След за кормой - Александр Мелентьевич Волков
Рассказав обо всём этом, старик гордо закончил:
— Раньше моя сиди плен, теперь Лоли сиди плен, пусть белый люди знай — Глим умей мстить!
Рори был крайне уязвлён, его самолюбие оказалось задетым.
«Ну ладно, старый петух, — сердито подумал он, — погоди! Придёт время, я над тобой посмеюсь!..»
Однажды, когда Рори от нечего делать забрёл в кажим и рассеянно смотрел, как умельцы вырезают из кости фигурки зверей и птиц, ему пришла в голову мысль, которая заставила юношу хлопнуть себя по лбу.
— Эх и дурак же я! Шахматы! — воскликнул Рори. — Мне надо сделать шахматы! Партнёров среди стариков найдётся достаточно. Да тот же старый Глим станет играть, стоит только его научить. Он же с тоски дохнет в своей землянке…
Пленник, не теряя времени, принялся за дело. Он выпросил у мастеров несколько осколков моржового зуба, взял резец и начал работать. Рори считал, что резьба по кости простое и лёгкое дело. Но он испортил несколько кусков материала, поранил руки, окровянил одежду и своей неловкостью рассмешил мастеров.
Впрочем, смех стариков был не обидным, они пришли ему на помощь. Когда Рори растолковал, что ему требуется, мастера воодушевились. Спортивный дух у скрелингов был силён: они постоянно, соревновались то в борьбе, то в беге, то в умении управлять каяком. Пленник объяснил им, что у белых есть занятная игра, похожая на войну волшебных фигурок, и мастера с жаром принялись за резцы. Рори понимал, что скрелингам ничего не скажут европейские названия шахматных фигур, да и сами эти фигуры будут им неинтересны. Короля он переименовал в вождя, ферзя — в шаманку, ладьи стали моржами, кони — медведями, слоны — дельфинами. Ну, а пешки, естественно, превратились в белых и чёрных охотников.
Через месяц упорной работы изящные шахматные фигуры были готовы. Шахматную доску из 64 чёрных и белых клеток Рори расчертил на куске выделанной моржовой шкуры.
Когда Рори впервые разостлал на возвышении посреди кажима доску и расставил на ней в должном порядке белую и чёрную шахматную рать, мастеров охватили благоговение и страх. Им показалось, что они присутствуют при каком-то колдовстве.
Первым захотел научиться правилам шахматной игры Паок. Но скрелинги очень уважали старших: чтобы начать даже пустяковое дело, младший испрашивал разрешения старшего. Молодёжь и на лавки садилась только с позволения стариков. И когда Паок попросил у Глима разрешения учиться волшебной игре белых, старик такого разрешения не дал: он заявил, что будет учиться сам. Старик добавил с важным видом, что игра эта для него не новость, что, когда он жил в Гренландии, он видел, как играли в неё белые люди, только у них фигуры выглядели по-другому, гораздо непригляднее, чем эти, сделанные мастерами его племени.
Глим оказался способным и упорным учеником. Он быстро усвоил правила игры и недели через две сделался завзятым шахматистом. Рори частенько получал мат, хотя виной тому была не столько хорошая игра Глима, сколько рассеянность пленника. В самый ответственный момент игры перед его взором вдруг вставала большая зала Торгильсдаля с очагом посредине, с сидящими вокруг него товарищами. Или он вспоминал туманные Гебриды, свои детские прогулки на лодке, весёлые сражения «пиратов» и «купцов»… Тогда Глим забирал у него одну фигуру за другой, и Рори моментально проигрывал партию.
Авторитет Глима, так легко и просто усвоившего мудреные правила колдовской игры, взлетел необычайно. И это отразилось на его партнёре, без которого невозможны были бы успехи вождя. «Лоли» получил в землянке лучшее место рядом с Глимом, во время еды ему подкладывали самые вкусные куски, женщины сшили ему новую, роскошно отделанную одежду. Старик сиял, когда ему удавалось выиграть у Рори, и мрачнел, терпя поражение.
Но терпеть поражения Глиму приходилось редко. Во-первых, результаты игры были глубоко безразличны юному норманну. И, во-вторых, он поддавался вождю, преследуя всё тот же хитрый план завоевать его расположение.
И вот однажды, когда они играли в кажиме в присутствии почти всех мужчин племени, Рори пришла в голову ослепительная идея.
— Послушай, Глим, — сказал он по-возможности спокойным голосом, хотя сердце его оглушительно колотилось. — Мы с тобой сыграли уже больше сотни партий, и всё впустую. А давай-ка сыграем на интерес.
— А что значит играть на интерес? — спросил старик.
И Рори, стараясь говорить понятно, объяснил Глиму, что у них, белых, заведено так. Проигравший отдаёт счастливому сопернику моржовую шкуру, или связку клыков, или охотничий нож (о деньгах эскимосы не имели понятия).
Мысль Глиму понравилась, но он недоумевал, что можно дать Рори: одежда у него новая, кормят пленника, как вождя, постель ему сделали из гагачьего пуха…
— А ты возврати мне свободу! — очертя голову, воскликнул пленник.
— Э-э-э, какой хитрый… — протянул старик. — Я тебе свободу, а что поставишь ты?
— Я?.. — Рори призадумался. Что же он, Рори, может, в самом деле, поставить?
— Я дам обязательство не пытаться бежать этим летом!
Теперь задумался Глим. Ставка Рори показалась ему неравной.
— А ты подумал, как трудно будет удержать меня летом? — стал горячо доказывать Рори. — Тебе у каждого каяка придётся поставить сторожа! А когда станете охотиться?
И пленник так умело развернул перед Глимом возможности летнего побега морем, что вождь заколебался.
— Ну-у… мы тебя свяжем, — нерешительно сказал он.
— Связанные в шахматы не играют! — отпарировал Рори.
И демон азарта, вселённый пленником в голову старого вождя, взял верх. Сыграло роль ещё и то обстоятельство, что в последнее время Глим выигрывал у юноши каждые четыре партии из пяти. Простодушный старик не догадывался, что Рори сдавал ему партии умышленно.
— Эх, ладно! — грохнул Глим кулаком по столу. — Выиграешь, твоя свобода! А ты… ты, Лоли, действительно не будешь пытаться бежать? — осторожно спросил он.
— Я-то не буду, слово викинга! — Рори вытащил из-за пазухи крест и поцеловал.
Скрелинги знали силу этого амулета и поверили Рори.
— Но поклянись и ты! — потребовал пленник.
Глим поклялся на священном ожерелье, снятом с шеи шаманки Линги.
Теперь, если кто-нибудь из двоих нарушит клятву, его ждёт вечный позор в этой жизни и за гробом.
Партия началась. Жребий играть белыми выпал Рори, и он увидел в этом счастливое предзнаменование. Теперь юноша был весь внимание. От исхода этой партии зависела его будущность, и Рори вложил в игру все свои знания, весь немалый опыт.
В те времена не было шахматных часов, игроки не знали, что такое цейтнот,[106] и
