Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш
Влюбленная в Шевченко княжна Варвара Репнина-Волконская[70] пыталась поучаствовать в его судьбе, писала письма… Соединить эти сердца было невозможно – не только из-за разницы в положении, но и по причине «неблагонадежности», в которой обвиняли Шевченко. Княжне не пара! Слишком многое позволяет себе высказывать! Слишком вольнолюбив!
Да только о воле мечтали все. Еще с XVII века.
Глава 16
Восстание хлопка
Холодное лето 1601-го не оставило надежд на сбор урожая. Крестьяне задумчиво теребили бороды: что же делать? Как кормить детей? Цены на хлеб и на зерно взлетели до небес. А в следующем году стали еще выше. Над Русью пронесся стон: четверть ржи стоила в Пскове, в конце 1602 года, уже 3 рубля. А годом раньше – два. В Москве цена поднялась до четырех рублей – невероятно, почти нереально! Но и дорогого хлеба, и дешевого вскоре не стало. Наступил голод.
Посольство Ганзы[71], посетившее Москву в 1602-м году, с ужасом отмечало, что ежедневно из столицы увозят подводы с мертвецами. Когда 6, а когда и 8. По приблизительным подсчетам, умерли около 50 тысяч человек.
«Людие едоша друг друга, траву, мертвечину, псину и кошки, и кору липовую и сос- новую…»
Впрочем, цифры погибших в одной лишь Москве называются разные. Авраамий Палицын из Троице-Сергиева монастыря предполагал, что за 2 голодных года столица потеряла 127 тысяч человек, которые обрели покой на трех церковных кладбищах. У Буссова – полмиллиона. И, как это часто бывает в подобных ситуациях, город моментально пополнялся новыми людьми: из деревень, с семьями, котомками, с последней оставшейся скотиной шли крестьяне. Они искали спасения в большом богатом городе. И надеялись на государя.
В начале XVII века царем и великим князем всея Руси был Борис Годунов. «Бориску на царство» привели в 1598-м, и шел всего лишь третий год его правления, когда на страну обрушился голод.
Такой погоды на Руси не знали почти пять столетий. Все лето небо было затянуто тучами, и лило как из ведра. Уровень воды в реках вырос многократно, а потом наступили морозы. Зима пришла неожиданно рано, уничтожив даже те крупицы посевов, которым удалось взойти. Из-за холодных лет и неурожая цены выросли в 80 и даже в 100 раз. Прокормить семью рядовому крестьянину было теперь не под силу.
Москву наводнили пришлые. Они пытались найти себе ночлег, работу и прокорм, но город не справлялся с этими запросами. Обессиленные долгой дорогой, путешественники падали замертво. Годунов предпринял раздачу царской милостыни, но это было как капля в море.
Такую же картину наблюдали у себя жители других городов и крупных сел – к ним шли издалека за помощью. Сохранились челобитные Борису Годунову с вопросами от приказчиков царских вотчин: что делать в этом случае? Как поступать с приезжими?
Деревни на Смоленщине стояли пустыми. Умирали семьями и улицами, уцелевшие собирали пожитки и уходили. А с запада подбиралась чума… В 1603 году в Вильно заразились и погибли 27 тысяч человек. На следующий год чума появилась и на Руси. А вместе с ней и самозванец.
Фактически Годунов попытался ввести карантин: он расставил цепь застав с четкой целью никого не пропускать. Так можно было спастись от эпидемии и от прихода «царевича Дмитрия». Голод уже на треть опустошил московские земли, и государь не мог позволить, чтобы оставшееся население было уничтожено болезнью и войсками неприятеля. Воистину начало XVII века принесло Руси небывалое разорение! Такое можно сравнить только с золотоордынскими набегами…
В этой тягостной обстановке нашлись и те, кто решил обратить происходящее себе на пользу. Из вотчин бежали холопы: искать их в такой неразберихе никто не стремился. Они двигались с юга на север, к крупным городам, сбиваясь в стаи. У Москвы стояла самая крупная и знаменитая – под предводительством Хлопка Косолапа.
О Хлопке известно удивительно мало. Но он попал в несколько хроник и воспоминания голландского путешественника и купца Исаака Массы, который в 1603 году находился в Москве. В его «Истории московских смут» рассказывается о «крепостных холопах» – так позже перевели словосочетание lyfeygene knechten, – которые на подступах к столице промышляли разбоем. Люди Хлопка грабили купцов, а людей, проезжавших мимо, нередко убивали. Обозленные и голодные, стаи беглецов были озабочены только добычей.
А цены на хлеб продолжали расти, как ни пытался Борис Годунов их сдержать. Раздача денег вскоре прекратилась – казна не могла прокормить всех нуждавшихся. Поскольку бегство из земель приобрело тотальный характер, царь пошел на восстановление Юрьева дня и разрешил вывоз крестьян. Держать людей на промерзшей бесплодной земле не имело никакого смысла.
Хлопок не преследовал никаких политических целей. Он не пытался примкнуть к полякам, не делал попыток обратить на свою сторону бояр, неугодных Годуновым. Все восстание его подопечных сводилось исключительно к личному обогащению. Возможно, поэтому о нем так мало говорили впоследствии, например в XX веке. Он не вписывался в удобные рамки «борца за народное счастье». Хотя бы потому, что грабил и убивал обычных людей.
Положение Москвы стало совсем незавидным: стаи Хлопка могли лишить город последнего продовольствия. Любые попытки что-то ввезти в столицу завершались столкновением с разбойниками. Тогда Годунов отдал приказ – отправить на борьбу с «лиходеями» отряд из сотни стрельцов. Руководить им надлежало дворянину Ивану Басманову, исправно служившему двум государям: Федору Иоанновичу и царю Борису.
Стрельцы выдвинулись в августе 1603 года. С самого начала силы были неравны: всего сотня у Басманова и в 6 раз больше у Хлопка. Вполне возможно, у разбойников имелись свои люди в Москве, потому что дальнейшие события показали их невероятную ловкость. Стрельцы попали в ловушку, началась жестокая битва, которая – увы – привела к гибели Ивана Басманова.
Однако большие потери понесли и люди Хлопка, а сам предводитель восставших попал в плен. Его привезли в Москву, где государь не был настроен к милостивым решениям – Хлопка попросту повесили. По всей видимости, это произошло незадолго до смерти сестры Бориса Годунова, царицы Ирины[72]. Та скончалась 29 октября 1603 года в Новодевичьем монастыре, и эти два события в некоторых источниках часто упоминаются рядом.
У Ивана Басманова осталась единственная дочь, Фетиния, которая вышла замуж за князя Василия Сулешова. Но такое уж это было неспокойное время: спустя двадцать с лишним лет после убийства предводителя стрельцов объявился самозванец Ануфрий, выдававший себя за родного сына Басманова.
Победа над Хлопком дала Годунову небольшую передышку. Другим явно успешным шагом стал «Указ о холопах» от 16 августа 1603 года. Этот документ был явным примером заискивания власти перед крестьянами. Попыткой примирить их с тяжелым положением, в котором оказались. И… маленьким шажком в сторону от зарождающегося крепостничества. Согласно указу, господа могли отпускать своих крестьян, выписывая им специальный документ, если у них не было возможности содержать лишние рты в голодные годы. Соответственно, у бывших холопов появлялась возможность идти в другой дом, к другим
