Сарматские хроники – 3. Новые горизонты - Евгения Говоркова-Никифорова
Скилур действительно и не подозревал об этой буре. Он сидел, вперив жёлтые глаза в далёкие морские волны где-то на границе меж небом и водой, и гонял в голове невесёлые мысли…
…Разумеется, он не всё сказал Никите: признался, что есть зазноба, но кто она и откуда – даже не обмолвился. К чему? Чтобы на смех его подняли? Или хуже того – наказали за то, что пустил в сердце ту, что НИКОГДА не будет принадлежать ему???… Она и не ведает о его терзаниях – улыбается, смеётся, болтает о пустяках всяких!… Только сегодня посерьёзнела отчего-то – про стаю спрашивает, про родителей…
Не в силах совладать с нахлынувшими чувствами, он протянул руку и приобнял её за плечи, несмело, почти робко придвигаясь ближе… Оттолкнёт – значит, оттолкнёт! И правильно – знай своё место!!!
Гелия замерла на мгновение, а потом прильнула к нему всем телом, пряча лицо на его широкой груди.
– А может, и не враньё… , – тихо произнёс он. – Может, и впрямь женщинам, что в распятого бога веруют, магия тайная известна, чтобы сердце волка в полон взять, да не отпускать уже…
Он хотел что-то ещё сказать, но мягкие губы на его губах забрали все слова и обратили их в лёгкий дым, развеяв по тёплому ветру…
***
…А во дворце Романа Дука царило оживление: ждали дорогих гостей – консуляра соседней с востока провинции Феодора Аргира, и хозяин возлагал на его визит большие надежды.
Сухопарый чопорный Феодор приехал в сопровождении сына, Ипполита, и многочисленной пышно одетой свиты.
– Давненько, давненько не виделись!!! – радость принимающей стороны казалась настолько искренней, что даже тонкие губы Аргира растянулись в подобие улыбки.
– Приветствую тебя, Роман Дук! – гость церемонно поклонился. – Многие лета тебе и твоей семье!…
Столы ломились от изысканных кушаний, между блюдами стояли изящной работы кувшины с терпкими винами и разнообразными напитками. Два консуляра вспоминали лихие военные кампании, пикантные придворные истории и даже каких-то общих доблестных предков.
– А что, Феодор, не поддержать ли и нам древние традиции – не стать ли нам ещё ближе? – произнёс вдруг Роман, неспешно дегустируя вино.
И пояснил в ответ на вопросительный взгляд гостя:
– Я мыслю – не породниться ли нам? У тебя сын – красавец да молодец, у меня – дочь подросла… Приданое богатое дам! И продолжим род древний во славу императора и Ромейского царства!!!
– Что ж, я не против! – прищурился с улыбкой Феодор Аргир. – Наши семьи издавна в согласии жили!
– Ну, тогда – за детей наших и их благодатный союз! – поднял кубок Роман Дук…
***
…Поздним вечером, когда гости с подобающим случаю комфортом были устроены на ночь, он вызвал к себе Антония.
– Ну, что думаешь? – консуляр выжидающе смотрел на слугу – он частенько советовался с доместиком, хитрость и предусмотрительность которого не раз помогала выйти «сухими из воды» в самых разнообразных ситуациях.
– Мудрый ход, мой господин, – кивнул Антоний. – Вот только…
– Что? – поднял брови консуляр. – Говори! В таких делах мелочей не бывает!
– Гелия!
– А что Гелия?
– Даст ли согласие Ваша дочь на этот брак?
– Достаточно того, что это согласие дал я. Ты так не считаешь? – склонил голову Роман.
– Вашей дочери вряд ли понравится роль разменной монеты! – осторожно возразил доместик.
– Моя дочь никогда не пойдёт против интересов семьи! Понятие о чести у неё в крови! К тому же, брак с Ипполитом Аргиром – для неё очень достойная партия! Уж ЭТО она должна понимать! Да и родительское слово – не пустой звук!
– Я смею полагать, мой господин, что этот союз даст Вам ряд веских преимуществ, – доместик позволил себе посмотреть в глаза хозяина.
– Ещё бы! – прищурился Роман. – Как только брак будет заключён, я поделюсь с Феодором некоторыми своими планами относительно провинции Вриениев. Мне нужно его войско и поддержка при дворе. Род Аргиров всегда был в милости у императорской семьи!
Губы доместика тронула лёгкая улыбка:
– Да, мой господин! Однако я осмелюсь предположить, что Феодор тоже может… проявить интерес к соседним землям…
– И, скорее всего, проявит! – усмехнулся Роман Дук. – А вот для этого и существует брачный договор!… И волки-воины!!!
Антоний вскинул на него изумлённый взгляд:
– Мой господин, Вы всё же хотите… перетянуть язычников на свою сторону???
– Ну, это может и не получиться – сам же говорил об их верности и чести! Но вот ЗАСТАВИТЬ волков делать то, что нам нужно, мы вполне в состоянии… Где там твой цыган?…
***
… – Ну, и когда мы, наконец, в поход сможем выйти, как мыслишь? – нахмурился Майпранг.
Они с Богданом стояли на небольшом пригорке, наблюдая за «барашками» пенящихся волн. Всегда яркое, лазурное море сейчас хмуро темнело, к горизонту переходя в черноту и почти сливаясь с нависающей над водой мрачной тучей. Кормчий скосил глаза – пытающийся сохранить внешнюю солидность и авторитет, в душе волк оставался прежним мальчишкой и чуть не подпрыгивал на месте от нетерпения, свирепо сверкая глазами в сторону непогоды.
– Сам видишь, вожак! Штормит! – пожал плечами водник. – К чему нам лезть в это пекло???
– Да уж третий день, как штормит! – насупился Майпранг.
– Ну, мы над стихией не властны! – развёл руками Богдан. – Погоди, завтра-послезавтра уляжется погодка!…
– … и успеешь ты в своё море выйти! – ворчливо добавила Аглая, подходя и запахивая куртку от пронизывающего ветра.
Майпранг мрачно взглянул на неё:
– Да будь твоя воля – и в шатре бы привязала!
– И привязала бы! – согласно кивнула женщина. – Ничего плохого в том нет, если воины-волки некоторое время на берегу побудут – с семьями да с детьми!
Богдан усмехнулся – у него в шатре уже бегало двое ребятишек, и Орга ходила, тяжёлая третьим. Сарматка не так категорично и прямо, как Аглая, изъявляла свои желания, но когда она заглядывала ему в лицо своими колдовскими карими до черноты глазами, сердце бывалого водника стучало как заведённое, а по телу разливалась сладкая истома. Он понимал: хоть и были привычными бесконечные походы волков-воинов за добычей, волчицы, как и любые женщины, тосковали и радовались каждому лишнему дню, который их мужчины проводили дома…
– Что это там? – вдруг прищурился сармат, напряжённо вглядываясь в высокие морские волны.
Богдан с Аглаей, как по команде, повернулись в ту же сторону. Среди пенящихся валов в тёмной воде мелькало что-то, нарушавшее уже привычный вид штормящего моря.
– Лодка… Ей-богу, лодка! – воскликнул кормчий. – И человек!!!…
Аглая пригляделась: ну, лодкой это сооружение назвать можно было с большой натяжкой – скорее уж, обломок лодки, каким-то чудом ещё державшийся на поверхности бурлящей воды. И… да, человек!!! С пригорка было
