Путешествие за смертью. Книга 3. Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко
– Я читал в «Нью-Йорк таймс» его речь в Конгрессе Соединённых Штатов, где он призывал оказать продовольственную помощь той части голодающей России, которая находится под властью большевиков.
– Он прав, ведь за исключением Крыма, это вся Россия. И с этим приходится считаться.
Ардашев налил коньяку и предложил:
– За здоровье наших детей.
– С большим удовольствием!
Закусив сыром, Клим Пантелеевич заметил:
– Если Врангель уйдёт из Крыма, то нам придётся признать поражение. В таком случае большевистский режим если и рухнет когда-нибудь, то не от белых штыков из-за границы, а в результате всенародного восстания внутри России. Другой надежды у меня нет.
– А вот вы в случае победы красных перестанете бороться с большевиками? – вымолвил Мирский и воззрился на собеседника.
– Сложный вопрос. И пока у меня на него нет ответа… В данный момент я знаю одно: мне очень повезло, что я встретил вас. Я ведь и телефонировал послу для того, чтобы поговорить с ним об оказании помощи тем, кто сейчас голодает в России.
– Простите, я не совсем понял: вы лично хотите помочь голодающим?
– Совершенно верно, Иннокентий Всеволодович.
– И какой же суммой вы располагаете?
– Один миллион долларов.
Мирский тряхнул головой.
– Я не ослышался? Миллион долларов США?
– Именно так.
– И в каком, так сказать, виде вы готовы их пожертвовать?
– У меня имеется чек на предъявителя от San Francisco JBanks на эту сумму. – Ардашев вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и вытащил чек. – Вот, смотрите, получил сегодня.
Мирский нервно потёр лоб рукой.
– Я прочёл в газете, – вымолвил он, – что в Стокгольме погиб некий Альберт Крафт – представитель шведского отделения английской фирмы «Акрос», фактически принадлежащей Москве. По словам вездесущих журналистов, он отвечал за транспортировку большевистского золота в США. Предполагают, что к ручке двери его автомобиля кто-то незаметно привязал пехотную гранату. Крафта разнесло на куски. А ещё краем уха я слыхал, что именно с помощью теперь уже покойного Крафта первую партию золота купил и отправил в США американский миллионер Джозеф Баркли, основатель San Francisco JBanks. И последнее, посол мне как-то проговорился, что в США должен появиться резидент ВСЮРа, от которого следует ожидать солидных ассигнований на помощь Белому движению… А вы не боитесь, Клим Пантелеевич, что по указанию свыше за самоуправство и невыполнение приказа вас могут ликвидировать?
– А я ведь вам ничего и не передавал. Это всё филантроп и банкир Джозеф Баркли. Направьте ему благодарственное письмо от вашего фонда, подписанное самим Гувером. Поверьте, Баркли будет на седьмом небе от счастья. Потом протелефонируйте ему и, если он согласится, напустите на него стаю газетчиков, очумевших от сенсации, что финансовый воротила капиталистического мира помогает Советской России ради спасения умирающих детей, стариков и женщин. Думаю, после этого Баркли сможет баллотироваться в Конгресс США… А что касается моей участи, то она полностью зависит от вас, дорогой Иннокентий Всеволодович. Один вы знаете, как у вас появился этот чек.
– Я всегда восхищался вашим умом, дружище, но чем я могу вас отблагодарить?
– Не могли бы вы занять мне долларов триста? Мне нужно купить два билета на пароход, так как я прибыл в Нью-Йорк с помощником. А нам ещё предстоит добираться до Праги. А у меня не так много осталось денег… Но я верну их вам, как только возвращусь домой. Только скажите, на какой адрес их прислать? Ваша фамилия не изменилась после получения американского гражданства?
– Господи, ну что вы за человек, а? – пробормотал князь и, суетясь, выложил на стол пять сотен. – Простите, но большую сумму я при себе не держу.
– А на такси оставили? – забеспокоился Ардашев.
– Я сам за рулём, и потому мне пора. Не хочется проблем с полицией, да и чек надобно доставить в целости и сохранности… А о возврате денег забудьте. Ещё чего выдумали… Целый миллион подарили!
– Благодарю вас, Иннокентий Всеволодович. – Частный детектив протянул визитную карточку и попросил: – Очень буду вам обязан, если найдёте время послать мне условную телеграмму об отправке пароходов с продовольствием в Россию. Я пойму. Тут указан мой адрес. Очень буду ждать.
– Не сомневайтесь. Тотчас же пришлю, но это будет не скоро. Ведь на закупку продовольствия у фермеров, транспортировку, фрахт судов, утряску дипломатических и таможенных формальностей между Советской Россией и США может уйти несколько месяцев. Чиновники медленнее черепах. Боюсь, и противники помощи Советам тоже будут вставлять палки в колёса.
– Я это прекрасно понимаю.
– Клянусь честью, что сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваше доверие.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Тогда прощайте, Клим Пантелеевич.
– Свидимся ли?
Друзья обнялись.
Ардашев проводил гостя, убрал со стола и не забыл пригласить Войту посидеть пару часов в баре.
II
Океан шумел, и холодный ветер пытался срывать с пассажиров шляпы. Клим Пантелеевич и Войта поднимались по трапу океанского лайнера. Командировка в Америку закончилась. Их ждала Прага и долгая жизнь. Судьба ещё не раз будет испытывать двух друзей на прочность и, как шарик рулетки, выпадать то на «семь красное», то на «тринадцать чёрное».
Эпилог
I
1 сентября 1921 года, Нью-Йорк.
Джозеф Баркли сидел за столом и дымил любимым «Упманом», когда секретарь принёс конверт от Фонда помощи голодающей России. Казнённый на электрическом стуле Сэм Эшли уже давно мучился в аду, и хозяин кабинета мог не боясь вскрывать почту, но из названия фонда и пингвину было понятно, что очередная нищая организация клянчит у него деньги. Банкир уже вознамерился швырнуть письмо в корзину, не открывая, но отчего-то помедлил, а потом всё-таки вспорол канцелярским ножом жёлтое брюхо конверта. Текст гласил:
«Уважаемый мистер Д. Баркли!
Фонд помощи голодающей России выражает Вам исключительную благодарность за тот огромный вклад, который Вы внесли в благородное дело спасения от голода миллионов людей в России, послав нашей организации чек на сумму в один миллион долларов США ещё в прошлом году.
Имеем честь сообщить Вам, что на эти деньги было приобретено продовольствие и зафрахтованы пароходы. Первый караван грузовых судов уже прибыл в РСФСР и стал на разгрузку в Петрограде.
Ваш покорный слуга Герберт Гувер».
Баркли прошиб пот. Мысли стали носиться в голове со скоростью молнии: «Сам Гувер, чьё имя не сходит со страниц газет, назвал себя моим слугою?.. Стоп! Какой миллион?
