Светлана Поли - Ее Звали Карма
Ночь им пришлось заночевать у костра в джунглях.
На другой день они прибыли в город и остановились в одном из гостиных дворов купеческого ряда.
В чайне Арджун ближе подсел к Карме и последний раз попытался что-то сдвинуть в их отношениях.
— Карма, тебе стоит только дать свое согласие, и я брошу все, останусь с тобой. Тогда я никому тебя не отдам. Уйдем сейчас! Затеряемся, растворимся в джунглях, поселимся в какой-нибудь деревне или даже останемся в этом городе. Прошу тебя, не молчи.
Карма подняла на него свои печальные глаза.
— Признаюсь, ты победила. Отныне я твой раб. Только скажи, только дай мне надежду…
— Арджун уже не раз обещал Карме защиту, покровительство, но его слова оставались только словами. Разве он сам верит в то, в чем клянется? Нет, капитан, я не хочу остаток жизни провести в побоях, унижении и пьяном угаре, — спокойно ответила девушка.
— Ну что ж. Будь по-твоему. Завтра утром ты будешь плясать на городской площади, местные зеваки станут разглядывать тебя и тот, кто мне больше всех заплатит, и будет твой хозяин. — Арджун досадливо стукнул кулаком по низкому столику и, поднявшись с ковра, удалился. Ему вслед посмотрели удивленные посетители, живо отреагировав на столь шумное поведение.
Карма совсем опустила голову на грудь, пряча от любопытных свои слезы. Как она устала бороться со своей судьбой, и как хочется ей тепла и покоя. Вот она в Индии. Но чуда не произошло. Никто не встретил ее с распростертыми объятиями и счастливым блеском в глазах. Что принесет ей завтрашний день? Каким он будет? Кого она встретит? Как тягостно было на душе. Тягостно и пусто. В том месте, где у людей трепещется сердце, она почувствовала холодный, резкий и колючий страх. Вдруг завтра ее ждет то же, что и в Османии? Отличаются ли нравы людей Индии от османских порядков и обычаев? Почему она чувствует тоску и безысходность? Почему вкрались ей в душу безразличие и отрешенность? Она достигла цели, к которой так рвалась, преодолевая все трудности и препятствия. Она дошла. И что теперь? Что?
* * *Утром ее заставили переодеться в богатую и изысканную одежду индийской принцессы, накинули на голову прозрачное покрывало и повели на городскую площадь, на которой свободные факиры и танцовщики развлекали публику, успевавшую между торгом, поглазеть на фокусы.
Остановившись у фонтана, Арджун сдернул с головы Кармы покрывало и поднял ее на парапет.
— А теперь пляши и пой. Давай музыку, Мурад. Карма, пой так, чтобы ты попала в богатый дом и хорошие руки. Пой.
Глядя в печальные глаза Арджуна, Карма сглотнула подступивший к горлу комок. Тамир, Мурад и Гасан коснулись музыкальных инструментов, и полилась мелодия.
— Пляши, раз это твоя судьба. Пляши, Карма.
И Карма начала танцевать.
Постепенно их стали обступать люди.
— А петь она умеет? — спросил кто-то из толпы.
— Умеет. Карма, пой, — приказал Арджун. — Пой!
Между рядами прохаживался Равинанда, переодетый простым купцом.
— Она продается что ли? — послышалось из толпы.
— Да, — твердо сказал Арджун. — Пой, говорю тебе!
По щекам девушки поползли слезы, и она запела:
Я знаю, что нас ожидает,И тороплюсь с тобой побыть.Тогда пусть нечто наступает.Там будет видно, как нам жить.
Пускай сольются воединоЗемля и небо, тьма и свет,Я ни за что не променяюЕдинство наших душ. О, нет!
Пусть даже посулят мне вечность.В ней без тебя тоска и мрак.Мне не нужна звезда иная,Я счастлива с тобой и так.
— Сколько ты хочешь за нее? — спросил подошедший купец.
— Две тысячи, — ответил капитан.
— Две тысячи?! — переспросил Тамир и подошел к Арджуну. — Да ее никто не возьмет за эти деньги!
— Три тысячи! — крикнул Арджун.
— Ты сошел с ума! — недоумевал Тамир.
— Четыре тысячи! — снова крикнул Арджун.
Пробираясь сквозь толпу, к ним направился Равинада.
IV часть
Освобождение
Я не смерти боюсь. Ради Бога!
Уж поверьте: мне смерть не трудна.
Я боюсь совершенно иного:
Я исчезнуть боюсь без следа.
1
— Вот так я попала в Индию, — вздохнула Карма и замолчала.
— А дальше? — спросил Нури.
— Дальше? Дальше раджа уже все знает от Махараджи.
— А что произошло с принцем, сыном Равинанды?
— Я искренне скорблю о трагической кончине этого доброго и чистого юноши. Мы были с ним как брат с сестрой. Он один понимал меня. Был очень любознательным и чутким. Мне очень, очень жаль его. Но моей вины в его гибели нет. Он оступился и сорвался со скалы у меня на глазах. Мы планировали посидеть, помедитировать на вершине…
— Я верю тебе. А о чем вы говорили, перед тем, как глаза принца навсегда закрылись?
— Я никогда не подозревала, что в его сердце живет любовь ко мне. Он никогда не давал и повода думать о его чувствах. Поэтому с ним было легко. Я не боялась его. Но перед смертью он сказал, что давно и безответно любит меня. Чтобы не потерять нашу дружбу, принц таил свое чувство глубоко в сердце, боясь причинить мне боль. Он сказал… — Карма стерла с глаз слезы, — что свою любовь унесет с собой на небо, и оттуда будет охранять меня. Он пожелал мне найти в жизни счастье. Сказал, что люди не виноваты в том, что теряют голову. Просто их привлекает все прекрасное, таинственное и необычное, и за это их нужно простить… После я убежала в джунгли. Не помню, сколько там находилась, но смерти я не страшилась. Вот только душа не находила места. Я устала терять близких мне людей. Вот и все… — Карма закончила свой грустный рассказ и взглянула на ночного гостя. Он был печален и молчалив.
— О, раджа, я повергла достойного господина в уныние своим рассказом.
— Нет, Карма, просто я потрясен.
— Уже светает… — задумчиво проговорила она, глядя в окно.
— Я пойду. За такую долгую ночь Карма устала, да и Махараджа станет беспокоиться обо мне.
Нури поднялся с ковра и направился к выходу.
— Раджа еще посетит Карму?
— Если она позволит.
Девушка в ответ улыбнулась.
— Благодарю тебя, раджа, что ты выслушал Карму. Душа несчастной почувствовала облегчение.
— На долю бедняжки выпало слишком много. Может ли раджа что-нибудь сделать для Кармы, чтобы она ожила и стала такой, как прежде?
