Террор. Кому и зачем он нужен - Николай Викторович Стариков
Боевая организация эсеров в 1904–1905 годах действовала в интересах внешних врагов России. Печально знаменитый эмиссар японских спецслужб полковник Мотодзиро Акаси осенью 1902 года прибыл в Петербург в качестве военного атташе[19]. За три дня до начала Русско-японской войны он уехал в Европу, где активно работал над финансированием любых проектов, затруднявших для России ведение войны. Стачки, покушения, попытки вооруженных восстаний – деньги и оружие от японцев активно лились в карманы готовых осуществлять эти проекты. В Париже на деньги Японии была проведена даже конференция нескольких революционных партий, среди собравшихся в парижском «Орлеане» был лидер боевой группы эсеров Евно Азеф[20].
Откуда у террористов была уйма денег, о которых постоянно пишет на страницах своих мемуаров Борис Савинков? Думать, что рабочие или студенты могут «на взносы» финансировать террористическую войну против Российской империи, это то же самое, что думать, что армия ИГИЛ (запрещенная в России организация) в Ираке и Сирии собралась «на взносы» своих рядовых последователей, а нацистские формирования на Украине якобы формируются за счет взносов самих участников. Борьбу против государства может оплачивать на должном уровне только другое государство! Чьи там паспорта были у террористов в Российской империи? Британские. У Бориса Савинкова тоже такой, на имя Джемса Галлея[21]. Немецких не было, о французских никто и никогда не писал.
К выводу о том, что «революционный террор» был организован и оплачен иностранными спецслужбами – и прежде всего британскими, – можно прийти и иным путем. Двигаясь в обратном направлении. После взятия власти большевиками именно эсеры во главе с тем же Борисом Савинковым встали в авангарде борьбы против Советской России. Боролись как умели, с поправкой на свои возросшие возможности. Эсеры организуют вооруженный мятеж против советской власти летом 1918 года в Ярославле и Рыбинске, и при этом восставшие отчего-то ждут прихода на помощь войск Британии и Франции – которые «вот-вот» подойдут, но, разумеется, не приходят. Организатор мятежа – Борис Савинков. Мятеж левых эсеров в Москве происходит примерно в то же самое время. «Стартовый пистолет» этого путча – убийство эсерами германского посла Мирбаха с попыткой возобновления российско-германской войны. В чьих интересах это летом 1918 года? В интересах Англии и Франции, которым нужно, чтобы Россия продолжила войну с немцами.
Ну а все точки над «i» расставляет реакция большевиков на террористическую деятельность эсеров – 30 августа 1918 года в Москве происходит покушение на Ленина. Его осуществляет «Фанни Каплан»[22]. В тот же день глава питерской ЧК Урицкий застрелен эсером Л. Канегисером. В ответ большевики объявляют красный террор, вводят институт заложников. Но все это будет позже. А вот на следующий день после двух терактов эсеров, 31 августа 1918 года, чекисты врываются в здание британского посольства в Петрограде. В перестрелке, застрелив двух сотрудников ЧК, гибнет резидент МИ-6 капитан Фрэнсис Кроми. Попытка вооруженного мятежа, наряду с убийствами видных большевиков, была стержнем заговора против Советской России, вошедшего в историю как «Заговор послов». Организовывали и оплатили его Фрэнсис Кроми, Сидней Рейли и Брюс Локкарт – все английские разведчики под различным дипломатическим (и не только) прикрытием.
Большевики не церемонились, они знали, куда врываться, что искать и кого арестовывать, – в нарушение дипломатической неприкосновенности был арестован британский диппредставитель Брюс Локкарт. Кстати, тот факт, что ЧК в тот раз нисколько не ошиблась, сегодня общеизвестный факт. «Действия британской разведки в Петрограде и Москве – одна из первых крупных операций Секретной службы Великобритании (более известной под именем Ми-6). Она была образована в 1909 году и тогда называлась Ми-1с», – читаем мы не где-нибудь, а в публикации Би-би-си[23].
Если вы способны сопоставлять факты и хоть немного их анализировать, то будете вынуждены согласиться с тем, что эсеры – это проект английской разведки. И он был таким с самого основания, а не был «подхвачен» в 1918 году. Это сразу ответит на вопрос, как и почему именно так жестко относились к эсерам в сталинском СССР, а они, казалось бы, были «борцами с царизмом». Нет, они были, с точки зрения сталинских спецслужб, террористами, причем особо опасными и связанными с внешними силами своей пуповиной, а не с каждым участником лично! Отсюда и отношение ГПУ-НКВД.
Наиболее известна судьба эсерки Марии Спиридоновой. Эта 20-летняя девушка из дворянской семьи начала свою террористическую карьеру 29 января 1906 года, когда несколькими выстрелами из револьвера смертельно ранила в Борисоглебске жандармского полковника Гавриила Луженовского. Ее приговорили к смертной казни через повешение, которую потом заменили бессрочной сибирской каторгой. Сразу после Февральского госпереворота 1917 года А. Ф. Керенский, ставший министром юстиции Временного правительства, подписал террористке помилование. Первое время Спиридонова шла вместе с большевиками, которые даже выдвинули ее в начале января 1918 года на должность председателя Учредительного собрания. Но уже через полгода после попытки июльского эсеровского мятежа 1918 года в Москве она была арестована чекистами. Потом амнистирована «за особые заслуги перед революцией», но через полгода вновь оказалась в тюрьме. Потом побег – и вновь пойманная Спиридонова оказалась в психушке. Далее выход на свободу и постоянный надзор ВЧК-ГПУ. Органы ни на минуту не оставляли опасную террористку без внимания, поэтому ее попытка убежать за границу в 1923 году, чтобы оттуда вновь начать борьбу привычными для эсеров террористическими методами, провалилась.
Здесь стоит отметить, что летом 1922 года в Советской России решили вообще ликвидировать эсеров как политическую силу, и поэтому попытка Спиридоновой убежать за границу могла спутать все карты. В Москве с 8 июня по 7 августа 1922 года прошел суд над эсерами: на скамье подсудимых 32 человека, бывшие боевики и идеологи, часть из которых уже стали членами ВКП(б). Большинство подсудимых получили небольшие сроки заключения, а вынесенные 12 эсерам смертные приговоры были «отложены на неопределенный срок». Такая мягкость объясняется желанием руководства страны ликвидировать эсеров как партию, как идею террористической борьбы. Поэтому ГПУ настоятельно «рекомендовало» группам эсеров в разных городах страны провести одно последнее партийное собрание и публично заявить о роспуске и ликвидации этой кровавой террористической организации. Почему это было важно для молодой Советской России? Потому что террористы ничем другим, кроме террора, заниматься не могут. И если они связаны с зарубежными силами,
