Сергей Шведов - Поверженный Рим
– Какая жуткая новость, – сказал Пордака и зевнул, неожиданно даже для себя.
– По городу поползли слухи, что император убит, – продолжил свой рассказ Перразий. – И что это убийство организовал префект претория Андрогаст. В частности, этого мнения придерживается епископ Амвросий, уже заявивший в полный голос, что проклянет руга, если тот объявит себя императором.
– Не думаю, что проклятье христианского пастыря напугает сиятельного Андрогаста, – криво усмехнулся Пордака, присаживаясь в кресло. – В римской армии язычники по-прежнему составляют большинство, а именно на плечах легионеров нынешний префект претория собирается взлететь к вершинам власти.
– Ему это удастся? – нахмурился Перразий.
– Не думаю, – покачал Пордака. – Убийство императора – тяжкий грех не только в глазах христиан. Тем более что убит юноша, еще никому не успевший сделать зла. И если в Медиолане найдутся решительные люди, способные остановить самозванца в самом начале его преступного пути, то их действия будут одобрены подавляющим большинством обывателей.
– А легионеры? – напомнил Перразий. – Среди них большинство составляют не просто язычники, а варвары.
– У меня на примете есть человек, который вполне способен заменить Андрогаста и возглавить римскую армию в качестве магистра пехоты.
– Кого ты имеешь в виду? – насторожился комит агентов.
– Стилихона сына Меровлада, – спокойно ответил Пордака.
Перразий с удивлением взглянул на заплывшего жиром, далеко уже не молодого человека. Пордака был самым отпетым негодяем из тех, что встречались комиту агентов на жизненном пути. Говорить с этим выходцем из римских низов о чести и милосердии значило попусту сотрясать воздух. В чем Пордаке нельзя было отказать, так это в наглости и смелости. Стилихон люто ненавидит сына рыбного торговца, но именно на него хитроумный комит финансов решил сделать свою главную ставку.
– Ты сильно рискуешь, Пордака.
– Мы оба рискуем, Перразий, но есть надежда, что божественный Феодосий оценит наши усилия и воздаст каждому по заслугам. Ты уже отправил письмо в Константинополь?
– Пока нет, – вздохнул Перразий. – Решил посоветоваться с тобой.
– В таком случае сообщи Феодосию, что дело ему придется иметь не с Андрогастом, а с императором Евгением.
– А почему не с Никомахом или Руфином? – удивился Перразий. – И куда денется Андрогаст?
– Никомах и Руфин слишком умные люди, чтобы совать голову в петлю, – усмехнулся Пордака. – А что касается Андрогаста, то он не переживет завтрашнего дня.
Вопреки мнению высокородного Пордаки префект претория Андрогаст умирать не собирался. Прятаться тоже. Несмотря на слухи, гуляющие по городу, именно он энергично занялся погребением почившего императора. Официально было объявлено, что юный Валентиниан стал жертвой любовной страсти и наложил на себя руки в результате кратковременного умопомрачения. На этой версии настаивали как сам Андрогаст, так и комит гвардейцев Луций, клятвенно заверявший всех, что посторонних людей в ту роковую ночь во дворце не было. И в свите умершего Валентиниана не нашлось ни единого человека, который рискнул бы оспорить выводы Андрогаста и Луция. Более того, многие высшие чиновники вслух называли имя нового императора. Особенно усердствовал в прославлении префекта претория Пордака, назвавший прилюдно Андрогаста «божественным».
– Мне нужны деньги, Пордака, – сказал префект претория, оставшись с комитом финансов наедине.
– Но я уже выделил средства для погребения, – развел руками Пордака.
– Я должен заплатить легионерам и гвардейцам за лояльность, – небрежно бросил Андрогаст. – Два миллиона денариев меня устроят.
– Два миллиона! – ахнул комит финансов. – Но в казне нет таких денег. К тому же армии неделю назад выплатили жалование. Тебя не поймут, божественный Андрогаст.
– Хватит кривляться, Пордака, – рявкнул будущий император. – У меня нет времени на препирательства.
– Ну, хорошо, – сокрушенно развел руками комит финансов. – Деньги я найду. Только тебе придется самому приехать за ними в мой дворец завтра вечером, лучше ночью. Никому другому я такую сумму доверить не могу.
Встреча, к которой Пордака так стремился, произошла утром следующего дня в доме сиятельного Сальвиана. Впрочем, сам магистр пехоты в это время находился в императорском дворце, и поэтому гостя принимала почтенная Анастасия. Пордака приказал рабу положить мешок с золотыми монетами на стол и вопросительно глянул на матрону.
– Он в саду, – сказала Анастасия настойчивому гостю.
– Кто? – переспросил Пордака. – Меркурий?
– Нет, – улыбнулась хозяйка. – Стилихон. Пордака не видел сына Меровлада пять лет, но узнал его сразу, прежде всего по злым, цепким и насмешливым глазам. Стилихону уже исполнилось тридцать лет, и он находился в самом расцвете жизненных сил. Бывший трибун был смугловат и темноволос, в отличие от своего белокурого отца. Римская кровь, доставшаяся от матери, похоже, превозмогла в нем кровь ругов. Но это чисто внешне. А вот о мыслях и намерениях этого рослого красивого человека Пордаке еще предстояло узнать.
– С твоей стороны, Пордака, было слишком опрометчиво настаивать на встрече со мной, – сразу же взял быка за рога Стилихон.
– Я знаю, что ты подозреваешь меня в убийстве сиятельного Меровлада, но посуди сам – зачем мне было его убивать? – пожал плечами Пордака. – На его место я не претендовал.
– Ты забыл о деньгах!
– Я ведь не рекс Гайана, чтобы кидаться на мешки с золотом, – усмехнулся Пордака. – К тому же риск был слишком велик, а я человек осторожный. Да и зачем Андрогасту посредник? Чем меньше людей, замешанных в деле, тем больше вероятность того, что оно завершится успешно. Только Андрогаст знал время и место встречи с Меровладом, только он мог навести Гайану на загородный дом трибуна Себастиана.
– Допустим, – не стал спорить Стилихон. – Но неужели это все, что ты хотел мне сказать?
– Нет, не все, – покачал головой Пордака. – Пять лет я верно служил императору Валентиниану и не хочу, чтобы его убийство осталось неотомщенным. Сегодня ночью сиятельный Андрогаст приедет в мой новый дворец за большой суммой денег.
– Ты хочешь, чтобы я перехватил его по дороге?
– Нет, – покачал головой Пордака. – Мы не можем рисковать. Андрогаста охраняют три сотни клибонариев. Префект претория, надо отдать ему должное, очень осторожный человек. Ты убьешь его в моем доме, где тебе никто не сможет помешать.
– А почему я должен тебе верить, Пордака? – с ненавистью глянул на комита финансов Стилихон.
– Потому что у тебя нет другого выхода, сын Меровлада. Послезавтра утром Андрогаст станет императором, и твоя звезда, Стилихон, закатится навсегда. Бороться с императором куда труднее, чем с префектом претория. Ты меня удивляешь, трибун. Я ведь не побоялся прийти к тебе безоружным. А ведь мог бы привести сюда агентов моего друга комита Перразия, которые, к слову, давно уже следят за тобой. Но ни мне, ни Перразию не выгодна твоя смерть, Стилихон. Иначе ты не вышел бы живым из этого дома.
