Александр Старшинов - Легионер. Век Траяна
Ясно было, что везут его отнюдь не друзья.
Когда пленника сняли с мула и поставили на землю, он тут же упал (не то что ноги не держали — просто притворился, что так ослаб). Похитители заржали и принялись развязывать путы. Возились долго. Пока снимали путы с ног, кровь вновь начала пульсировать в пальцах рук, их кололи тысячи иголок, Приск дергался, стонал. Охранники ржали. До тех пор пока ему не развязали ноги. Тогда он ударил — наудачу, плохо чувствуя стопы, ногой не попал, зато кулаком все же сумел достать. Но тут же получил в челюсть и потерял сознание. Очнулся он в какой-то комнатенке, ноги были замкнуты в колодки — две доски с отверстиями не пережимали сосуды, но встать не позволяли. В полуподвале с узеньким окошком и сырыми стенами он был один, но, судя по размеру колодок, сюда могли набить человек двадцать. Приск не сомневался уже, что очутился в эргастуле.[93] В комнату заглянул какой-то упитанный человек лет сорока с курчавой черной бородой и живыми черными глазами, уставился на Приска, потом заорал и вылетел вон. Вскоре чернобородый вернулся, но не один, а вместе со светловолосым дюжим парнем в синей рубахе и пестрых штанах. Путая фракийские и греческие слова, они о чем-то принялись спорить. Кое-как Приск разобрал, что похитить из повозки собирались совсем другую личность, похоже, сына декуриона. Выкрадывать арестованного легионера никто из них не собирался. Рыжий стал предлагать прикончить неудобную добычу и бросить тело в Данубий, но чернобородого одолела жадность, он осмотрел плечи Приска, не нашел на них татуировки и, решив, что если парень не легионер, то риск невелик, махнул рукой и сказал:
— Завтра на корабль.
* * *Было еще темно, когда дверь открыли. Дали хлебнуть пару глотков теплой воды с вином да вложили в рот кусок сухаря. Потом два молчаливых парня освободили Приска из колодок, связали руки, надели ему мешок на голову и повели.
Его опять везли верхом на муле. Потом он услышал плеск воды, греческую речь, его пронесли по трапу — судя по тому, как гнулись и верещали доски под ногами несущих, трапу весьма хлипкому.
— Разрежьте ремни, а то парень без рук останется, — узнал он голос чернобородого.
Грек сказал таким тоном, будто это было очень смешно — что кто-то лишится рук и ног. Один из конвоиров разрезал ремни, но мешка с головы не сняли. Пока Приск пытался сориентироваться, что и как, лязгнули петли, в нос ударил затхлый сырой запах, и Приск полетел вниз. В первый момент он подумал, что его сбросили в воду, потом понял — он в трюме корабля, что перевозит рабов. Он сразу же услышал сдержанное дыхание, стоны, плач. Внизу хлюпало.
Приск сдернул с головы мешок. Было темно. Лишь наверху смутные черточки света указывали на щели люка. Слышалось шлепанье то ли рук, то ли ног по воде и по влажному дереву.
— Кто здесь? — спросил он, пытаясь придать голосу твердости.
— Я — Луций… — ответил тонкий детский голос.
Остальные по-прежнему лишь шептали и всхлипывали.
— Здесь что, только дети?
— Я — самый старший, — опять отозвался Луций, — мне двенадцать. Остальные — мелкота.
— Раб? Похищенный? — спросил Приск, стараясь как можно скорее выяснить ситуацию.
— Раб? — возмутился мальчишка. — Мой отец — римский гражданин! Ветеран Пятого Македонского легиона Луций Корнелий Сервиан. У него поместье недалеко от Эска.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал Приск. — Но коли человек сидит в трюме корабля, который идет по Данубию в Понт Эвксинский, он вряд ли уже полностью свободен.
Приск не видел лица Луция, но услышал, как тот засопел, сдерживая слезы.
— Остальные — как ты, похищены?
— Ну да… — отозвался Луций. — Девчонок сразу пятерых из одной семьи украли.
— Понятно.
Подобные похищения в провинции не редкость — крали обычно детей и подростков, но вот чтобы украсть легионера! Это уже неслыханно. Правда, помнится, Валенса тоже пытались украсть и продать. Но Приска украли по ошибке, к тому же он еще не совсем легионер, присяги не давал, татуировки легионной не имеет, спровадят куда-нибудь на рынок в Вифинии, заклеймят и бросят в рудники.
Невероятно? А почему нет? Сколько людей исчезает на дорогах Нижней Мезии? Кто считал?
Судя по качке, корабль отчалил от берега и шел по Данубию — вниз по течению. С четверть часа Приск растирал ладони и лодыжки. Как ни старался он по пути ослабить путы, все равно пальцы затекли, и теперь их опять кололи проклятые иголки.
Наконец Приск встал, поднял руку. До люка ему было не дотянуться. Чуть-чуть. Малыш бы дотянулся. Но Малыша и не стали бы похищать. Не рискнули бы.
Значит, придется подпрыгнуть.
— Вас кормили? — спросил Приск. Сквозь щель наверху сочилось все больше света, и Приск уже различал контуры фигур в глубине трюма.
— Сегодня — еще ничего не давали, — сказал Луций.
Это была единственная возможность вырваться из плена. Когда откроют люк и вниз сбросят или спустят еду. Обычно рабов перевозят в деревянных клетках, но тут этим правилом пренебрегали: куда могут подеваться дети из трюма корабля?
— Когда открывают люк, что происходит? Спускают лестницу?
— Нет, никакой лестницы. Когда Статий умер, нам тоже бросили веревку, велели обязать тело, но я плохо завязал узел, и Статий снова упал к нам сюда… Иногда они спускают корзину на веревке с сухарями, иногда просто бросают мешок, потом спускают на веревке кувшин, и мы пьем.
— Луций, ты смелый парень, — Приск сказал это утвердительно. Он не особенно умел разговаривать с детьми. Но сейчас ему нужно добиться одного: чтобы ребятня не помешала ему в предстоящем.
— Отец так же говорит, — отозвался Луций. — Я в Пятом Македонском буду служить! Совсем скоро… я…
— Ну и отлично. Ты поможешь мне, и мы сбежим. Освободимся.
— У Арсиния там восемь человек охраны на палубе. Плюс двое кормчих. Я точно знаю. Меня один раз поднимали наверх, я сосчитал.
— Отлично…
— Что отлично?
— Что ты мне это сказал. А гребцы?
— Они прикованы.
— Твоя помощь неоценима. А теперь слушай: когда откроется люк, не бросайтесь к еде. Подождите, пока я не выберусь наверх. Луций, как старший, объясни им.
— Они не послушают.
Приск задумался, он не знал, как обращаться с несчастной детворой — уговаривать или стращать.
Решил стращать.
— Эй, вы, — прошипел он, — сидите тихо по углам. Кто вылезет из своего угла и будет путаться под ногами — умрет. Луций, иди ко мне.
Тот подошел. Приск положил ему руку на плечо. Парень был довольно высокий для своих лет. И, похоже, крепкого телосложения. Он может помочь.
