Яма - Борис Акунин
Пришел час выбрать преемника. После долгих размышлений и молитв решение было принято.
Хасан призвал к себе Бузурга, начальника барсовой стражи, и сразу, без предисловий, объявил:
– Я болен. Может быть, я справлюсь с болезнью и проживу еще много лет. А может быть, Аллах призовет меня скоро. Пора подготовить наследника. Им будешь ты.
Вот и всё, что было сказано.
Тридцатилетний Бузург никогда не проявлял волнения, он был как око урагана – всегда спокоен, какие бы вихри вокруг ни ярились. Это он придумал барсовую стражу: ловить горных барсов, дрессировать их и потом использовать для охраны подходов к замку. Барсы ластились к Бузургу, как кошки. Хасан предугадывал, что, если молодого человека как следует обучить, так же к нему будут льнуть и люди.
Бузург дважды моргнул – и только.
– Ты хочешь задать вопрос, – кивнул Хасан. – Задавай.
– У тебя четырнадцать сыновей. Почему ты выбрал меня?
– Потому что ты обладаешь наилучшими задатками. Но их предстоит еще развить, и я этим займусь. Быть хорошим государем – особое искусство. Ты постигнешь его с самых азов. Сегодня начальный урок. Садись и слушай.
Бузург был хороший кандидат в преемники. Он не стал тратить время на изъявление благодарности, просто сел на подушки и приготовился слушать.
– Истина первая, с которой всё начинается, такова: быть хорошим государем и быть хорошим человеком – совсем разные вещи. Более того, хороший человек никогда не станет хорошим государем, а хороший государь не опустится до того, чтобы быть хорошим человеком. У Аллаха для государей составлены особые хадисы, не предназначенные для остальных. Есть качества, считающиеся у обычных людей плохими, но для государя они хорошие. И наоборот. Попробуй назвать три необходимых качества, без которых государь ни на что не годен.
Ученик надолго задумался. Хасан его не торопил.
– Неколебимость – окружающие ее всегда чувствуют. Храбрость – все боятся, а ты нет. Предвидение – способность видеть дальше. Есть и другие важные качества, но если только три, то, наверное, эти.
– Ты руководствуешься опытом укротителя барсов. Для того, чтобы править людьми, потребны совсем иные таланты. Забудь про неколебимость. Государь должен быть гибок, как змея. Это главное. Второе качество, без которого государь ничего не стоит, – целеустремленность. Третье – понимание людей. Каждое из этих умений представляет собой целую науку. Ты должен будешь постичь все три в совершенстве. К трем наукам присовокупляются мастерства, без владения которыми государь уязвим. Они тоже потребуют обучения, хоть и менее обстоятельного. Мастерство первое: научись ни к кому и ни к чему не привязываться сердцем, это для государя слабость. Иначе в решительный миг ты сделаешь неправильный выбор. Цени не человека, а его полезность. Второе: будь умен, но не будь мудр. Мудрец никогда ничего не добьется, мудрость помешает ему действовать. Третье: не будь храбр, а будь бесстрашен. Это значит: в минуту необходимости без колебаний рискуй жизнью, но никогда не рискуй собой без нужды. Четвертое: не истребляй в себе страсти, не пытайся заледенеть изнутри. Держи страсти глубоко-глубоко, как земля таит огненную лаву. Следи, чтобы лава никогда не выплеснулась наружу. Ты не вулкан, ты – государь. Однако без внутреннего пламени ты мертвый камень. Лелей свой огонь, согревайся им. Вот семь дисциплин – три главных и четыре вспомогательных – которым ты будешь обучаться. Лишь поднявшись на все семь ступеней, ты будешь готов занять мое место. Тебе всё понятно?
Бузург кивнул.
– Тогда приступаем к учебе. Начнем с гибкости…
Но в этот день учебе начаться было не суждено. Вошел глава лазутчиков Джафар, пошептал Имаму на ухо, и тот сомкнул очи.
Новость была великая. В Аль-Кудсе объявилось Око Шайтана.
Велев Джафару задержаться, а наследника отослав, Старец долго и истово молился, чтобы известие не оказалось ложным.
Про Око Шайтана написано в тайных трактатах, известных очень немногим посвященным. Это идеально круглый розовый алмаз весом 64 кирата, в котором, согласно преданию, заключена великая сила – сила Зла. Владеющий Камнем властвует над миром, ибо ведает все помыслы Шайтана и может обращать их себе на пользу.
Где обретается Око, неведомо никому. Известно лишь, что оно с древних времен сомкнуто и почивает мертвенным сном. А известно это по Туманному Зеркалу, поверхность которого окутана дымкой. Когда она прояснится, это будет означать, что Око вернулось в этот мир.
Туманное Зеркало прежде хранилось в сокровищнице багдадских калифов и считалось одним из самых драгоценных достояний мусульманского мира. Но Хасан отправил к калифу посланца: «Отдай Зеркало, или умрешь» – и калиф прислал Старцу Горы заветную реликвию, потому что боялся смерти.
Хасан повесил Зеркало у себя в молельне. Пока Око Шайтана было сомкнуто, он мог считать себя самым могущественным человеком Божьего мира.
Но три месяца назад, совершая намаз, Имам уловил краем глаза некое странное сияние, повернул голову и увидел, что Туманное Зеркало более не туманно. Оно светилось на стене, словно в нем отражалось солнце, хотя день был пасмурный.
Хасан подошел и замер. Никогда еще он не видел своего лица таким испуганным и жалким.
Око Шайтана открылось! Вернулось в этот мир! Если оно попадет в руки к кому-то другому, этот человек станет могущественнейшим из смертных, а Хасан ибн Ас-Саббах обратится в ничтожество.
Три тысячи лазутчиков были разосланы по всему исламскому миру, от Магриба до Самарканда, выискивать, высматривать, вынюхивать – не мелькнет ли где-нибудь Розовый Камень.
И вот Джафар пришел и сказал:
– Око Шайтана видели в Аль-Кудсе.
Аль-Кудс, который неверные кяфиры называют Иерусалимом, а кривоверные яхуды Ерушалаимом, находился в 400 фарсангах от Аламута. Пешему это два месяца пути, конному – три недели. Но Хасан послал почтового сокола, который за день долетел до Багдада, а еще через день второй сокол влетел в окно лавки близ Иродовых ворот и сел на плечо Шарафу аль-Хатибу, иерусалимскому рафику Братства Горы.
Прочитав послание, написанное на шелковой ленточке секретными письменами, Шараф благоговейно поцеловал легкую ткань, которой касалась рука Имама, и стал думать, как выполнить задание.
Как и все остальные шестьдесят рафиков Братства, Шараф все последние месяцы
