Роберт Стивенс - Тайна королевы

Барнет хотел было возражать, но в это время в толпе поднялся такой шум, что он счел за более благоразумное уступить, и сказал во всеуслышание:

— Так как это общее желание, то, конечно, я должен его исполнить. Но я попрошу, чтобы мне было разрешено поставить своих людей на сцене и в уборной актеров, чтобы охранять моего пленника.

— Может быть, ваш пленник даст честное слово, что он не будет делать никаких попыток к бегству, — сказал герцог, глядя на Геля.

— Как угодно, — сказал Гель, — но я уверен, что этот человек, арестовавший меня, больше доверяет своим людям, чем моему честному слову.

— Да, конечно, — ответил Барнет угрюмо.

— В таком случае я этого слова не дам, — ответил Гель, — можете ставить свою стражу, где хотите.

Музыканты опять начали играть, и Барнет повел своего пленника на сцену. Там он расставил везде своих людей с пистолетами в руках. Гелю развязали руки, так как он не мог играть с завязанными руками. Барнет, осмотрев шпаги, убедился, что они недостаточно остры, чтобы можно было убить человека, но успокоился, тем более, что он знал, что, уступив общёму желанию, приобрел этим общее расположение, и поэтому все присутствующие помогут ему со своей стороны следить за тем, чтобы пленник не ушел от него.

Друзья Геля окружили его со всех сторон и радостно приветствовали. Даже Бурбедж как будто обрадовался встрече с ним, Шекспир выразил надежду, что дело Геля уладится, и его выпустят опять на свободу. И только один Джиль Грове ничего не говорил, так как он лежал в углу уборной и спал непробудным сном пьяного человека.

Друзья Геля охотно расспросили бы его подробнее о всех происшествиях, которые повлекли за собой его арест, но он так радовался своей временной свободе, что не хотел теперь вступать в серьезные разговоры.

Музыка кончилась. Вышел на сцену один из актеров и на этот раз действительно сказал пролог. По окончании его один из пажей взял бумажку, на которой крупными буквами было написано «Улица в Вероне», и прицепил ее к занавеси. После этого на сцене появились сначала слуги Капулетти, потом слуги Монтекки, затем Бенволио и наконец сам Тибальт, и поднялась такая кутерьма, что людей Барнета чуть не уронили с платформы, заменявшей сцену.

Гель в это время думал не о своей роли, а об Анне, и недоумевал, где она в настоящее время, и ждет ли его, как всегда, лошадь, на которой он мог бы спастись от всех этих людей, зорко следивших за каждым его движением.

В продолжении всего второго действия, во время сцены на балконе, Гель все время сидел в актерской комнате под присмотром Гудсона, а Роджер Барнет наслаждался сценой между Ромео и Джульеттой. Наконец началось первое действие третьего акта, и Гель вышел на сцену, чтобы начать ссору, которая должна была привести к дуэли.

Он горячо начал наступать на Меркуцио, причем Бенволио тщетно старался отвлечь их внимание друг от друга; вошел Ромео, он отказался драться с Тибальтом, стараясь не обращать внимания на его резкие, вызывающие слова, тогда Меркуцио обнажил свою шпагу и вызвался драться с Тибальтом на дуэли. Тибальт принял вызов, и в воздухе сверкнули одновременно две рапиры. Ромео бросился разнимать дерущихся, приказывая в то же время Бенволио овладеть, если можно, обеими рапирами. Нечего и говорить, что подобное зрелище совершенно очаровало зрителей, которые присматривались ко всему, затаив дыхание, недаром же Гель играл так естественно, недаром на сцене был Меркуцио, одна из самых интересных личностей этой пьесы, и наконец сам знаменитый Бурбедж в роли Ромео, — Бурбедж, считавшийся тогда лучшим актером в мире. Роджер Барнет сидел как очарованный, не спуская глаз со сцены.

— Остановись, Тибальт! Остановись, Меркуцио! — кричал Ромео.

Но Меркуцио уже лежал на земле, а Тибальт бросился вон со своими сторонниками. Барнет слышал, как он крикнул что-то, видел, как он исчез за занавесью, но сейчас же забыл о нем, так как все внимание его было обращено на группу, остававшуюся еще на сцене.

Меркуцио в объятиях Ромео проклинал оба враждовавших между собою дома — Капулетти и Монтекки и наконец тихо скончался на его руках.

Ромео с горечью констатировал его смерть и воскликнул:

— Тибальт жив и вернется сейчас обратно, а Меркуцио убит!

И Ромео встал в позу и с рапирой в руках готовился встретиться с убийцей своего друга, чтобы отомстить за его смерть, но Тибальт почему-то не появлялся на сцене, все ждали его, но его все не было.

— Почему же Тибальт медлит? Что с ним случилось?

В театре воцарилось мертвое молчание. Бедный Бурбедж одну минуту совершенно потерялся, но потом оправился и шепнул несколько слов Бенволио, тот отдернул занавес, разделявший сцену от актерской, и глазам зрителей представились остальные актеры, уже одетые и ожидавшие время своего выхода на сцену, однако Геля между ними не было.

— Где Мерриот? — крикнул им Бенволио. — Он должен выходить на сцену, его ждут.

— Его здесь нет! — ответили все в один голос.

— Он еще не возвращался со сцены, — сказал Гудсон громко, — я все время не спускал глаз с занавеси, он не выходил сюда со сцены.

— Но куда же девался Тибальт? — спросил Бенволио, обращаясь к его сторонникам, бежавшим с ним вместе после дуэли с Меркуцио.

— Мы не знаем! — ответили они нерешительно. — Мы не видели его после этого.

Гудсон, не обращая никакого внимания на публику, вышел прямо на сцену, к удивлению Бурбеджа, не понимавшего, в чем дело и, направившись к Барнету, сказал ему громко:

— Дело не чисто, наш пленник бежал со сцены, а между тем в актерскую он не заходил; его нет ни там, ни здесь.

— Что с тобой, Гудсон! — воскликнул Барнет. — Ведь я видел, что он бежал по направлению к актерской.

— Нет, — сказал один из аристократов, сидевших на сцене, — я видел, как он вскочил на тот балкон и исчез в доме. Он быстро вскарабкался на перила и затем влез на балкон, где перед тем появлялась Джульетта.

— Да, конечно, это так! — крикнули теперь и другие, сидевшие с этой стороны сцены или около балкона, о котором шла речь.

— В таком случае, Гуд сон, возьми трех человек и обыщи немедленно весь дом, — распорядился Роджер, направляясь через всю сцену к тому месту, где находился роковой балкон, и, обращаясь к сидевшим здесь людям, сказал:

— Вы все видели, как он бежал, неужели никто из вас не мог предупредить меня об этом?

— Я думал, что это так полагается по сцене, — ответил один из аристократов с виноватым видом, — я думал, что он бежал отсюда, чтобы его не захватили друзья убитого им на дуэли Меркуцио.

— Да, он должен был бежать, но только не через балкон, — возразил Барнет.