Наталия Образцова - Замок тайн

– Благодарю вас, сэр.

Джулиану стало легче. Он улыбнулся:

– Вы славная девушка, мисс Рэйчел. Мне хорошо с вами.

Они двигались какое-то время молча, потом Джулиан предложил ей вместе с ним сесть на гнедого, чтобы быстрее добраться до замка. Она согласилась, хотя еще никогда не ездила на одной лошади с мужчиной.

Оказалось, ничего страшного или непристойного в этом нет. Просто, уже сидя в седле, Джулиан подал ей руку, и она, поставив ногу на его ногу в стремени, увлекаемая сильной рукой, вскочила на круп коня позади него. Правда, сидеть ей пришлось по-мужски, и она спешно одернула юбки, прикрывая ноги. Рэйчел держалась за пояс Джулиана, приноравливаясь к легкой рыси коня и стараясь особенно не прижиматься к спутнику, ибо что-то подсказывало ей, что он не одобрил бы этого.

– Как обстоят дела в замке? – спросил он спустя какое-то время. – Как ваша сестра, тетушка и преподобный Энтони Робсарт?

Рэйчел почувствовала нараставшее в душе беспокойство. Все же будет лучше, если она сама скажет ему про Осию.

– Мои родичи, хвала Всевышнему, в порядке. Вот только наша прислуга… мальчик Осия…

– Кто-кто? – не расслышал из-за ветра Джулиан.

– Наш мальчик-слуга. Его нашли убитым на равнине.

Джулиан даже ослабил повод, когда повернулся к ней. Его конь почувствовал это и сразу потянулся к живой изгороди, окаймлявшей дорогу.

– Что случилось? – взволнованно спросил Джулиан.

Рэйчел было неприятно говорить об этом, но все же она с каким-то вызовом произнесла:

– Один из местных пастухов нашел его тело недалеко от замка. Ребенок был убит, и притом зверски. Его просто изрезали вдоль и поперек.

– Силы небесные!

Она почувствовала, как он вздрогнул. Джулиан сидел какое-то время неподвижно, позволяя лошади щипать поросль на кустах.

– Бог мой, мисс Рэйчел! На что же смотрит этот Стивен Гаррисон, если позволяет разбойникам творить такое! Ему бы следовало прочесать всю равнину и выловить их.

– Стивен считает, что убийство как-то связано с Сент-Прайори, – тихо заметила Рэйчел.

Ее спутник лишь пожал плечами. Девушка почувствовала, как он сжал ее запястье. Его ладонь была теплой и надежной, а произнесенные вслед за этим слова тронули ее:

– Как вы не боитесь одна ходить по столь пустынной местности? Хорошо, что вы еще встретили меня. А не какого-нибудь… О нет! – закончил он, словно ужаснувшись того, что представилось его взору.

В следующий миг он склонился и поцеловал ее руку. Это был быстрый и словно отчаянный поцелуй. Сердце Рэйчел гулко забилось. Этот человек заботился о ней!.. А ведь она привыкла, что ею никто не интересуется. Ей захотелось утешить его, сказать, что люди в округе боятся ее, избегают встреч, потому что о ней идет дурная слава, и ее никто не тронет. Из страха… Но она сдержалась. Ей не хотелось, чтобы он знал о ее силе. Ей вдруг понравилось быть слабой и беззащитной, чтобы этот рыцарь оберегал ее.

Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая все мягким розоватым светом. Рэйчел было хорошо и надежно скакать с этим человеком. Когда показались башни замка, ей невольно взгрустнулось. Они подъезжали со стороны обширного парка, там, где массивная стена окружала купы деревьев, словно не позволяя им вылиться на равнину. Стена тянулась на расстояние нескольких миль; они какое-то время ехали вдоль нее, когда Рэйчел попросила Джулиана остановиться.

– Прошу прощения, сэр, но, думаю, будет неблагоразумно, если вы привезете меня. У нас здесь строгие нравы, и если нас увидят вместе, это даст повод к досужим сплетням. А я дорожу своей репутацией.

Джулиан понял ее и помог спешиться. После непривычной посадки ее ноги заболели, и она оступилась, сразу почувствовав себя неловкой и неуклюжей.

– Езжайте, сэр.

– А вы?

– Я уже дома.

Она приблизилась к одному из контрфорсов,[15] укреплявших древнюю стену, настолько древнюю, что на равных расстояниях друг от друга высились каменные статуи крылатых ангелов, украшавших ее, видимо, еще со времен католичества в Англии. Позднейшие ревностные антикатолики постарались их сбить, но стена была высокой, и им удалось лишь обезобразить крылатые изваяния, отбив им головы или одно крыло. Под стеной же, где стояла девушка, ангел был почти целым, не считая естественных повреждений от ветра и непогоды. Сложив молитвенно ладони, чуть склонив голову, он, казалось, наблюдал сверху за молодыми людьми.

У Джулиана даже возникло желание перекреститься, но он сдержался, памятуя, что его спутница относится к другой церкви. Он поглядел на нее, и она, по-своему истолковав его взгляд, пояснила:

– Видите, здесь калитка. Я пройду через нее.

Узкая дверь была выкрашена в светло-серый цвет, в тон камню, и в тени контрфорса почти сливалась со стеной. Рэйчел толкнула дверь, и та легко поддалась с негромким скрипом. Когда девушка, чуть улыбнувшись, исчезла за ней, Джулиану стало даже одиноко.

Он въехал в замок через главные ворота. В парке уже лежала вечерняя тень, но расцвеченные осенью вершины деревьев еще были ярко освещены. Когда он приблизился к конюшням, навстречу вышел долговязый Ральф, чтобы принять у всадника лошадь. Джулиан отказался от его помощи, сказав, что все сделает сам. Он вошел в проход конюшни и занял один из свободных денников. Пахло сухим сеном. Джулиан сам расседлал лошадь и приготовил ей мягкую подстилку. Это был хороший гнедой жеребец. Джулиан владел им недавно, но был доволен конем и обращался с ним так, как тот заслуживал. Сняв уздечку, хозяин ласково потрепал коня по гриве, шепнул ему на ухо тихие добрые слова. Конь словно понимал, тыкался головой в плечо, тихонько пофыркивал. Казалось, только эти звуки и раздавались в полумраке конюшни, да еще топтались и жевали сено лошади в соседних денниках.

Неожиданно Джулиан замер, услышав приближавшиеся голоса. Голоса были женскими, негромкими, но сердитыми, почти шипящими. Выглянув из-за спины лошади, Джулиан увидел в освещенном фонарем проходе двух приближающихся служанок. Они его не заметили, и он вскоре разобрал их речь.

– Хозяйка искала тебя, Кэтти, – говорила та, что пониже, – и только моя доброта не позволила мне сказать, что ты полдня крутишься по конюшне, стараясь подловить Джека.

– Ха! Твоя доброта! – фыркнула другая, растрепанная и явно не очень аккуратная, но более молодая и миловидная. – Так я и поверила в твою доброту, Долли. Ты просто боишься, что Джек, как и в прошлый раз, надает тебе пинков за то, что ты выдала меня. У самой-то, клянусь Богородицей, от зависти, что я с Джеком, готовы кишки от злости вылезти.

– Да нужен мне твой Джек, как рыбной торговке мороз. Бегаешь за ним будто дворняжка. То эля принесешь, то сплетни всякие рассказываешь. Он же только потешается над тобой.