Густав Эмар - Мексиканские ночи

— Тогда получай их прямо сейчас, — сказал генерал, протягивая Лопесу кошелек.

— Спасибо, ваше превосходительство. В путь отправимся, когда пожелаете, только отдайте приказ солдатам не шуметь, не разговаривать, чтобы застать врага врасплох.

Мирамон послал солдат к генералу Кабосу с приказом присоединиться к главному корпусу, затем велел кавалеристам спешиться и следовать за пехотой.

Объяснив генералу Кабосу в чем дело, Мирамон спешился и стал впереди войска, несмотря на настойчивые просьбы не подвергать себя опасности.

— Что, трогаемся? — спросил он Лопеса.

— Я готов, генерал!

Двигались в полной тишине, соблюдая порядок. Как и сказал Лопес, каменистая дорога была настолько крута, что пешему легче было передвигаться, чем конному.

— Все время будет такая дорога? — спросил президент Лопеса.

— Нет. Неподалеку от Толуха дорога становится шире, круто забирая вверх до самого перевала. Оттуда в Толух можно скакать галопом.

— Это и хорошо, и плохо, — сказал президент.

— Я вас не понимаю, ваше превосходительство.

— Очень просто. На высотах могут стоять неприятельские кордоны. Тогда план наш провалится. Вот об этом ты не подумал, когда повел нас этой дорогой.

— Извините, ваше превосходительство, враг уверен, что ваших солдат на поле боя нет, считает свою оборону вполне надежной, а меры предосторожности — излишними. Кроме того, высоты, о которых вы говорите, удалены от лагеря неприятеля, и никаких кордонов там быть не может.

Уже около получаса шли они по этой опасной дороге, как вдруг Лопес, внимательно осмотревшись, остановился.

— В чем дело? — спросил президент.

— За этим поворотом начинается крутой подъем, мы почти достигли Толуха. Позвольте мне разведать, свободны ли высоты и можно ли беспрепятственно продолжать путь.

— Иди, — сказал президент. — Я тебе доверяю, мы не двинемся с места до твоего возвращения.

Лопес снял оружие и шляпу, пополз по земле и вскоре скрылся в густых зарослях. По приказу генерала войско остановилось.

Через несколько минут к Мирамону подошли генералы. Лопеса все не было и волнение росло.

— Он, наверняка, предатель, — сказал генерал Кабос.

— Не думаю! — возразил Мирамон. — Я верю тому, кто его послал.

В этот момент из зарослей появился Лопес. Он с поклоном подошел к Мирамону и остановился в ожидании.

— Ну что? — спросил Мирамон.

— Я поднялся на вершину горы, — ответил Лопес, — осмотрел бивуак неприятеля — там нет никакого движения. Можете продолжать путь.

— Значит, нет часовых на высотах?

— Нет, ваше превосходительство!

— Проводи тогда меня до конца дороги — я хочу осмотреть местность, чтобы составить план действий. Лопес взял ружье и надел шляпу.

— Я готов! — сказал он.

Они пошли вперед. На некотором расстоянии от них двигалось войско.

Лопес сказал правду. Вокруг все было спокойно. Мирамон внимательно осмотрел местность и очень тихо произнес:

— Теперь я знаю, что делать. Потом обратился к Лопесу:

— Твой господин, говоришь, устроил засаду в тылу у неприятеля?

— Так точно, ваше превосходительство!

— Надо бы его предупредить, чтобы атаковал неприятеля одновременно с нами. Но как это сделать?

— Ничего нет легче, ваше превосходительство. Видите там, наверху, дерево?

— Да, вижу, ну и что?

— Мне велели срубить его верхушку, как только начнется бой. Это послужит сигналом для наступления.

— Слава Богу! — воскликнул Мирамон. — Твоему господину надо бы быть генералом, все предусмотрит. Отправляйся же быстрее к дереву и будь наготове: как только я подниму шпагу, руби верхушку. Понял?

— Так точно, ваше превосходительство. А потом что прикажете делать?

— Что хочешь!

— Слушаюсь. В таком случае, я присоединяюсь к моему господину!

И Лопес, ведя на поводу коня, направился к дереву.

Мирамон разделил пехоту на три отряда, кавалерию поставил в арьергарде. Войско двинулось к перевалу, и когда достигло его, Мирамон выхватил шпагу и, скомандовав «Вперед!», устремился вниз, увлекая за собой солдат.

Увидев, что Мирамон поднял шпагу, Лопес одним ударом срубил верхушку дерева, спустился на землю, вскочил на коня и помчался следом за войском.

Внезапное появление армии Мирамона повергло неприятеля в панику.

Разведка донесла, что все силы Мирамона — в Мехико.

Вражеские солдаты бросились было к оружию, офицеры попытались организовать оборону, но войска Мирамона уже ворвались в лагерь и с криком «Да здравствует Мирамон!» нанесли неприятелю удар.

Враги не растерялись, наскоро собрали солдат и открыли бешеный огонь, а вскоре была пущена в ход и артиллерия, угрожая пехоте Мирамона.

Дело приняло серьезный оборот: войска Хуареса численно превосходили противника, и с минуты на минуту можно было ожидать наступления.

Но неожиданно послышались воинственные крики и большой отряд кавалерии с пиками наперевес ударил врагу в тыл.

Тут же вступила в бой кавалерия Мирамона, и началась настоящая бойня. Атакованные со всех сторон войска Хуареса всеми силами старались пробиться сквозь вражеское кольцо, начали отступать, а потом обратились в бегство.

Генералы Бериосабал и Дегольядо с сыновьями, два полковника, все офицеры главного штаба и свыше двух тысяч солдат попали в плен к Мирамону вместе с четырнадцатью пушками. Со стороны Мирамона потери были невелики: семь убитых и одиннадцать легко раненных.

Бой длился около получаса и завершился полной победой Мирамона.

Последний раз судьба улыбнулась тому, кого уже обрекла на гибель.

ГЛАВА XXXI. Победа

Неожиданная и в то же время блестящая победа Мирамона над сильным и опытным врагом вернула сторонникам президента мужество и надежду.

Солдаты больше не сомневались в успехе дела, за которое сражались, и считали победу окончательной.

Один только Мирамон знал истинную цену одержанной победе.

Он слишком хорошо понимал зыбкость своего положения, чтобы тешить себя несбыточными мечтами. Но в глубине души благодарил фортуну за то, что не дала ему пасть слишком низко, как это бывает с простыми смертными.

Кавалерия, преследовавшая отступающего врага, чтобы он снова не собрался с силами, вернулась. Мирамон дал войску два часа отдохнуть и приказал возвращаться в Мехико. Возвратились на несколько часов позднее, чем предполагали. Усталые лошади двигались медленно, кавалеристы, сопровождая пленных и трофейные пушки, шли пешком, а многочисленные экипажи с багажом могли ехать только по хорошей дороге. Все это задержало войско в пути.

Было уже около десяти вечера, когда авангард экспедиционного корпуса достиг первых домов Мехико. Город был залит огнями.