Пять минут до полуночи - Александр Бергман
Борис, шедший впереди, резко остановился и поднял вверх руку, делая знак остальным. Но в этот момент человек под деревом тоже увидел их и встал. Он принялся призывно махать рукой.
— На помощь! Сюда!
Ребята подошли ближе. Перед ними стоял невысокого роста полный человек в форме майора медицинской службы. Его красные щеки лоснились от пота. Одна нога была зажата в капкане, от которого шла цепь к дереву.
— О, как хорошо, что я вас встретил! А я вот в капкан угодил, — начал он свою тираду. — Думал уже, что помереть мне здесь уготовано! А они, сволочи эти, волки, чувствуют! Уже возле меня ошиваются. Ночью бы загрызли меня! Как же вовремя вы пришли! Спасли от гибели! Вызволите меня, пожалуйста, отсюда!
Борис стоял поодаль, не шелохнувшись. И остальные ребята по его примеру так же молча смотрели на майора.
Костя, хотел было подойти к толстяку, но Борис взял его за руку, не дав ему этого сделать.
— Не торопись, — еле слышно сказал он. И спросил у незнакомца: — Вы кто?
— А вы, наверно, помощь на «Сияние»? — вместо ответа поинтересовался толстяк.
— Я повторю свой вопрос, — терпеливо произнес Борис. — Вы кто?
И тут он заметил в нескольких метрах от толстяка армейский вещмешок. Вероятно, при падении тот отлетел в сторону, и майор уже не смог дотянуться, цепь капкана не позволила.
Борис подошел к мешку и поднял его.
— Это ваш? — спросил он.
Майор в растерянности глядел на Бориса.
— Нет… — он замотал головой, и его толстый подбородок затрясся.
— А чей? — видя неуверенность майора, спросил Борис.
Маленькие глазки на жирном, лоснящемся лице толстяка забегали.
— А, вы это про вещмешок-то? — дрожащим голосом пролепетал он. — Мешок-то, конечно, мой! — из его горла вырвался нервный смешок. — Чей же еще?! — видя, что ему не отвертеться, признался незнакомец. — Дайте мне его, пожалуйста. Выскочил из рук, когда я угодил в пасть к этому чудовищу, — на его лбу в этот момент выступили крупные капли пота, и он быстро вытер их.
Борис развязал мешок и заглянул внутрь. Потом засунул в него руку. Там, кроме продуктов, находился холстяной мешочек размером с ананас, под завязку чем-то туго набитый. Борис аккуратно развязал тесемки. Его взору открылся блеск алмазов. Несмотря на железную выдержку, лицо Бориса в этот раз немного изменилось. Он никогда в жизни не видел такого. Пошарив рукой по дну вещмешка, молодой человек нащупал пистолет. Осторожно достал и стал рассматривать. На ручке была выгравирована наградная надпись: «За доблестную службу полковнику Кротову».
— Кать, — обратился Борис к девушке, — как фамилия командира базы «Сияние»?
— Полковник Кротов.
— Вы не ответили на мой вопрос, — вновь обратился Борис к майору. — Кто вы?
Толстяк сразу сник и вяло произнес:
— Майор Хохлов, я начальник лаборатории базы «Сияние». Так, может, вы все-таки вызволите меня из этого капкана? Я, боюсь, не смогу идти, — захныкал он.
— Конечно, вызволим, — ответил Борис. — Только скажите, откуда в вашем мешке оружие вашего командира полковника Кротова? — произнес он.
— Я… я взял его… потому что оно могло мне понадобиться в тайге. Ведь ему оно все равно уже больше не нужно.
— Как это не нужно? — переспросила Катя. — Что вы несете?!
— Кротов… он погиб… — запинаясь, произнес Хохлов.
— Так, — Борис обратился к Кате, — нужно идти на «Сияние», сейчас нет времени разбираться. Этого, — он кивнул на Хохлова, — возьмем с собой. При нем оружие командира и большая партия алмазов. Костя, — он посмотрел на водителя, — у тебя в мешке, по-моему, веревка есть?
— Да. — Тот достал из своего вещмешка небольшой моток.
— Свяжи ему руки!
— Только ногу сначала из капкана освободите, — ныл толстяк.
Костя принялся спутывать руки майору. Борис повесил себе на плечи вещмешок Хохлова и, подойдя к дереву, отломил большой сук. Им он мастерски поддел створку капкана, и уже через несколько секунд Хохлов был свободен.
— Ах, как больно! — он сел на землю и стал растирать ногу.
— Ничего, до свадьбы заживет, — утешил Борис.
А сам сверился с компасом и картой.
— Все вперед! — скомандовал он. — Кость, не выпускай конец веревки из рук. Неизвестно, чего от него можно ожидать. Придем на базу — там во всем разберемся.
Ребята растянулись цепочкой. Впереди шел Борис, за ним Катя, потом Вика, следом Костя на веревке вел Хохлова, а замыкал цепочку Виталий. Борис вновь задал достаточно быстрый темп.
— Можно не так быстро? У меня нога болит после капкана, — пролепетал толстяк.
Борис проигнорировал его слова, а Катя приблизилась к Хохлову и пошла рядом.
— Скажите, пожалуйста, куда вы направлялись и что произошло на «Сиянии»?
— Я шел за помощью, — ответил майор.
— Для чего вам понадобилась помощь и что случилось на «Сиянии»? — этот вопрос задал уже Борис.
Глаза майора округлились, и он замотал головой. При этом жир на его толстом подбородке затрясся, как студень.
— Во всем виновата «Орхидея», это она всех погубила, — истерично завопил Хохлов.
— Какая еще орхидея? Майор, ты че, сколько ты сегодня выпил-то, е-мое?
— Подожди, Костя, — Катя взяла Константина за руку и снова обратилась к связанному: — Расскажите, пожалуйста, подробно, что случилось на станции?
— Я же говорю, «Орхидея» всех погубила! Эта адская машина, она совершенно непредсказуема! — завизжал толстяк.
Катя увидела, что веко на правом глазу майора задергалось, а его руки затряслись. Вероятно, воспоминания о каких-то пережитых событиях заставляли его сильно нервничать.
— Успокойтесь, пожалуйста. — Она положила руку на плечо майору. — Пожалуйста, расскажите, в чем проявляется непредсказуемость этой самой «Орхидеи»?
— Она делает из людей безумцев! Вы понимаете, безумцев! — вновь завизжал майор, и его глаз задергался.
Катя взяла его под руку.
— Каждый раз на испытаниях она воздействовала на мозг человека совершенно по-разному. Вызывала разные эмоции. Я не знаю, с чем это связано. Селезнев, тот капитан, который ей управлял, он же никому ничего не рассказывал! А месяц назад после очередных испытаний двое сошли с ума! Понимаете, сошли с ума! Стали безумцами! А на последних испытаниях…
— Подождите, когда были последние испытания? — прервал Хохлова Борис.
— Примерно две недели назад, они и привели к…
— К чему? — задала вопрос Катя. — Пожалуйста, расскажите, что было две недели назад?
— В очередной раз испытывали «Орхидею». Я не знаю, что там и как, был в своей лаборатории, а Селезнев, он оставался там, внизу, с «Орхидеей».
— Где внизу? — быстро спросил Борис и бросил короткий взгляд на Катю.
— В бункере под лабораторией. «Орхидея» всегда в бункере, а люди наверху, на полигоне. А я тогда сидел в лаборатории, у меня был важный эксперимент… И видел из окна тех людей, которые работали
