Олеся Велецкая - Черное и черное
— Откуда ты знаешь, что Ульрих был там?
— Я сама была там.
— Как?
— Просто была.
— В тумане?
— Не совсем.
— Рядом?
— Да, около того.
— И почему же ты здесь, а он нет?
— Он был ранен, и он был очень тяжел для меня в тот момент. И я должна была вернуться сюда. Но, с ним все в порядке. В относительном. И он скоро будет здесь.
— Если он ранен, то что с остальными?
Эрта опустила голову:
— Я не знаю, как это сказать тебе.
— Скажи как есть. Выдумки мне не нужны. Я хочу знать что с ними.
— Никого больше нет. Ральф, Норман, все, кто был с ним, все они погибли.
Герард, казалось, окаменел:
— А он? Почему тогда не погиб он? Я не верю, что он мог сбежать и оставить там всех остальных. Ты что-то недоговариваешь?
— Герард, оттуда невозможно сбежать. И даже, если бы было возможно, он бы не сбежал. Как ты можешь говорить такое! Он просто выжил.
— Я не сомневаюсь в нем, я просто пытаюсь понять, как он выжил. Это может пригодиться.
— Вот, когда он приедет, ты это у него и выяснишь.
Эрта замолчала.
Герард спросил ее:
— Ты можешь сказать еще что-то обо всем этом?
— Нет. Я об этом больше ничего не могу сказать, — ответила Эрта, думая, что о другом, другом ее мире, ему знать пока необязательно, — но, если ты мне расскажешь, что обо всем этом знаешь ты, то возможно, я смогу вспомнить еще что-нибудь полезное, основываясь на твоей информации.
— Хорошо, — согласился Герард, — слушай.
И он рассказал ей все, что знал. Потом она оставила его. Ему нужно было привыкнуть к тому, что она только что на него взвалила.
Когда Гром въехал во двор, она подумала, что сейчас ее чувства снова начнут мучить ее и выходить из ее подчинения. Но, ничего не произошло. Все ее существо показалось ей каким-то замороженным. И чувства, и тело. Нет, ее голова была ясной, все ее реакции и процессы мышления были идеальными. Просто, она почему-то ничего не чувствовала от того, что перестала быть ему нужна, в то время как ей все еще нужен был он. После той ночи она вообще перестала испытывать собственные чувства. И не удивлялась. Все, что касалось Ульриха, уже давно ставило ее в тупик и не укладывалось в ее логические рамки. Она давно перестала пытаться уложить их отношения в привычные схемы. Она просто принимала их такими, как есть и они нравились ей такими. И ей незачем было их подробно анализировать. Он слез с коня. Она почувствовала, не эмпатией, ее она давно отключила для него, сейчас она почувствовала его мельком брошенный на нее взгляд каким-то другим сверхъестественным чувством. Он не пытался игнорировать ее. Ее для него просто не существовало как отдельной личности. Но, он все еще существовал для нее и никогда не перестанет существовать, никогда не покинет ее память и мысли. Однако сейчас, его безразличие не причиняло ей боли. Боль ей причинила бы только его смерть. А он был живой. И она его видела. И ей нужно было сделать все, чтобы он оставался живым как можно дольше. А для этого надо было решить нерешаемую проблему. Уничтожить Существ. Или умереть самой. Только это волновало ее сейчас.
Проходя мимо нее, он все же остановился:
— Ты не уехала, — констатировал он.
— Нет, — подтвердила она.
— Ты сделала со мной это.
— Да.
— Зачем?
— Ты знаешь зачем. Я хотела спасти тебя.
— Ты убила меня. Лучше бы меня убил враг, — сказал он уставшим тоном.
— Я стала твоим врагом? — полюбопытствовала она.
— После того, как ты использовала меня против меня же, ты стала никем, — пожал плечами он.
— Да. Я знаю, — подтвердила она свои догадки, — и, судя по твоему лицу, ты уверен, что я это знаю.
