Генри Хаггард - Перстень царицы Савской
Умирающий Квик открыл глаза, поднял руку, на которой зияла рана от удара мечом, поднес ее ко лбу, как бы желая заслонить свет, — о как памятно мне это движение! — и из-под ладони взглянул на нас. Потом поднялся со стула, дотронулся до горла, чтобы показать, что не может говорить, поклонился Орму, повернулся и указал на Македу; с торжествующей улыбкой упал — и умер.
Таков был славный конец сержанта Квика.
Что случилось дальше, я помню смутно. Помню только, что Оливер и Македа упали в объятия друг друга, потом она выпрямилась над телом Квика и сказала:
— Здесь лежит тот, кто показал нам, как нужно умирать. Он настоящий герой, о Орм, и ты должен вечно чтить его память, потому что он спас меня от худшего, чем смерть.
— Что здесь произошло? — спросил Оливер у Хиггса.
— Сначала все шло прекрасно, — ответил тот, — как я и сообщил вам по телефону. Потом вы долго беседовали с Македой, пока не прервали разговор, чтобы объяснить что-то Яфету. Ровно в десять мы услышали взрыв. А когда мы уже собрались пойти посмотреть, что же случилось, пришел Джошуа и заявил, что идол Хармака разрушен, и потребовал, чтобы Македа «из государственных соображений» последовала за ним в его замок. Она отказалась, он настаивал, и я счел нужным попросту выставить его за дверь. Больше мы его не видели, но через несколько минут из коридора тучей полетели стрелы, а за ними ворвались люди, кричавшие: «Смерть язычникам! Спасайте Дочь Царей!»
Мы начали стрелять и перебили уйму народа, но тут ранили Квика. Три раза они нападали на нас и трижды мы отбивали натиск. Наконец у нас вышли все патроны и остались только револьверы, которые мы тоже разрядили в них. Это задержало их лишь на мгновение, потом они снова двинулись на нас, и казалось, все было кончено.
Но тут Квиком овладела ярость. Он схватил меч какого-то погибшего абати и бросился на толпу, ревя, как бык. Его били и кололи копьями и мечами, но в конце концов он вытеснил негодяев из коридора.
И только когда они убрались совсем, сержант свалился. С помощью женщин я перенес его сюда, но он уже не сказал больше ни слова, и в это время подоспели вы. Он умер, — мир праху его! — и если вообще существуют герои, то имя одного из них — Сэмюэль Квик! — И профессор отвернулся, поднял на лоб свои синие очки, которых никогда не снимал, и вытер рукой глаза.
С тоской и горечью мы подняли тело Квика, перенесли в спальню Македы и положили на ее собственное ложе. Она сама настояла на этом, ибо человек, отдавший за нас жизнь, не должен лежать где-то в другом месте. Я обмыл его лицо, и оно казалось теперь мирным и даже красивым.
В передней комнате, пока я перевязывал раны профессора от удара мечом по голове, от копья на бедре, царапину от стрелы на лице, причем все они, к счастью были неглубоки и неопасны, — мы держали военный совет.
— Друзья, — сказала Македа, опиравшаяся на руку своего возлюбленного, — нам не следует оставаться здесь. Замысел моего дяди не удался потому, что он действовал один и был слаб, но я боюсь, что вскоре он вернется сюда и приведет за собой тысячи людей, и тогда…
— Что ты намерена делать? Бежать из Мура? — предположил Орм.
— Разве мы можем бежать, — ответила она, — если проход охраняют люди Джошуа, а у выхода нас караулят фенги? Абати ненавидят вас, друзья, они щадили вас до сих пор, но теперь, когда дело завершено, они захотят убить вас. И зачем только я призвала вас в эту неблагодарную страну! — И она заплакала, а мы беспомощно глядели друг на друга.
Но Яфет, все это время наблюдавший за нами, бормоча молитвы за Квика, которого он очень любил, подошел к Дочери Царей и распростерся перед ней ниц.
— О Вальда Нагаста, — сказал он, — выслушай твоего слугу. Всего в трех милях отсюда, близ устья прохода, стоят пятьсот человек горцев, которые ненавидят принца Джошуа и его друзей. Беги к ним, Вальда Нагаста, потому что они будут защищать тебя и повинуются мне, которого ты поставила начальником над ними.
Македа вопросительно взглянула на Оливера.
— Я полагаю, что совет этот хорош, — сказал он. — Во всяком случае, среди горцев нам будет не хуже, чем здесь, в этом неукрепленном месте. Вели своим женщинам принести плащи, чтобы мы могли завернуться в них с головой, и идем.
Пять минут спустя мы перешли подъемный мост за никем не охраняемыми боковыми воротами дворца и смешались с толпой, заполнившей площадь. Пройдя неузнанными через площадь, мы обратили внимание на то, что все находившиеся здесь мужчины, женщины и дети, указывали друг другу на огромный утес, висевший позади дворца.
Мимо проезжал отряд солдат, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, и мы сочли благоразумным скрыться ненадолго в тени какого-то здания. Но нам хотелось увидеть, что привлекло внимание людей. Мы обернулись и взглянули на утес. В это мгновение луна выглянула из-за облаков, залила светом окрестности и мы увидели зрелище, которое при теперешних обстоятельствах наполнило трепетом наши сердца.
Утес возвышался не менее чем на полтораста футов над землей, и вершина его была слегка заострена. Сейчас же его форма изменилась, потому что на нем, глядя на Мур сверху, лежала голова львиноподобного сфинкса, идола фенгов.
— О! — воскликнул Яфет. — Прорицание сбылось: голова Хармака прилетела в Мур и уснула здесь!
— Ты хочешь сказать, что мы прислали ее сюда? — прошептал в ответ Хиггс.
— Да, — вмешался я, — там, в пещере, мы ощутили толчок от падения ее на утес.
— Я не знаю, что принесло ее сюда, — казалось, Яфета совсем сбило с толку все, что он видел. — Я знаю только, что пророчество осуществилось и что Хармак пришел в Мур, а туда, где находится Хармак, должны последовать за ним фенги.
— Все к лучшему, — произнес Хиггс. — Я смогу зарисовать ее и сделать обмеры.
Но я видел, что Македа дрожала, так как и она считала это дурным предзнаменованием, и даже Оливер молчал, быть может опасаясь того впечатления, которое все это произведет на абати.
А впечатление было сильное, и это явствовало из раздававшихся вокруг нас возгласов. Нас, язычников, все проклинали, говоря, что мы не уничтожили идола фенгов, как обещали, а только помогли ему перелететь в Мур.
— Какое счастье, — сказал я, когда мы насмотрелись на это необычное зрелище, — что он не пролетел немного дальше и не упал на дворец.
— О, если бы это было так, — прошептала Македа со слезами в голосе, — я была бы, по крайней мере, свободна от всего, что так угнетает меня.
Глава XVII. Как я нашел моего сына и что случилось потом
Чтобы добраться до горцев, стоящих у устья прохода, нам пришлось пройти через лагерь, в котором расположилось вновь набранное войско абати, и во время путешествия мы так явственно увидели степень безволия и деморализации этого народа, как никакие доклады не могли бы рассказать нам. Где должны были стоять часовые, их не было; где должны были находиться солдаты, группы офицеров болтали с женщинами, а в помещениях для офицеров денщики пили вино.
