Время дракона - Светлана Сергеевна Лыжина
Всё началось с того, что в лазурной вышине, кое-где замутнённой белесыми разводами облаков, появились другие облачка - маленькие и кучерявые. Новые облачка летели по небу быстро, обгоняли друг друга, и напоминали стадо овец. "Должно быть, где-то рядом находится Пастух, - решил правитель. - Конечно, Его не увидеть, потому что люди способны видеть только Его отару", - однако Владу было достаточно даже такой подсказки, чтобы избавиться от чувства одиночества. "Теперь ты не одинок, - сказал себе государь, - но ты муравей, ползущий по дороге, а Пастух гонит над тобой Своё стадо, в котором каждая овца так велика, что могла бы накрыть тебя и всю твою свиту".
Даже взбираясь на очередной холм и видя далеко вокруг, Влад ощущал, что земля, по которой он "ползёт", маленькая, а небо - бескрайнее. Оно нависало над князем, как подошва сапога нависает над букашкой. "Но зачем небу растаптывать меня? - думал венценосный путешественник. - Ведь я направляюсь в святую обитель, а к паломникам небеса милостивы... Да, но только не к паломникам, у которых на службе дьявол". Правитель будто невзначай глянул влево и вниз - на чешуйчатую спину, которая серой тенью мелькала в облачках дорожной пыли. Спина виделась так ясно!
Государь совсем запутался и уже не мог с уверенностью сказать - врал или не врал боярину Войке, когда говорил, что никого не видел возле копыт своего коня. Вроде бы не врал, ведь нельзя по-настоящему увидеть то, что выдумано. И всё же что-то такое виделось! Образ дракона представал перед глазами даже тогда, когда Влад не стремился говорить со своей шавкой.
"Неужели, этот змей - просто тень? - спрашивал себя государь. - Неужели, креста, который таинственным образом извивается вместе со змеем, не существует? Неужели каждый раз, когда я вижу в дорожной пыли блеск чешуек, это лишь песок искрится под лучами солнца?" Князь всматривался всё внимательнее, но образ не рассеивался, а становился чётче, и теперь ясно виделась даже улыбка. Возможно, тварь улыбалась потому, что была-таки настоящим дьяволом, ведь любого беса порадовало бы, что на недавнем суде младший Дракул в очередной раз сорвался.
Иногда во время таких срывов Влад понимал, что на него накатывает мутная волна, и всё же остановиться не мог, но чаще он не замечал, как это начиналось, а отрезвление наступало лишь после того, как люди вокруг принимались боязливо таращиться или настойчиво отговаривали от совершения того или иного поступка.
Обычно отговаривал Войко. Так и совершалось большинство путешествий - справа от Влада ехал Войко, а слева бежал змей. Войко твердил своё, а змей - своё. Войко всегда ехал, чуть отставая, как положено слуге, и поэтому получалось, что он находится не просто справа, а за правым плечом. Именно оттуда боярин подавал голос, но не всегда оказывался услышан. Больше влияния имел советчик, который нашептывал слева.
Младший Дракул не раз задумывался: "Отчего дракон сумел так выслужиться у меня, что стал главным советчиком? Почему именно он? Наверное, я определился с выбором ещё в отрочестве, начав стремиться к тому, чего желать не положено, а в достижении запретной цели дьявол становится более подходящим помощником, чем Бог".
* * *
Когда Влад вступил в пору отрочества, оно поначалу казалось продолжением детства. Мирча, бывший на полтора года старше, тоже не менялся. Государевы "первенцы" жили, как прежде - учились вместе, ели за одним столом и оставались товарищами в играх. Смерть матери почти не повлияла на каждодневные занятия сыновей. Разве что вечера теперь были свободными - прекратились семейные застолья.
Временами княжичам думалось, что мать не умерла - просто очень сильно занята где-то, приглядывая за дворцовым хозяйством - да и покойный дед Мирча Великий часто представлялся им как живой. Он по-стариковски сетовал, что султан лишил Румынскую Страну выхода к морю.
Наверное, от этих сетований и родилась игра в кораблик, который братья выстругали сами, сверяясь с картинкой галеры, случайно увиденной в книге. Самодельное судёнышко пускали по реке, примыкавшей к дворцовым садам, так что весной того года берег стал одним из любимых мест для игр.
Владов старший брат, которого, чтобы отличать от тезоименитого деда, называли Мирча Малый, часто говорил:
- Султан отнял у нас приморские земли, но мы их вернём.
Во время игры старший княжич воображал, что эти земли уже отвоеваны у турков, и можно наблюдать, как по морю плывут торговые галеры, готовые войти в Дунай и причалить в одном из речных портов.
Мечтателя нисколько не заботило, что он стоит не на морском берегу, и даже не у устья Дуная, а возле обычной речки. Пускай домашние гуси легко переплывали через неё туда и обратно, показывая, как она мала, но это не развеивало грёзу. Главное - у берега имелись мостки, похожие на пристань, а игрушечный корабль покачивался вдалеке среди ослепительно ярких бликов весеннего солнца и казался почти настоящим.
В ту пору Мирче Малому уже исполнилось тринадцать, поэтому отец стал приглашать его на боярский совет, где сажал по правую руку от себя, а однажды даже взял в путешествие по Румынской Стране. Новоиспечённый соправитель быстро выучился рассуждать о государственной пользе и, наблюдая, как маленькая галера плывёт по волнам, говорил:
- Корабль входит в порт, купцы сгружают товар на пристань, платят торговую пошлину, денег у нас в казне прибавляется...
Одиннадцатилетний Влад стоял рядом и внимательно слушал. Он мечтал о тех временах, когда станет править вместе с отцом и старшим братом, поэтому очень радовался, если получал от Мирчи ответственное задание - привести галеру в порт.
Управлять корабликом на расстоянии позволяла длинная бечёвка, которую полагалось аккуратно сматывать, и вот однажды, солнечным апрельским днём старший брат опять передал младшему конец этой верёвочки:
- На, управляй.
Всё шло как обычно - слушая рассуждения о государственной пользе, Влад потихоньку подтягивал судёнышко к берегу, но вдруг забылся, не рассчитал, и галеру унесло течением прямо в камыши. Они были прошлогодними, высохшими, но от этого не менее густыми, так что судёнышко совсем скрылось с глаз - лишь бечёвка подсказывала, где его искать.
- Из-за тебя кораблекрушение, - нахмурился Мирча. - Доставай теперь.