Потом уточнила, на всякий случай:
— Я уже говорила тебе, что мысли читать не умею? Только чувства. И только не твои. Твои не хочу.
— Тогда зачем ты осталась?
— Чтобы услышать, что ты мне скажешь.
— Ты получила что хотела?
— Да.
— Теперь ты уйдешь?
— Нет.
— Я не хочу тебя видеть, — объяснил он.
— Ты меня не увидишь, — согласилась она.
— Ты и невидимой становиться умеешь?
— Нет. Я умею быть незаметной.
В нем начало подниматься раздражение:
— Зачем тебе это?
— Что?
— Быть со мной, когда я этого не хочу.
— Незачем. Если ты не хочешь быть со мной, мне не нужно быть с тобой.
— Тогда уходи из моего дома.
— Пока не могу. Обстоятельства изменились. Быть здесь мой долг.
И предложила:
— Но, покинуть твой дом и попроситься в чью-нибудь палатку я могу. Если хочешь. Могу обойтись и без палатки.
— Ты мне ничего не должна.
— Тебе нет. Моему миру. И себе.
— Причем здесь я?
— Не причем. Но, здесь находятся войска, которые скоро пойдут сражаться с моим врагом. Думаю, ты не будешь сомневаться в том, что этот враг хорошо знаком мне. Я проживу в его тьме гораздо дольше любого из вас. И я убью его солдат гораздо больше. Особенно, если буду не одна. Я должна быть с теми, кто пойдет против.
— А нам чем это поможет?
— Выжить — ничем. Это поможет мне.
— Поможет тебе выжить?
— Нет.
— Умереть?
— Нет. Выполнить свой долг.
— Хорошо. Оставайся. Но так, чтобы я тебя не видел, — разрешил он.
— Да, — согласилась она.
Развернувшись, чтобы уйти, он вдруг остановился. И сказал, не поворачиваясь к ней, но обращаясь:
— В доме. Не позорь мою семью, ночуя по палаткам.
И затем ушел.
Через пару часов ее нашел Герард. Он был растерян и огорчен. Чем он огорчен, она знала, она сама огорчила его. Он остановил ее и сказал:
— Эрта, я видел Ульриха. Не знаю, что между вами произошло. Но, мне не удалось уговорить его поговорить с тобой. Он не считает твою информацию ценной. Однако, я так не считаю. Я решил сообщить тебе то, что сообщил мне он. Не знаю почему, просто мне кажется, что это чем-то может нам помочь, а все, что может нам сейчас помочь, надо использовать. Даже женскую помощь, если она кажется полезной. Отряд Ульриха, прежде, чем на них напали, нашел довольно старые трупы умерших от чумы, почти целые. Больше их нигде не находили. Это новая чума. Сейчас, пока мы заперты здесь, она успела напрочь скосить почти четверть мира. И на той стороне, за горами и за границей наших территорий, Существ не было. Но, это я тебе уже говорил. Если это о чем-то говорит тебе, то скажи мне об этом.
Эрта задумалась. Герард ждал. Эрта думала довольно долго, пока ее мозг убийцы почти не уступающий биокомпьютерам анализировал данные. Потом она сказала:
— Если все так, как ты сказал, то у нас могут быть шансы. Маленькие. Такие маленькие, что если бы я захотела сравнить их с чем-нибудь хоть как-то уловимым взглядом, этих шансов никто бы не увидел. Но я знаю, что они есть. Существа находятся здесь, в этой области, и не идут дальше. Не идут по вашему миру, неся смерть и разрушение, уничтожая тысячи и тысячи людей, не оставляя после себя даже трупов, оставляя, только пустую, бесплодную землю. Им что-то помешало. Думаю, это чума. Ваша новая чума. У меня о ней чуть больше данных, и это довольно серьезная болезнь, по сути это даже несколько болезней, объединившихся в одну, и я не знаю, смог бы с ней справиться и мой организм, а он может побеждать множество серьезных болезней. Но, поскольку они все же начали распространяться, думаю, эту проблему они уже решили.
