Иезуиты. История духовного ордена Римской церкви - Генрих Бёмер
Напрасно Александр Валиньяни, явившийся к нему в 1591 году в качестве посла вице-короля Индии, пытался изменить его решение. Преследования продолжались. В конце концов «великий государь» осмелился поднять руку даже на миссионеров, которых до этого времени щадил из уважения к португальцам. В феврале 1597 года в Нагасаки по его приказанию были распяты шесть францисканцев, три иезуита и множество новообращенных японцев. В то же время он изгнал из Японии всех иезуитских миссионеров. Однако на этот раз Валиньяни удалось смягчить его гнев. Указ об изгнании не был приведен в исполнение. Мало того, «великий государь» снова стал относиться благосклонно к некоторым иезуитам. Он умер 15 сентября 1598 года, не увидев полного осуществления своей цели – восстановления национального единства.
Молодая японская церковь в течение этого периода мужественно вынесла огненное испытание мученичества. Десятки тысяч ее членов умерли в жестоких мучениях. Но даже в те годы, когда все церкви были закрыты и когда иезуиты могли действовать только втайне, не было массовых отречений, которые так часто повторялись в истории церкви. Благодаря этому молодая церковь быстро оправилась в период анархии, последовавшей за смертью Хидэёси. В 1614 году насчитывали до 600 000 японцев-христиан. Между тем первый сёгун Токугава Иэясу продолжил дело Хидэёси; он почти подавил частные войны внутри страны и реорганизовал все управление. В то же время иезуиты встретили новых опасных врагов в лице голландских и английских купцов, которые стремились захватить в свои руки японскую торговлю. Эти кальвинисты и англиканцы не постеснялись уговорить сёгуна потопить в крови японскую церковь, снова достигшую цветущего состояния. С 1613 года во всей Японии опять началась истребительная война против католиков, и голландцы были достаточно умны, чтобы побудить сёгуна направить свои удары не только на массы верующих, но и на миссионеров.
Число жертв было значительно больше числа жертв, павших во время прежних преследований. Оно достигло 30 000 человек за один только 1624 год; жестокость казней превзошла все, что рассказывает нам Евсевий о мучениях христиан в Египте при Максимине Дазе. Даже хладнокровные голландцы, безжалостно доносившие сёгуну о всех католических монахах и со спокойным сердцем попиравшие ногами крест, чтобы обеспечить себе свободу торговли, не могли без ужаса рассказывать об этих страшных казнях. Наконец, когда третий сёгун издал указ, обязывавший всех японцев носить на груди языческий амулет, христиане, остававшиеся еще на острове Киу-Сиу, в отчаянии взялись за оружие. Но они решились на это слишком поздно. Сёгун 12 апреля 1638 года окружил несчастных при Шимбаре и перебил 37 000 человек.
Несмотря на это, иезуиты снова попытались проникнуть на Японский архипелаг. Но они не могли укрыться ни от шпионов голландской компании, ни от палачей сёгуна. После катастрофы при Шимбаре японская церковь была уничтожена. Только по соседству со старым иезуитским городом Нагасаки продолжала существовать в глубокой тайне маленькая община вплоть до самого падения сёгуната в 1869 году. К великому удовлетворению Голландии, ни один португальский или испанский купец уже не оспаривал более у благородных господ Амстердама выгод японской торговли.
В Китае иезуиты действовали не так геройски, но зато гораздо умнее. Ксавье дошел лишь до врат Поднебесной империи; его непосредственные преемники не пытались даже и приблизиться к ней. Только после того, как Александр Валиньяни взял в 1579 году в свои руки управление японской миссией, иезуиты начали работу и в Китае. Первые из них, Михаил Руджиеро (1581) и Пацио (1582), достигли только Кантона. Но третий, Маттео Рикки, начиная с 1583 года постепенно приобрел влиятельное положение для своего ордена в главных городах империи.
Придя к вполне основательному убеждению, что все новое может проникнуть в Китай только в том случае, если его возьмут под свое покровительство богатые и культурные классы, Рикки старался, как позднее Нобили, привлечь на свою сторону образованных людей. Он изучил диалект, на котором говорил правящий класс мандаринов, ознакомился с китайской наукой и весьма удачно перемешивал свои религиозные проповеди с лекциями по экспериментальной физике и математике. Но он вскоре должен был признать, что даже при помощи математики и физики не смог бы найти душевной близости с китайцами, если бы не принял почитания Конфуция и культа предков, по крайней мере как священных государственных традиций. Решившись на это, он представил христианство как завершение конфуцианства и молчаливо признал культ предков.
Результат, на который он надеялся, не заставил себя долго ждать. Несмотря на враждебное отношение, от которого он удачно сумел избавиться, надев костюм мандарина, он смог в 1599 году заложить в Нанкине первый католический храм. Что еще важнее, ему удалось в 1601 году получить в Пекине аудиенцию у императора Чжу Ицзюня. Рикки поднес ему шедевры механической техники, никогда еще не виданные в Китае: стенные и карманные часы. Чжу Ицзюнь был настолько очарован изобретательным иностранцем, что немедленно же разрешил ему доступ ко двору, назначил ему пенсию и поручил составить большую карту Китая. Рикки выполнил эту задачу с таким искусством, что император немедленно приказал выткать на шелку десять таблиц этой карты и повесить их в своей комнате.
Однако Рикки воспользовался этим случаем, чтобы сделать что-нибудь и для религии; он поместил на белых местах карты кресты и тексты из Священного Писания. Когда Рикки умер 11 мая 1610 года, в возрасте всего-навсего пятидесяти восьми лет, в Пекине уже существовала не только христианская община, но даже конгрегация «детей Марии». Его сподвижники успешно продолжали дело, применяя те же методы.
В 1617 году насчитывалось уже 13 000 обращенных. Но в том же 1617 году наступила реакция. Под влиянием нанкинского мандарина Шина император издал указ, изгонявший всех иностранцев из Китая. Жившие в Нанкине и Пекине иезуиты были заключены в деревянные клетки и отправлены к португальцам в Макао. Но вскоре их призвали обратно, надеясь получить при их посредстве португальских офицеров для руководства экспедицией против монголов. Эта надежда, правда, не осуществилась, но тем не менее иезуиты сумели стать необходимыми благодаря своим знаниям. Отец Иоанн Адам Шалль, родом из Кёльна, приобрел своими написанными на китайском языке сочинениями по математике и астрономии такую известность, что был в 1644 году назначен главой «двора астрономических наблюдений» в Пекине[17].
Влияние, которое получил орден, находит свое выражение в росте числа общин: в 1617 году насчитывалось пять церквей и 19 000 крещеных; в 1664 году уже 159 церквей и 257 000
