Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.
Французским пушкарям мешали заросли ржи, но несколько ядер попало по ожидающим голландским батальонам. Одно ядро ударило прямо между двумя голландскими пушками и лишь чудом не попало в окружавших Принца всадников. Артиллерийский полковник спросил разрешения открыть ответный огонь, но Принц приказал ему ждать, пока не появится французская пехота.
Французские батареи дали еще один залп. Шарп увидел дым раньше чем услышал звук залпа. В голландских батальонах упали еще несколько человек, но большинство ядер пролетели над головами — французы выстрелили слишком высоко. Шарп заметил, как во ржи появилась черная полоса: это пролетело с огромной скоростью ядро, ударившееся в поле позади него. Еще одно ядро пролетело так близко от Шарпа, что тот услышал свист.
— Лучше бы тебе вернуться к перекрестку, — сказал Шарп Харперу.
— Так точно, сэр, было бы лучше, — Харпер не тронулся с места.
Принц поскакал к батальонам с правой стороны дороги, вынув тяжелую саблю. Он позвал Ребека присоединиться к нему. Барон, с красными от аллергии глазами, еще раз чихнул и на этот раз, опять как по команде, французы перестали стрелять.
Раненые пушечным огнем люди кричали, а барабанщики все равно продолжали играть, но лучше бы установилась полная тишина.
Затем раздался звук французских барабанов.
— Никогда и не думал, что услышу снова «Старые штаны», — с тоской сказал Харпер. «Старые штаны» были звуком наступающей французской пехоты. Звучал барабанный бой, но барабанщиков, как и саму пехоту, скрывала высокая рожь. Было что-то угрожающее в том, что ритмичный барабанный бой доносился как будто из ниоткуда.
Затем Шарп увидел, как колышутся колосья: это было наступление французской колонны. Он насчитал три подразделения прямо по фронту. Каждая колонна была весьма большой массой людей, направляющихся прямо на позицию французов. Треск мушкетов на правом фланге сказал, что атакуют фермы к западу, но здесь, в центре позиций голландцев, где дорога пролегала прямо через перекресток, врага все еще не было видно. Не видно, но слышно. На мгновение барабаны смолкли и колонны прокричали боевой клич.
— Vive I’Empereur! — клич, который заставил замолчать голландские барабаны. Музыканты опустили свои инструменты и всмотрелись в ржаное поле, где, казалось, какой-то гигант приминал колосья к земле.
Французская артиллерия опять начали стрелять, на этот раз из короткоствольных гаубиц, бьющих по крутой траектории над головами собственных пехотинцев.
На краю вытоптанного пространства появились французские стрелки. Голландские стрелки вышли из поля, вернулись к своим батальонам, и теперь вражеские вольтижеры могли спокойно, без помех, выйти на край ржаного поля и обстреливать голландцев. Начали падать люди. Кто-то кричал. Кто-то уже погиб. Главная атака французов был все еще далеко, всего лишь барабанный бой во ржи и боевой клич.
Ребек поскакал к голландской батарее, крича полковнику, чтобы тот открывал огонь по колоннам, но полковник тупо смотрел на своего офицера, которого только что убило пулей. Офицер упал на дорогу, по белой известковой пыли потекла кровь. Остальные пушкари попадали. По бронзовому дулу пушки с громким звоном ударила пуля, отрикошетив куда-то вверх.
— Огонь! — гневно закричал артиллеристам Ребек.
Артиллерийский полковник резко повернулся, мгновение смотрел на Ребека и отдал приказ, но вместо того, чтобы выпалить залпом по наступающим французам, он скомандовал своим людям отступление. Тягловых лошадей вывели на дорогу, а пушки начали цеплять к передкам. Огромные телеги с боеприпасами, грохоча огромными коваными железом колесами, направились к перекрестку. Пушки последовали за ними и тут две из них сцепились друг с другом, сразу же возникла путаница, пушки остановились, ругались пушкари, а лошади испуганно заржали.
Шарп подскакал к ним.
— Куда это вы собрались? — прокричал он по-французски.
— Назад! — прокричал в ответ полковник среди всего это шума, да еще и разорвавшегося гаубичного снаряда.
— Идите на ферму! В Жемонкур! — Шарп знал, что панику уже не остановить, французские барабаны не дадут этого сделать, но возможно, прочные стены Жемонкура вселят в пушкарей уверенность.
— Назад! Отступаем! — полковник хлестал плетью, будто это могло расцепить пушки. Еще один пушечный залп французом чудом не попал в мешанину людей и лошадей, но испугавшиеся взрывом лошади рванулись и пушки расцепились. Те пушкари, которым не нашлось места на телегах, неорганизованно побежали прочь от дороги.
— Идите на ферму! — прокричал Шарп вслед полковнику.
