Джон Стэк - Корабль Рима
Марк автоматически согнул руку с мечом, разминая мышцы, — организм реагировал судорогами на недостаток соли. Больше недели назад паек урезали, и центурион вместе с остальными солдатами Девятого легиона страдал от нехватки соли. Напряженные мышцы расслабились, и мысли Марка переключились на почти непрекращающуюся боль в желудке.
Запасы продовольствия в легионе подошли к концу, и в условиях осады, в которой оказались лагерь и окружавший его город, армии пришлось заняться фуражировкой. Эта обычная во время похода практика несла с собой определенный риск. Карфагеняне прекрасно знали, как плохо обстоят дела у римлян с продовольствием, и нападения на отряды фуражиров были интенсивными и яростными. Легат Мегелл приказал посылать на поиски продовольствия отряды численностью не меньше манипулы, которые все дальше углублялись на вражескую территорию, пытаясь обеспечить бесперебойное снабжение лагеря.
Четвертая манипула Девятого легиона покинула город на рассвете и направилась в долину к северу от лагеря. Манипула Марка теперь была почти полностью укомплектована — после гибели центуриона седьмой манипулы Валерия его солдат распределили подругам подразделениям. Приход легионеров из седьмой манипулы, гордых людей, недовольных расформированием, привел к появлению такой заразы, как злость и изоляция, подрывающей боевой дух.
Марк оглянулся на подчиненных. Постороннему их лица могли показаться суровыми и злыми. При встрече с врагом такое выражение лиц говорило о непреклонности воинов. Теперь за ним скрывались упадок духа и недовольство голодных людей. После трех часов поисков в фургоне были только дичь и птица, которой не накормить и саму манипулу. Карфагеняне увели из окрестностей города весь скот и вывезли запасы зерна, оставив после себя остров с голодными людьми посреди разоренных крестьянских хозяйств. Центурион чувствовал отчаяние легионеров, и именно оно стало причиной нарушения дисциплины и безрассудства Грациана и Нервы.
Марк снова повернулся к роще и со злостью сплюнул. Когда два легионера вернутся, их ждет суровое наказание за нарушение приказа. Оставалось надеяться, что они вернутся с пустыми руками. Если солдаты принесут оленя, остальные обрадуются, но радость быстро сменится возмущением, когда Марк прикажет высечь нарушителей дисциплины. Это жестоко, но абсолютно необходимо, чтобы держать подчиненных в узде. В таком отчаянном положении любое неповиновение может привести к анархии.
Марк напрягся, заметив движение в роще. Наконец-то, подумал он и придал лицу суровое выражение. Затем что-то мелькнуло в другом месте, в пятидесяти ярдах от первого. Центурион среагировал автоматически, не успев осмыслить увиденное.
— Поднять щиты! — крикнул Марк еще до того, как из подлеска вылетели первые стрелы.
Легионеры среагировали с быстротой молнии — вялость словно рукой сняло, и их действия теперь определяла выучка.
Марк почувствовал, как стрелы ударяют в щит. Траектория полета была плоской, и наконечники глубоко вонзались в толстую кожу. Одна стрела пролетела рядом со щитом и ударила Марка в плечо, заставив покачнуться. За его спиной стрелы обрушились на стену из щитов, которая нейтрализовала смертельную опасность неожиданной атаки.
— Сомкнуть ряды вокруг центуриона! — скомандовал опцион.
Манипула единой массой двинулась вперед, окружив Марка и загородив его щитами.
Застонав, Марк ухватился за древко вонзившейся в плечо стрелы. Он ничего не чувствовал, но понимал, что шок скоро пройдет, и хотел сломать стрелу до появления боли. Древко обломилось в тот момент, когда на легионеров опять посыпался ливень стрел. После первой атаки карфагеняне скорректировали прицел, и Марк услышал крики раненых.
— Черепаха!
Фланги тут же сомкнулись, и легионеры выстроились в две линии — вторая держала щиты высоко, наклонив их вперед, в результате чего образовалась сплошная стена, наподобие панциря черепахи. Ливень из стрел тут же прекратился, и в роще снова все стихло.
— Спокойно, ждите моей команды! — крикнул Марк легионерам.
Позади стены из щитов они обнажили мечи, устремив взгляды прямо перед собой.
Роща словно выдохнула заряд агрессии и затихла, и легионеры молча ждали. Внезапно откуда-то из подлеска послышался одинокий боевой клич. Через мгновение звук многократно усилился, и из леса выскочили карфагеняне.
— Круг! — взревел Марк, перекрикивая врага.
Легионеры, ожидавшие этой команды, мгновенно перестроились и, прежде чем карфагеняне успели преодолеть половину разделявшего их расстояния, уже образовали круг. Передовая линия карфагенян ударила в сомкнутые щиты римлян: сбегая вниз с холма, солдаты со всего размаху налегли плечами на защитную стену, пытаясь сдвинуть ее, чтобы добраться до спрятанной за ней уязвимой плоти.
Римская стена прогнулась под напором врага, но закаленные бесчисленными маршами ноги постепенно восстанавливали строй, вынудив карфагенян рассеяться.
— Рази их!
Легионеры издали боевой клич и принялись наносить ритмичные удары, эффективность которых обеспечивалась многолетними тренировками. Марк уперся плечом в щит и наклонился вперед, сопротивляясь напору врага. Между его щитом и щитом соседа образовался зазор, небольшой, но вполне достаточный, чтобы гладий центуриона ринулся вперед в поисках вражеской плоти. Меч нашел цель, и Марк, выдернув окровавленное лезвие, ликвидировал зазор между щитами и приготовился к следующему выпаду.
Стена щитов слева от Марка изогнулась — фланги смыкались, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся на месте павшего легионера. Теперь боевые кличи карфагенян и римлян смешивались со стонами раненых. Кровавый бой не утихал, и карфагеняне усиливали нажим, пытаясь пробить брешь в обороне римлян. Центурион Марк отвлекся от шума битвы, пытаясь услышать признаки слабости или паники. Вокруг падали римляне и карфагеняне, но никто не хотел уступать. Марк понимал: он должен ускорить события, чтобы обеспечить передышку.
— Манипула! Приготовиться к маневру!
Все римляне услышали команду, и их тела напряглись в ожидании перестроения.
— Клин!
И вновь легионеры пришли в движение, словно направляемые невидимой рукой, и образовали клин, острие которого оказалось в центре первой линии боевого порядка. Карфагеняне были застигнуты врасплох внезапным перестроением — на флангах противник вдруг исчез, а центр принял на себя всю силу удара наступавших римлян.
— Вперед! — крикнул Марк, ведя за собой клин.
Вражеский строй дрогнул под сокрушительным ударом — неглубокий боевой порядок не мог выдержать напора римских щитов, — а затем распался.
