вырезки, а вслед за ним — кебаб, маленькие кусочки жаркого, насаженные на заостренные деревянные палочки, потом — киму, вареное мясо, обложенное гранатами, яблоками и айвой, и наконец — рахат, знакомое нам сладкое блюдо того типа, каким и мы привыкли лакомиться на десерт.
Когда я уже полагал пир оконченным, подали главное блюдо: барана, зажаренного на вертеле целиком. Я уже не в силах был больше есть.
— Хамдульиллах! — воскликнул я, сунул свои руки в горшок с водой и вытер их об одежду.
Этот знак показывал, что я сыт. В странах Востока не знают за столом тягостного принуждения. Того, кто произнес магическую фразу, больше просто не будут замечать. Это уловил и англичанин.
— Хамдульиллах! — закричал он и полез руками в воду, а потом… очень смущенно посмотрел на них.
Шейх приметил это и подал ему свой хаик.
— Скажи своему другу, — обратился он ко мне, — что я разрешаю ему вытереть руки о мое платье. Англичане, видимо, не очень заботятся о чистоте: у них даже нет одежды, о которую можно утереться.
Я разъяснил Линдсею предложение шейха, и он им не замедлил воспользоваться.
Затем отведали араки, и наконец каждый получил трубку и чашечку кофе. Только тогда шейх снизошел представить меня:
— Мужчины племени хаддедин-эль-шаммар, человек, которого вы видите перед собой, — великий эмир и хаджи из страны уэлад-герман. Его имя…
— Хаджи Кара бен Немей, — прервал я его речь.
— Да, его зовут Хаджи Кара бен Немей. В своей стране он известен как великий воин и умнейший талеб. Он носит при себе источник Земзем и ездит по всем странам в поисках приключений. Теперь вы знаете, кто он такой? Он — джихад, то есть тот, кто выступает за веру, идет сражаться за веру. Давайте посмотрим, понравится ли ему пойти вместе с нами против наших врагов!
Эти слова шейха поставили меня в неожиданное положение. Что я должен был ответить? А ответа от меня ждали — это читалось в устремленных на меня взглядах. Я быстро решился:
— Я всегда боролся за добро и справедливость, против всего, что не право и ложно. Мои руки принадлежат вам, но прежде я должен вот этого человека, моего друга, привести туда, куда я обещался его проводить.
— Куда это?
— Сейчас объясню. Много тысяч лет назад в этой стране жил народ, который владел большими городами и великолепными дворцами. Этот народ исчез с лица земли, а его города и дворцы теперь засыпаны землей. Кто копнет поглубже, тот может смотреть и учиться, как и что было тысячелетия назад. Это-то и хочет делать мой друг. Он хочет отыскать под землей старые знаки и письмена, чтобы разгадать и прочитать их…
— И золото, чтобы унести его с собой, — язвительно заметил шейх.
— Вовсе нет, — ответил я. — Он достаточно богат, у него есть и золото, и серебро, которого ему хватает. Он ищет только письмена и изображения. Все прочее он хочет оставить жителям этой страны.
— А ты что будешь при нем делать?
— Я должен проводить его на место, где он найдет то, что ищет.
— Для этой цели ты ему не нужен, но ты мог бы поехать с нами на войну. Мы покажем ему много таких мест. В здешней стране полно руин и развалин.
— Но никто не сможет говорить с ним, если меня не будет. Вы не понимаете его языка, а он не знает вашего.
— Тогда и он сначала мог бы отправиться с нами в поход, а потом мы покажем вам много мест, где вы найдете письмена и изображения.
Линдсей догадался, что речь идет о нем.
— Что они говорят? — спросил он меня.
— Они спросили у меня, что вы ищете у них в стране?
— Вы им сказали, сэр?
— Да.
— Что я хочу выкопать Fowling bulls?
— Да.
— Ну и…
— Они хотят, чтобы я остался с ними.
— Зачем это?
— Хотят, чтобы я отправился с ними на войну. Они считают меня великим героем.
— Хм! А где же я найду Fowling bulls?
— Они покажут вам кой-какие места.
— -а… Но я не понимаю этих людей!
— я им сказал об этом.
— то они ответили?
— Сначала вы должны отправиться с ними в поход, а потом они нам покажут места, где встречаются надписи и все такое.
— Well! Так поедем с ними!
— Не выйдет!
— Отчего же?
— При этом мы подвергнем себя опасности. Какое нам дело до чужой вражды?
— Нет дела. И поэтому мы сможем поехать с кем хотим.
— Это надо хорошенько обдумать.
— Вы боитесь, сэр?
— Нет.
— Я думаю! Итак, поедем с ними! Скажите это им.
— Вы не передумаете?
— Нет.
Он отвернулся, явно показывая, что сказал свое последнее слово. И вот я снова повернулся к шейху.
Я уже сказал тебе, что борюсь за все правое и доброе. Справедливое ли ваше дело?
— Мне следует тебе о нем рассказать?
— Да.
— Слышал ли ты о племени джехеш?
— Да. Это вероломное племя. Оно очень часто соединяется с племенами абу-зальман и таи-арабами, чтобы ограбить соседей.
— Ты знаешь это. Оно напало на нас и увело многие из наших стад, но мы поспешили за ними и все вернули. Тогда шейх джехешей пожаловался губернатору и подкупил его. Тот послал за мной, приказав мне явиться вместе со знатнейшими воинами моего племени на переговоры в Мосул. Я был ранен, не мог ни ходить, ни ездить, поэтому послал своего сына с пятнадцатью воинами. Губернатор проявил вероломство, взял их в плен и отправил в какую-то крепость; в какую точно, я пока не узнал.
