Золотой раб - Пол Андерсон
Тяжело дыша, Эодан извлек меч и осмотрелся. Он смутно видел в пыли и жаре сражающихся – да поможет нам Бык, но как же здесь жарко! – и то, что битва перемещается на правый фланг кимвров. Текли струйки пота, жгли глаза и промочили стеганую нижнюю одежду. Он должен был бы радоваться своей победе. Он точно убил двоих: не всегда очевидно, что это сделал твой удар. Но он задыхался в пыли.
Он поехал вслед за схваткой в поисках противника. Боерик предполагал отвлечь кавалерию римлян, чтобы пешие кимвры ударили в центр. Этот план как будто сработал. Эодан слышал крики и удары, это сражались пехотинцы; но схватку он не видел.
Конь скакал все быстрей. Эодан скакал галопом, когда увидел группу людей. Два римских кавалериста кружили вокруг четырех пеших кимвров, которые смотрели на них, стоя спиной друг к другу. Эодан чувствовал жар в груди.
– Хии-я-хаул! Хау, хау, хау!
Он поднял меч над головой и бросился в бой.
Ближайший римлянин увидел его, и ему хватило времени, чтобы встретить нападение. Эодан ударил, держа меч обеими руками и управляя конем коленями. Удар пришелся о щит римлянина, и Эодан почувствовал, как удар отразился в его костях. Он видел, как смялся щит. Римлянин побледнел, упал из седла и покатился, держа сломанную руку.
Второй бросился ему на помощь. Сильный удар копья пришелся в нагрудник Эодана. Копье скользнуло вниз и задело бедро. Он ударил мечом. Удар пришелся в шлем и наплечники, меч гремел, ударившись о дерево и металл. Копье сломалось. Римский всадник сидел твердо, управляя конем, подняв щит. Эодан ударил его по ноге. Римлянин отразил удар мечом, но сила удара пригнула вниз оба меча. Эодан ударил краем своего маленького щита, попал римлянину в плечо и выбил его из седла. Четверо пеших кимвров с ревом набросились на него.
Вокруг продолжались схватки. Эодан поехал к ним. Неожиданно он вышел из облака пыли. Под ногами рваная земля, и мертвый варвар смотрит в небо пустыми невидящими глазами. В нескольких милях блестят свежевымытые стены Верцеллы. Эодан почти видел на этих белых стенах черных горожан. Они смотрели на битву. Если Марий потерпит поражение, Верцелла сгорит. Высоко над всем, как сон, плыли одинокие и прекрасные заснеженные вершины Альп.
Эодан вдыхал воздух, как сухой огонь. Он увидел, что из ноги течет кровь… и когда его ранили еще в руку? Неважно. Но сейчас он отдал бы своего лучшего быка за чашу воды.
Он снова взглянул на битву. Слепо скакали всадники. Пехота кимвров наседала на легионы Катулла, и Катулл отступал. Где Марий?
И тут Эодан увидел в пыли штандарты римлян, увидел блеск, движущуюся стальную линию: из хаоса появилась армия Мария и напала на кимвров!
Эодан, нахмурившись, поскакал назад. Что-то неладно. Теперь он видел, что варвары были захвачены неожиданно и отбивались, но солнце светило им в глаза, и никогда эти люди не сражались в такой жаре… Что с Боериком?
Он снова погрузился в облако пыли. Язык превратился в кусок дерева. Вскоре Эодан увидел несколько молодых всадников, скачущих к центру битвы. Их плащи были изорваны, перья со шлемов сбиты; у одного разрублена щека, и в разрезе белеют зубы.
– Хау-хау-хау!
Эодан издал военный клич, потому что кто-то должен это сделать, и бросился к рядам римлян Вихрь, удар, земля встала дыбом и обрушилась на него. Конь Эодана ускакал, в его боку торчал дротик.
Эодан выругался, встал и побежал к пехотинцам кимврам. За первым рядом скованных воинов он видел людей, бивших копьями, рубивших топорами и мечами, бросавших камни и стрелявших из луков. Они прыгали, выли, трясли гривами и стремились в бой. Римляне стояли твердо, щит к щиту, отбивая нападение.
Эодан добрался до передовой линии кимвров. Он смутно видел врага: солнце в глаза слепило так же, как пыль и пот. Он услышал свист, как ветер перед дождем, и по его щиту трижды ударили. Римляне метали дротики.
Кимвры вырывали наточенное железо из тел. Эодан не был ранен, но его щит стал бесполезен. Что это за новая хитрость? В острие дротика шип, он изогнут и прочно держится, Эодан не может его вырвать. Он похолодел. Мариус придумал какую-то новую хитрость!
Отбросив щит, Эодан бросился в бой. Повсюду пришельцы бились лицом к врагу; вот и Эодан встретился с противником. Он ударил по щиту. Его меч затупился, он не рубит. Сверкнуло лезвие римлянина. Эодан увернулся, широко расставил ноги и рубил, держа меч обеими руками. Удар пришелся по шлему римлянина. Эодан слышал, как затрещали кости шеи. Римлянин упал. Сзади на его место в ряду встал другой. Легион шел вперед.
Тяжело дыша, Эодан отступил. Буря ударов – крики, возгласы, но нет военного клича из-за того, что трудно дышать; слышен только звон оружия. И еще все более громкий вой волынок… а где рога лур? Почему никто не трубит в священные рога лур? Эодан закричал и нанес удар.
Отступление шаг за шагом. Сапог Эодана раздавил что-то, кости лица. Он посмотрел вниз и увидел, что это Ингвар с римским дротиком под мышкой. Эодан оторвался от мертвых глаз, всхлипнул и ударил через красноту в лицо над щитом. У римлянина длинный тонкий нос, как клюв. И он улыбался. Он улыбался, глядя на Эодана.
Грохот, звон и гул железа. Больше никаких голосов, кроме стонов боли. Он сидел еще какое-то время. Поле почернело от мух. Эодан видел, как упал один из скованных кимвров, держась за живот: он пытался удержать выпадавшие внутренности. Он умер. Товарищи утащили его назад. Человек рядом с трупом ахнул – камень из пращи выбил ему зубы – и сел на землю. Римлянин схватил его за волосы и отрубил голову. Четверо римлян, держась вместе, вошли в промежуток в цепи.
Битва гремела под жарким белым небом. Земля Италии гневно вздымалась и затыкала ноздри кимврам, не давая дышать.
Эодан поскользнулся и упал в лужу крови. Он тупо посмотрел на свои руки, на пустые руки: куда делся его меч? Боль пронзила его голову. Он посмотрел вверх: на него надвигалась линия римлян. Он увидел волосатые колени, выхватил кинжал и ударил вверх. Край щита жестко ударил его по запястью. Он закричал и выронил кинжал. Щит ударил его по шлему, и все потемнело. Легионеры прошли над ним.
Он снова сел, глядя на их спины. Какое-то время он не мог двигаться. Мог только смотреть, как
