Алексей Кулаков - Оружейникъ
«К сожалению, подействует такая отговорка явно не на всех. Ну да ладно, будем решать проблемы по мере накопления или поступления. А вообще, «прикормленные» работники таких солидных изданий лишними точно не будут. Я всем применение найду, на пользу моего дела».
Хоть и не терпелось корреспондентам приступить к вежливому и тактичному допросу самого молодого оружейного магната империи, пришлось им проявить терпеливость и вежливость и даже – неплохой аппетит, разделив с капитаном и князем вполне недурственный обед. Действительно, раз уж пришли в столовую, так чего голодными сидеть? В результате как-то оно все само так получилось, что интервью у слегка размякшей от сытости прессы вышло больше похожим на дружескую беседу, то есть перемежалось невинными шутками и стандартными по содержанию сплетнями из жизни великосветского общества (с поправкой на близость столицы). Александр разливался соловьем, время от времени ловя на себе озадаченно-удивленный взгляд оружейника Мосина: то, что слышали уши Сергея Ивановича, несомненно было правдой. Но какой-то не такой. В изложении князя Агренева все их конструкторские работы и творческие муки выглядели как-то несерьезно, зато неоднократно отмечалось, какую неоценимую поддержку оказали конкурсантам генералы Нотбек, Ридигер, Бестужев-Рюмин и особенно Чагин, какими ценными… Да что там, даже бесценными были все их мудрые указания и советы. Их превосходительства на заседаниях Комиссии трудились просто на износ, недоедая и недопивая, – все голову ломали, чем бы таким еще подсобить таким родным и милым изобретателям. А военный министр империи Петр Семенович Ванновский? Он не только сидел, по примеру своих генералов, на жесткой диете, он еще и недосыпал вдобавок, мучимый мыслями о благе отечества. И вообще, он такая душка! Под его руководством Российская императорская армия ну просто цветет и пахнет, год от года наливаясь грозной силой и мощью, на страх врагам и радость союзникам. От такой словесной патоки журналисты размякли и почти не задавали неудобных вопросов, с пониманием пропуская нежелательные для их собеседника темы. А спустя полчаса и вовсе объявили, что полностью удовлетворены тем, как прошла их встреча. Старательно (а иногда и через силу) молчавший все это время Мосин, едва дождался, пока они с соавтором останутся одни.
– Александр Яковлевич! Право же, у вас получилось изрядно меня удивить. Позвольте спросить, где же это вы наловчились так уверенно и свободно обращаться с пишущей братией? Прямо как самый натуральнейший кот Баюн из пушкинского Лукоморья. Э-э… прошу меня извинить, ежели нечаянно обидел вас таким сравнением.
– Да нет, что вы. Наоборот, я польщен.
Капитан испытующе глянул на собеседника, понял, что тот не притворствует, и решил все-таки задать мучивший его вопрос насчет недавнего интервью.
– Ну почему же вот так сразу – преувеличил? Всего лишь немного сместил акценты, и все. Это нам с вами и десятку-другому дельных специалистов понятно, чего стоит разработать новую оружейную систему за такое короткое время. И поверьте мне – их никакой словесной мишурой не обманешь, особенно теперь, когда Нагану уже точно не светит победа, ну или хотя бы достойный проигрыш. А остальные… они видят только внешнюю сторону дела. То есть в Главном артиллерийском управлении Российской империи озаботились вопросом быстрейшего перевооружения императорской армии новейшей винтовкой. В Оружейном отделе ГАУ собрали авторитетную Комиссию по ее разработке – и оная Комиссия просто блестяще справилась с таким важным делом, всего за пять лет испытав большое количество систем и выработав основные требования и даже отдельные узлы будущего оружия. Осталась сущая безделица, верно? Материализовать все эти требования и узлы в готовом изделии. Это поручили уже вполне известному оружейнику Мосину, причем тот достаточно быстро оправдал высокое доверие. Вот примерно так. А то, что этому оружейнику пришлось более десяти раз переделывать свое оружие под изменяющиеся раз от раза требования, – так кому это интересно. Кстати, не удивлюсь, если винтовку Мосина – Агренева в итоге поименуют «винтовкой комиссионной, образца 1891 года».
– То есть как!!! В конструировании винтовки принимали участие вы и я, при чем здесь Комиссия?
В последних словах Сергея Ивановича скользила нешуточная обида, и Александру понадобилось немало времени, чтобы успокоить и подготовить капитана к такой очень даже возможной несправедливости. Конечно, немалую роль сыграли и заверения князя в том, что, как бы ни обзывали винтовку в ГАУ, в армии ее все равно окрестят «мосинкой», но окончательный успех пришел только тогда, когда речь зашла о деньгах: что ни говори, а последних русским офицерам хронически недоставало. Особенно если эти офицеры поощряют своих помощников в Туле премиальными из собственного жалованья и принципиально не желают лизать начальству… гм, то есть правильно понимать некоторые невысказанные намеки и пожелания вышестоящих.
– Простите, но к чему мне это?
– А куда прикажете пересылать вашу часть роялти[10] от продажи винтовок МАг? Нет уж, я прошу всенепременно навестить любое подходящее вам кредитное заведение и озаботиться открытием счета.
Обида на начальство мгновенно прошла, а взамен появилось неподдельное любопытство, самую малость приправленное надеждой и недоверием. Коммерческий успех любого оружия автоматически делал его изобретателя (а зачастую и производителя) знаменитым в среде военных любой страны. Кто же не знает Хайрема Бердана, братьев Маузеров, Фердинанда Манлихера или Сильвестра Крнка. Попасть в этот ряд для любого оружейника было очень почетно, не говоря уже о выгоде более материальной, вроде орденов, чинов или там премий.
– Кхе… а уже есть что пересылать?
– Не сказать, чтобы так уж много, но ведь главное начать – не правда ли? Не так давно один коммерсант из Аргентины заказал партию в сто «мосинок» и даже уже оплатил их поставку за океан. Думаю, вскоре будут и еще подобные заказы, так неужели же прикажете каждый раз посылать к вам курьера с деньгами?
– Вы, разумеется, правы, порядок в такого рода делах должен быть прежде всего. Даю вам слово, что безотлагательно решу этот вопрос.
В приоткрытое окно столовой влетел хлесткий звук одиночного выстрела, послуживший чем-то вроде театрального звонка о начале представления. Сами конкурсанты молча переглянулись и направились на выход – лучше уж не спеша явиться самим, чем ждать вестового с приказом. Еще издали они увидели Комиссию в полном составе, но поднявшаяся суета относилась не к ней – это на конечные конкурсные испытания пожаловал его высокопревосходительство военный министр, и все спешили засвидетельствовать ему свое почтение.
