Луи Буссенар - Том-Укротитель
— Вперед!
К счастью, великолепно дрессированные животные даже в экстремальных[168] условиях оставались послушны.
По команде мистера Госсе Фатма встала на колени. Мальчик запрыгнул на ее спину и крепко обхватил за шею.
И сверху крикнул:
— Кто за мной?
— Миссис Диксон и я, дорогой малыш! Том, вы поедете вместе с Джейн на Манкиллере. Баттерфляю остается неутомимый Данкэ.
— Быстрей, быстрей! Карабины за спину, чтобы не мешались.
С блестящими глазами, широко раскрытыми ноздрями и развевающейся на ветру гривой, черный красавец, радостно заржав, энергично устремился вперед.
Без седла, ведомый Укротителем, Блэк повиновался любой устной команде, чутко реагировал на малейший нажим колен хозяина. Рядом непринужденно скакал осел. В другой обстановке сцена выглядела бы просто уморительно.
Фатма встала с колен по сигналу мистера Госсе и легко побежала вслед за лошадью и ослом. Аллюр жирафы включает два вида движений: обычный пеший ход и галоп. Животное никогда не переходит на рысь, а что такое его галоп, передать словами невозможно.
Представьте себе увеличенные в немыслимых размерах нелепые движения некоторых гибких игрушек. Шея сильно раскачивается взад-вперед. Голова, расположенная на высоте семи метров, каждый раз вот-вот оторвется; ноги тяжело перемещаются попарно в разные стороны. При каждом шаге черные волосы хвоста извиваются и скручиваются спиралью.
К счастью, бег иноходью удобен всаднику, так как не требует специальных усилий для сохранения равновесия. Таким образом, Гризли-Бену и его супруге не составляло труда удерживаться на спине животного, необычайным образом сочетающего в себе верблюда, страуса, леопарда и антилопу. Словом, живой анахронизм[169] из тех удивительных времен, когда природа творила чудеса. И в то же время парадокс африканских пустынь, блуждающий и поныне по огромным просторам Нового Света.
О! Эта шея… Нечто тянущееся в высоту, гибкое и одновременно монументальное, увенчанное сверху изумительной головкой газели с темными, живыми глазами. Добавьте к этому покрытые кожей и твердыми волосками маленькие рожки, нисколько не влияющие на добродушный характер и безобидное поведение четвероногой гигантши.
Масть ее бесподобна и столь же причудлива, как все остальное. Жирафа позаимствовала свою пятнистость от страшного зверя семейства кошачьих — кровожадного леопарда.
Таким образом, налицо еще одна шутка природы: мирное травоядное, охотно поедающее листья деревьев, имело окраску жестокого хищника. Те же коричневые пятна, равномерно расположенные на шее, боках, хребте, ляжках. Тот же более или менее рыжеватый общий окрас и ворсинки, отсвечивавшие на солнце металлическим блеском.
Лишь грива да жесткий пучок волос на кончике хвоста отливают иссиня-черным цветом.
Так вкратце выглядела жирафа, верблюдо-леопард, возглавлявшая столь разномастный караван.
Через полчаса нелегкого продвижения по пустыне среди чахлых кустарников и гигантских растений наши герои удалились от железнодорожных путей и погибшего состава достаточно далеко.
Огонь, жадно пожиравший сухую растительность, остался позади, возвышаясь и колышась, словно огромное отдаленное марево.
Опасность миновала, но о возвращении назад, к железной дороге, не могло быть и речи.
Оставалось идти только вперед по гладкой, ровной поверхности, бывшей некогда, по всей вероятности, дном высохшего соленого озера, идти вслепую, не имея ни малейшего ориентира. Дым от пожара полностью закрыл солнце.
Том, возглавлявший группу, внезапно остановил караван. И, опередив возможные вопросы, сказал:
— У меня появилась идея. Где мистер Госсе?
Мальчик, удобно устроившийся на мягкой, теплой шее жирафы, тотчас откликнулся:
— Слушаю вас!
— Вспомни-ка свой цирковой трюк и быстренько поднимись на голову Фатмы.
— Я догадалась, в чем дело! — воскликнула Джейн, сидящая на Блэке впереди Тома. — Он использует ее как наблюдательную вышку.
Во время первых успешных выступлений Большого американского цирка зрители не поняли, в чем заключался этот трюк. А он был очень прост в исполнении. Хотя такого артиста, как мистер Госсе, надо было еще поискать.
Общеизвестно как крепок конский волос. У жирафы он намного прочнее. Эти волосы на длинной шее животного, разделенные примерно на сорок прядей и связанные между собой за концы, образовывали сплетения, аналогичные ступенькам веревочной лестницы. Скрытые в толще гривы от глаз зрителей, эти ступеньки помогали мистеру Госсе исполнять великолепные трюки, неизменно восхищавшие зрителей.
Тренированный, легкий, гибкий, словно обезьяна, ребенок, помогая себе руками и ногами, вскарабкался на голову своего друга в мгновение ока. Устроившись на самой вершине между рожками послушного животного, он крикнул:
— Я уже здесь!
Подняв голову, Том спросил:
— Что ты видишь?
— Голубые горы… очень далеко.
— Хорошо! Это Сан-Бернардино[170]. А ближе?
— Равнина… все время равнина. Так-так, справа большие деревья… высокие… очень высокие… потом несколько низеньких холмов.
— И среди них один — повыше других?
— Да, верно!
— Отлично! Мы спасены!
— Том, дорогой! Что ты сказал? — с надеждой спросила Джейн.
— Моя лачужка совсем недалеко отсюда.
— Ах! Боже мой! — испугался мальчик.
— В чем дело? Говори быстрее!
— Там люди!
— Что за люди?
— Верхом на лошадях!
— Это пока ни о чем не говорит. Хотя в пустыне присутствие постороннего всегда подозрительно. Они далеко?
— На расстоянии четверти мили!
— Ты хорошо их различаешь?
— Да, вижу прекрасно… Правда, немного мешает кустарник. У них копья.
— Копья? — удивился Гризли-Бен.
— Да, и очень длинные.
— Это индейцы, — решил Укротитель и тут же спросил: — Их много?
— Трудно пересчитать…
— Почему?
— Они движутся в форме полукольца… словно собираются нас окружить.
— И направляются в нашу сторону?
— Да! Они едут прямо на кустарник, который я выбрал ориентиром.
— Очень странно! Вот бы мне оказаться на твоем месте… взглянуть самому…
— Фатма этого не позволит.
— Так, так. Попробуй посчитать количество пик.
— Хорошо. Один… два… три… четыре… пять… шесть…
— Всё? Только шесть? Нам нечего с ними делать!
— Подождите, еще слева. Один… два… три… четыре… пять… шесть. Итого, двенадцать. Не считая одного в середине. Всего — тринадцать.
