ГУЛАГ уже не тот, но кое-что осталось - Иван Деревянко
Временное затишье закончилось после того, как меня перевели в управление инженером производственного отдела. Начальник лагеря, пользуясь моим отсутствием решил доконать мастера. Тот ему поломал крышку стола, за что заработал карцер, но на провокации не поддался. А я и оттуда через политотдел помог мастеру. Начальник лагеря скрипел зубами от бессилия, дескать, если бы не твой защитник, я бы сгноил тебя. Да не тут-то было.
После техникума я решил не терять время и поступить в том же году в институт, благо время для подготовки было с полгода. В гостинице я все время усиленно готовился. Математика тяжело давалась, поскольку в техникуме мы ее «огородами прошли» по сокращенной программе.
В зоне была вечерняя школа, куда приезжал учитель с поселения в одном из поселков. Останавливался он в нашей гостинице. Видя, как я мучаюсь с математикой, он предложил мне помощь. Это я к тому, как мне все время везло на хороших людей.
Учитель предложил приехать к нему поездом, который приходит в их поселок в 11 часов вечера, а возвращается в 5 часов утра. Мы ночку посидим, а утром ты уедешь. Мне неудобно было напрягать человека, но делать было нечего, и я согласился. Хорошо помог мне учитель, спасибо ему. Это было зимой, а летом я поступил в институт на заочное отделение.
Надо было сочетать работу с учебой, но после работы учеба плохо дается. Решил пораньше ложиться спать и пораньше вставать, чтобы было время на свежую голову позаниматься. Начал вставать в 5 часов. Маловато оказалось времени для занятий. Стал вставать в 4 часа. Все равно мало. В три часа встать не смог, выключил будильник и уснул. Тогда я с вечера перевернул металлический тазик, поставил его в другой конец комнаты, на него поставил будильник, который создавал сумасшедший грохот. Выдержать этот грохот ночью невозможно. Приходилось вставать и выключать будильник. Пока ходишь по комнате, уже и проснулся, можно позаниматься.
При работе за столом верхнего света не хватало. Повесил на стенку над столом фотофонарь с вынутым красным стеклом, поскольку настольной лампы в поселке не купить, да так и работал. Было удобно. Я сначала не знал, что на лесоповал людей возят рано и мимо моего дома. Начальники отрядов сопровождают машины, сидят в кабине и видят, что я каждый день по утрам работаю. Так я заработал в поселке ореол труженика.
Однако трудности с заочной учебой в небольшом поселке были огромные. Книги были только те, что удалось взять в институтской библиотеке, а они не самые лучшие. Например, в учебнике по математике на одной странице записана формула на две строчки. И внизу запись: после несложных преобразований получим формулу. И дается формула в несколько знаков. Какие это преобразования, оставалось для меня неизвестным. Позднее уже в институте преподаватель объяснил эту формулу. Оказалось, все просто, а в поселке это оказалось неразрешимой проблемой. И так по всем предметам.
Со временем пришло понимание, что надо переходить на очное обучение, но нельзя было. Три года после техникума не отработал. Только когда меня перевели в управление, эту проблему стало возможным решить, поскольку начальник отдела благосклонно относился к учебе. Написал я во все отраслевые институты с просьбой о переводе со второго курса заочного обучения на очное. Ответил только один.
И тут я засомневался, как учиться, если отец не может мне помочь, так как у самого оклад 60 рублей. Пошел к начальнику, высказал свои опасения. Он спросил:
— Учиться хочешь?
— Очень.
— Тогда не думай. Поезжай и учись. Денег не хватит, пойдешь вагоны разгружать. А мы тебе направление от производства дадим. Хоть небольшая, но прибавка к стипендии.
Так, благодаря умному руководителю, решилась моя проблема.
А в поселке моя жизнь протекала бурно. Вскоре после приезда туда меня избрали заместителем секретаря комитета комсомола. Поручили заняться художественной самодеятельностью. Занялся. Организовал. Телевизоров тогда не было, вот люди и ходили на наши представления. Зал клуба был всегда полон.
В партийной организации была потребность в приеме в партию комсомольцев. Вот мне и предложили. Я сопротивлялся, поскольку были конфликты с местными членами партии, с которыми я бы не хотел быть в одной организации. Мой бригадир узнал об этом, и провел со мной своего рода разъяснительную работу. Тебе, говорит, обязательно нужно быть в партии, потому как с твоим характером тебя заклюют, а в партии ты сможешь огрызнуться. Он меня переубедил.
Как я уже говорил, мне везло на хороших людей. Секретарь партийной организации сам дал мне рекомендацию и нашел еще одного рекомендуемого, вояку, вся грудь в орденах. На партийном собрании мои недруги всячески старались меня охаять. В частности, вопрос задали по выговорам.
— Взыскания есть?
— Да, есть.
— Сколько?
— Да штук пять.
— Как можно принимать в партию такого человека, который не знает сколько у него выговоров?
И вдруг берет слово какой-то офицер, с которым я ни разу не встречался лично.
— Если этого парня не принимать в партию, то кого же надо принимать? Кто-нибудь может мне назвать еще хоть одного парня, который такой молодой, а руководит лесозаводом и учится заочно? Я каждый день проезжаю мимо его дома, и вижу, как по утрам он работает. Он что, пьяница или развратник? Я категорически не согласен с товарищами. Его обязательно надо принимать.
Я был в шоке. Незнакомый человек так меня охарактеризовал. Выступили и другие в мою поддержку. В итоге меня приняли, и те товарищи не посмели проголосовать против, но воздержались. Когда в политотделе в управлении, который был на правах райкома, меня утверждали кандидатом, мне задали вопрос, почему трое воздержались. Я хотел было ответить, как есть, но наш секретарь парторганизации мгновенно среагировал и сказал, что из-за того, что молодой. На что главный инженер, член парткома, изрек:
— Молодость — это такой порок, который со временем проходит.
Этот инцидент был исчерпан, но появилась новая проблема, связанная с моим поступлением в институт. Дело в том, что кандидатский стаж длится год, а я через полгода перевелся на дневное обучение. Рекомендаций в институте я не мог получить, так как прошло мало времени. Пришлось специально приезжать в управление, чтобы там получить рекомендации. Три полковника мне их дали. Правда, эти полковники знали меня тоже не больше трех месяцев, но никто этого не знал. При приеме в партию в институте вопросов не
