Ветер, кровь и серебро - Виктория Александрова
Жрецы долго отпевали Киллеана в священной роще на берегу Ханка. Двое их них — мужчины в серых балахонах, с многочисленными рунами и оберегами, висящими на поясах и запястьях, — стояли в голове и в ногах покойника, молча держа свечи, а единственная женщина, одетая в чёрное простое платье и серый хангерок сверху, громко пела, устремив взгляд вверх — в небо, в Навь, в царство богов. Она просила Великую Безымянную Богиню благословить её на этот обряд, а потом запела молитву Джерналу — богу смерти, записывающему имена умерших в свой бесконечный пергамент. Просила его принять душу Киллеана в загробный мир и быть на суде справедливым, но не суровым, простить умершему его грехи и позволить ему увидеться там с теми, кто любил его.
Элис хорошо знала слова этой молитвы, ибо в своей жизни много раз бывала на похоронах — матери, отца, Анабеллы, а затем и Джоната… При воспоминании о сыне в её груди на мгновение вспыхнуло что-то вроде боли, но это быстро прошло. Джоната отпевали в закрытом гробу, и она поняла, что последний раз видела его лицо и смотрела в его глаза ещё до начала прошлой войны. Это было безумно странно. А в ночь после похорон ей снилось, что она целует отрубленную голову сына, а тот смотрит на неё так, будто это она его и убила.
Анабеллу хоронили, конечно, в Мэлтоне, но Элис всё же поехала на её погребение — ей было искренне жаль девушку. К тому же леди Карпер изначально готовила себя к тому, что Джонат может погибнуть на войне, что без этого не обойдётся, однако гибель невестки ввергла её в недоумение. Анабелла не была похожа на тех, кто падает замертво, не успей битва начаться.
Молитва длилась долго, и Элис с Марианной даже начали скучать, а когда гроб с телом Киллеана опустили наконец в склеп, с трудом сдержали вздох облегчения. Заранее изготовленный каменный саркофаг был огромным и уродливым, прямо под стать своему новому обитателю… Эффигию высечь ещё не успели, и Элис была уверена, что она тоже не будет отличаться красотой. И хоть на виду женщина рыдала на плече у золовки и всячески старалась выставить напоказ своё горе, душа её ликовала оттого, что она больше никогда не увидит лица Киллеана.
Словом, Элис была счастлива.
Она выходила из склепа в конце всей процессии, ибо по традиции ей надлежало прощаться и причитать дольше всех. Ступеньки были крутыми, кое-где камень раскрошился, и Элис одной рукой хваталась за грубые перила, чтобы не упасть, а другой придерживала подол платья — траурного, шёлкового, с широкими рукавами и глухим воротником, расшитым кружевом и чёрным жемчугом. Сегодня она позволила себе нарушить все похоронные традиции: надела это платье вместо хангерока, распустила волосы, что было чужеродным обычаем — нолдийским и бьёльнским… А вместо обручального кольца надела тяжёлый серебряный перстень с большим чёрным камнем. Уже выйдя на свет, она обнаружила, что у входа её дожидался Коллинз — тоже в трауре, но явно очень обрадованный.
Элис взглянула на него вопросительно, а он сказал тихо:
— Миледи, все письма отправлены, все необходимые меры приняты. Мои отряды готовы, граф Мэлтон, герцог Эрлих и баронесса Тодден собрали свои войска ещё раньше, а остальные вассалы получили ваш приказ. Теперь нам будет куда легче доставить армию к Эори и начать штурм или осаду. Осталось лишь ваше согласие, ваша милость. Всё теперь зависит только от вас. У нас один шанс, и упускать его нельзя.
Один шанс… Да, он прав. Если она потерпит поражение и теперь, то это будет величайший позор, величайшее бесчестье, величайшее унижение. И ей ничего не останется, кроме как повеситься или броситься с самой высокой башни. Впрочем, нужды в этом не будет: скорее всего, её вообще казнят — и вместе с ней и брата, и внука, и Марианну…
Но если войско действительно вот-вот будет готово, если есть шанс напасть на Эори быстро и внезапно… Если есть шанс отомстить за прошлое унижение, за погибших и казнённых…
— Действуйте, милорд, — улыбнулась Элис. — Прорабатывайте свой план, снаряжайте корабли и делайте всё необходимое. А теперь, пожалуй, нам нужно помянуть душу моего почившего супруга… и отметить рождение нашего союза, конечно, тоже.
* * *
Стрела впилась в красный кружочек в центре мишени, задребезжала, но вскоре успокоилась. Кристина подняла голову, оторвавшись от чистки меча, засмотрелась на то, как за этой стрелой входит в мишень и ещё одна, и ещё… Маленькие блестящие наконечники были затуплены для тренировки, но перед настоящим боем их заменят на острые, хорошо наточенные, способные с небывалой лёгкостью вспороть кожу и пронзить плоть.
Кристина бросила меч в ножны, сняла пояс с ними и уложила его на скамейку.
Был немного пасмурный и прохладный летний день. Тонкие серые облака застилали небо, с востока дул лёгкий ветерок, колышущий густую ярко-зелёную траву и раскидистые ветви деревьев. Лето, как обычно, дождливое и холодное, наконец добралось до Нолда и вступило в свои права. Благодаря хорошей погоде Кристина почти весь день провела в просторном внутреннем дворе Эори. Она немного устала после упражнений в фехтовании, но всё же возвращаться в замок ей пока не хотелось: приятно было просто сидеть здесь, на скамейке, наблюдать за бегущими по светлому небу лёгкими облаками, наслаждаться свежим воздухом и не думать ни о чём.
Жаль, что все проблемы сами собой не решатся… К войне нужно готовиться, как бы это не претило. И помнить о ней постоянно — тоже.
Хельмут израсходовал почти весь колчан, когда Кристина подошла к нему.
— Может, ты и меня научишь? — негромко попросила она, взглянув на друга с улыбкой и толикой восхищения. Мишень стояла достаточно далеко, а он всё равно бил без промаха — уже почти десять стрел вонзилось в цель, и ещё одна готовилась к короткому полёту.
Услышав вопрос Кристины, Хельмут замер, стиснув зубы и сжав лук обеими руками, так, что пальцы побелели. Несколько секунд сверлил взглядом землю, усыпанную маленькими растоптанными соломинками. И лишь потом, будто проснувшись, вздрогнул, быстро-быстро заморгал и попытался успокоить внезапно сбившееся дыхание.
— С тобой всё хорошо? — встревожилась Кристина, участливо коснувшись его запястья.
Хельмут даже нашёл в себе силы улыбнуться.
— Да, спасибо. Конечно, давай попробуем, но… — он кивнул в сторону скамейки, на которой всё ещё лежал пояс с ножнами, — чем меч-то тебе не угодил?
— Если штурма не избежать, — вздохнула Кристина, — то, думаю, от лука пользы побольше будет.
— И правда, — ухмыльнулся
