Николай Харин - Снова три мушкетера
— Ах, Атос, только не вызывайте Кавуа. Мы теперь с ним почти друзья! со смехом воскликнул д'Артаньян.
— Хорошо, — флегматично согласился Атос. — Тогда я вызову господина Ла Удиньера или того, кого вы мне укажете, любезный д'Артаньян.
— Атос, мне всегда казалось, что царь Соломон был просто мальчишка в сравнении с вами. Я целиком последую вашему совету, но лишь в первой его части. И с одним непременным условием.
— Каким?
— Вы должны обещать мне одну вещь.
— Охотно. Какую же?
— Обойдитесь без дуэлей. Я вовсе не хочу, чтобы вместо меня в Бастилию упрятали вас, так как не сомневаюсь, что вы уложите вашего противника, кем бы он ни был.
— Ну… если вы так хотите… — с легкой улыбкой сказал Атос и пошел за бутылкой испанского вина.
Атос не советовал д'Артаньяну ночевать дома, и, так как этот необыкновенный человек никогда ничего не делал наполовину, он предоставил другу свою постель, а сам, не обращая ни малейшего внимания на протесты д'Артаньяна, улегся на пустовавшем месте, где обычно ночевал Гримо.
Наутро д'Артаньян не мешкая поспешил к г-ну де Тревилю.
Было еще рано. Первые лучи солнца пробивались из-за парижских крыш. Состоятельные горожане еще спали, но нищие и бродяги уже повылезли из своих жалких конур. Проснулись мелкие торговцы и разносчики. Навстречу прошагала водоноска, звук ее тяжелых деревянных башмаков гулко отдавался в утреннем воздухе.
Изредка попадались прибывшие в столицу продавать свой товар крестьяне в коричневых куртках и кирпично-красных штанах из домотканого полотна, в полотняных гетрах и башмаках из грубой кожи. Следом за ними потянулись ремесленники и приказчики, направлявшиеся к своим мастерским и лавкам.
Когда д'Артаньян подходил к дому г-на де Тревиля, уже зазвонили колокола.
Поскольку во дворе дома несли дежурство мушкетеры его роты, д'Артаньян был тотчас же узнан и почтительно пропущен в дом. Он прошел в приемную, где его так же почтительно усадили в кресла и заверили в том, что г-н де Тревиль, который только что проснулся, примет его первым по прошествии самого короткого времени.
Г-н де Тревиль действительно не заставил мушкетера долго дожидаться в приемной, прекрасно понимая, что д'Артаньян не явился бы к нему ни свет ни заря без крайней надобности.
Молодой человек не стал тратить времени на предисловия — он кратко рассказал де Тревилю о дуэли с Рошфором и попросил у него отпуск.
— Я думаю, вы правы, д'Артаньян, — сказал де Тревиль, прикидывая в уме шансы опередить кардинала у короля, чтобы представить все дело в нужном свете, — занятие, которому он предавался не реже одного раза в месяц, будучи командиром лихой и бесшабашной компании бретеров, называемых мушкетерами короля.
Читатель, несомненно, помнит, что г-ну де Тревилю не раз приходилось выполнять роль заступника перед его величеством, однако этот достойный вельможа справедливо полагал, что это входит в его должностные обязанности.
— Кардинал, наверное, взбешен. Когда это случилось? — спросил г-н де Тревиль.
— Вчера вечером, — коротко отвечал д'Артаньян.
— Значит, вы наконец поквитались с человеком из Менга, полувопросительно-полуутвердительно произнес капитан королевских мушкетеров. — Немногие рискнули бы драться с ним — уж очень влиятелен покровитель у кавалера. Ах, д'Артаньян, вы словно задались целью регулярно вызывать разлитие желчи у его высокопреосвященства. Прошло всего каких-нибудь несколько месяцев с тех пор, как вы с Атосом, Арамисом и Портосом, к моему сожалению, оставившим службу, лишили кардинала самой опасной его шпионки. И вот теперь вы чуть не закололи его конюшего.
— О нет, сударь. Я лишь ранил его в плечо.
— Тысяча чертей! Я надеялся на что-нибудь посерьезнее.
Д'Артаньян постарался спрятать улыбку, вспомнив пророчество Атоса.
— Ведь вы понимаете, что, как только Рошфор поправится, он сразу же постарается свести с вами счеты. А так как Рошфор человек не слишком щепетильный и, судя по вашим приключениям в Менге и Сен-Клу, не привык стесняться в выборе средств, я бы на вашем месте опасался наемных убийц.
— Однако справедливости ради должен заметить, — сказал д'Артаньян, что перед нашим поединком господин де Рошфор заверил меня, что при любом исходе кардинал не будет посвящен в это дело.
— Хорошо, если так оно и будет, но не стоит на это слишком полагаться. Как бы то ни было, — подвел итог г-н де Тревиль, — я отправляю вас в отпуск, вызванный… семейными обстоятельствами, например. Ведь вы не были в ваших родных краях с тех пор, как впервые появились в Париже, не так ли? Заодно проверим, так ли благороден господин де Рошфор на деле. Я скажу королю, что отправил вас в отпуск вчера и вечером вас уже не было в Париже.
Д'Артаньян от души поблагодарил г-на де Тревиля и уже собирался попрощаться с ним, но тот остановил его.
— Еще одно. Вы уже решили, куда отправитесь?
— Но я и впрямь мог бы поехать навестить родных, если бы…
— Что такое?
— Если бы мое сердце не вело меня в другое место.
— Я всецело одобряю веление вашего сердца, д'Артаньян. Ни в коем случае не ездите в Гасконь. Мало ли кому вздумается разыскивать вас там. Поезжайте туда, куда вас ведет ваше сердце. Надеюсь, это далеко от Беарна?
— О, это далеко оттуда.
— И отлично! Отправляйтесь поскорее, не стану вас более задерживать, д'Артаньян!
Выйдя от г-на де Тревиля, мушкетер остановился, раздумывая над тем, куда ему отправиться — в конюшни при гвардейских казармах или домой, чтобы затем отправить за лошадьми Жемблу.
Наконец решив, что час еще слишком ранний для того, чтобы его уже дожидались дома с целью ареста, он отправился на улицу Могильщиков.
— О Господи, это вы, сударь?! Я уже было решил, что вы и вовсе не вернетесь, — такими словами встретил его перепуганный Жемблу.
— Вот еще, любезный. Вместо того чтобы нести вздор, отправляйся лучше в конюшни и приведи наших лошадей. Да не забудь покормить их хорошенько.
— Значит, мы выступаем в поход?
— Скорее — отправляемся путешествовать.
— Ах, сударь! Когда я путешествовал с доном Алонсо, меня пару раз чуть не застрелили из мушкета да столько же раз пытались лишить меня жизни при помощи клинка. Не лучше ли нам остаться в Париже?
— Вот тогда у нас точно будут неприятности. И потом — ты, кажется, смеешь указывать мне, Жемблу? — спросил д'Артаньян, стараясь нахмуриться.
— Боже упаси, сударь. Раз мы отправляемся путешествовать — значит, так тому и быть. Я мигом приведу лошадей.
Жемблу действительно проявил расторопность. Через короткое время д'Артаньян со своим новым слугой выступили в поход и, выбравшись из Парижа, дали шпоры своим коням.