В колесо последнего орудия попал гаубичный снаряд. Секунду снаряд лежал с дымящимся запалом посреди обломков колеса, затем взорвался с оглушительным звуком. Одна лошадь мгновенно умерла, разбросав внутренности по всей дороге. Еще одной лошади взрыв перебил задние ноги, и она заржала от боли и испуга. Остальные в панике рванулись вперед, но лишь повернулись вокруг сломанного орудия. Пушкарь свалился со своего места на телеге и был задавлен лафетом. Остальные пушкари, не обратив на него внимания, начали подстегивать лошадей уколами сабель и ножей и бросились к ферме. Лошадь с перебитыми ногами застрелил офицер, последовавший за своими людьми.
Человека под лафетом тоже забыли. Он уже не кричал, а лишь всхлипывал, и этот звук заставлял ближайших пехотинцев нервно озираться. Харпер подскакал к нему и увидел, что спицы сломанного колеса пробили ему живот и пах. Харпер прижал к плечу винтовку и выстрелил.
Французские стрелки возгласами отпраздновали победу над вражескими пушкарями, затем повернули мушкеты на ближайший голландский батальон. Принц Оранский прокричал им приказ стоять на месте, но вид стрелков уже подточил их стойкость. Они начали пятиться назад.
— Они не выстоят! — сказал Харпер Шарпу.
— Сволочам лучше бы выстоять, — Шарп поскакал к бельгийцам, но прежде чем он приблизился, из ржаного поля появились французские колонны и бельгийцы, даже не дав залпа, повернулись и побежали. Минуту они были построенным батальоном, и вот уже просто толпа. Шарп остановил лошадь. В нескольких шагах от него взорвалось два гаубичных снаряда. Французы радостно завопили. Принц стукнул ближайшего к нему солдата рукояткой своей сабли, но он боялся императора больше, чем принца, поэтому не остановился. Остальные батальоны, видя панику первого, тоже бежали. Французские стрелки обратили свое внимание на штаб Принца.
Ребек с красными от аллергии глазами подъехал к Шарпу.
— Не очень впечатляющее начало, верно?
— Уходите отсюда, сэр! — вокруг них свистели пули.
— Можете выяснить, что происходит у Принца Веймарского? — спросил Ребек.
Шарп кивнул.
— Да, сэр! Но вы уезжайте! Сейчас же! — Ближайшие французские стрелки бежали вперед, но вместо того, чтобы попытаться взять в плен штабных офицеров, все еще стоящих рядом с голландскими позициями, занялись оставленной пушкой, своим трофеем.
Позади колонны прозвучала труба, а голландский помощник Принца предупредил о появлении вражеской кавалерии. Принц повернул лошадь и поскакал на север к Жемонкуру и Катр-Бра. За ним последовал Ребек, а Шарп с Харпером поскакали на запад. Центр голландской позиции был смят, оставив на пути французов огромную брешь, хотя с правого фланга все еще доносилась мушкетная пальба, говорившая о том, что люди Принца Веймарского сражаются.
Батальоны Принца Бернарда, державшие перекресток прошлой ночью, теперь снова защищали его. Они отступали под напором французов, но не бежали. Они медленно и организованно отходили назад, шаг за шагом, через каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы дать по французам прицельный залп. А французы, как заметил Шарп, превосходили числом бригаду Принца Веймарского, и когда развернулись из колонны в линию, то эта линия была больше, чем немецкая бригада, однако немцы сражались отлично. И вместо того, чтобы отступать к перекрестку, они смещались под прикрытие леса, как крепость лежавшего слева от французов и Катра-Бра. Если Принц укроется в лесу и центр позиций удастся как-нибудь спасти, то появится шанс.
Шанс был слабенький, лишь ниточка, потянув за которую можно было вытащить победу, но Шарп не видел командиров, кроме прыщавого принца, которые бы смогли бы сделать это, смогли бы перестроить сломавшийся строй в центре позиции и остановить сметающее все на своем пути продвижение французов к перекрестку. А если перекресток будет взят, то британским войскам не удастся соединиться с прусскими, армии будут безвозвратно разделены и Император выиграет кампанию.
— Мы возвращаемся! — крикнул Шарп Харперу.
Они повернули лошадей от позиций Принца Веймарского, которые уже дошли до опушки леса. Шарп и Харпер поскакали на север, держась в нескольких сотнях ярдов от наступающих французов. Лес, в котором теперь скрылись обороняющиеся, остался слева от них. По центру была ферма Жемонкур, которая, благодаря своим каменным стенам, могла бы сдержать французов, но в ней никого не оказалось, ибо бельгийская артиллерия и пехота побежала дальше, оставляя крепкие стены врагу. Прямо впереди Шарпа был перекресток, где все сбежавшие столпились в замешательстве, а справа, как еще одна крепость, находился маленький лес и горстка домов.
