Время России. Святые века страны - Борис Вячеславович Корчевников

В осуждаемом и обществом, и патриархами втором браке Василия III Елена Глинская родила наследника, которого история знает как Ивана Грозного. Любопытно, что Патриарх Иерусалимский Марк, высказывая свое недовольство поступком Василия, предрек, что жестокость ребенка, родившегося в новом браке, шокирует мир. В одном из сборников московской Синодальной библиотеки, где помещена «Выпись из грамоты, что прислана к Великому князю Василию Ивановичу о разлучении первого брака и сочетании второго брака чадородия ради. Творение Паисиино, старца Ферапонтова монастыря», есть строки:

«Если женишься вторично, то будешь иметь злое чадо: царство твое наполнится ужасом и печалью, кровь польется рекою, падут главы вельмож, грады запылают».

История Сабуровой – первый набат будущей Смуты. В биографии царицы много выдуманных наслоений и легенд, но эти сказания, правдивые или вымышленные, что-то очень ясно высвечивают в нашем менталитете. И ярче всего это происходит в легенде о разбойнике Кудеяре.

Легенда о Кудеяре – еще один ключ к русскому характеру?

Она родилась из слуха о том, что у Соломонии все же был ребенок, – якобы в монастырь царицу сослали уже беременной от Василия III. В этом, конечно, есть поломка исторической логики, но в сказке она не важна. После пострига Соломония родила мальчика, которого назвала Георгием. Пытаясь спасти ребенка, монахиня София отдала его надежным людям, а монастырским служащим сказала, что новорожденный сын погиб. Дальше легенда рассказывает, что выросший мальчик и стал разбойником Кудеяром – легендарным грабителем.

Некрасов описал его в своей «Песне о двенадцати разбойниках»:

В тульских легендах не раз упоминаются зарытые Кудеяром сокровища. Народная молва гласила, что над местами, где закопаны клады, слышен плач ребенка и вспыхивают огоньки. С Кудеяром связано название города Петушки – по легенде, банда Кудеяра издавала петушиные крики во время разграбления богатых обозов.

В конце жизни разбойник раскаялся – постригся в монахи. Об этом в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» рассказывает персонаж Ионушка («О двух великих грешниках»).

Легенда о Кудеяре очень схожа с биографией реального греческого святого Варвара, бывшего разбойника – возможно, ее корни растут из этого жития. Но есть в покаянии Кудеяра еще и центральный образ именно русского фольклора и вообще русского искусства. Эта странная, перемешанная с жалостью, симпатия к изменившим свою жизнь разбойникам уходит корнями на Голгофу, где рядом с Христом распинали двух бандитов – и один из них до смерти в крестных муках покаялся и по обещанию Спасителя вошел в рай прежде Него Самого. На этом покаявшемся разбойнике без имени росла русская культура в не меньшей степени, чем на самом Христе. Отсюда в ней столько сказов о разбойниках без ненависти к ним. Схожее отношение закрепилось у нас к заключенным.

Говорят, Иван Грозный активно изучал архивы, в которых упоминалась история Соломонии. Если бы Кудеяр действительно был ее сыном, то он был бы законным и первоочередным наследником престола. Но дальше – больше: в 1934 году обнаружили тайное захоронение во время реконструкции суздальского Покровского монастыря – в тайнике лежала кукла, облаченная в распашонку, расшитую жемчугом. Распашонка до сих пор хранится в Суздальском музее вместе с крышкой от тайника.

О Георгии-Кудеяре писал и Герберштейн в своих «Записках о Московии». Правда это или полуправда, но выросла легенда из совершенно правдивой и совершенно несправедливой, по-человечески и по-Божьи, истории Соломонии Сабуровой. Далеко не единственной праведницы, гонимой в этот предсмутный век.

Другой жертвой гонений становится один из критиков решения царя развестись – преподобный святой Максим Грек.

Святой Максим Грек

Как справедлива может быть несправедливость

Максим Грек – возможно, один из самых выдающихся и одновременно «типичных», что ли, святых для этой жестокой поры. Его духовное восхождение – во многом результат несправедливости по отношению к нему государственной власти и даже самой Церкви! В этой несправедливости он был смирен и вознесен до святости (но разве не то же самое случилось и с Соломонией Сабуровой?).

Максим Грек был невероятным умницей, очень образованным для своего времени и, как бы сказали сейчас, активным общественным деятелем. Когда-то еще мирянином он избирался в правители Корфу, на котором жил, но потерпел неудачу. Не отчаявшись, он отправился путешествовать, изучил европейские языки, посетил Париж, Флоренцию и Венецию. Вернувшись в отечество, Максим Грек стал иноком в монастыре Ватопед на Афоне. В Россию же он отправился по личному приглашению царя – Василию III от матери, Софьи Палеолог, остались книги и рукописи на греческом языке, и он желал разобраться в этом наследии. По прибытии Максим не ограничился лишь одной задачей, а стал переводить на славянский язык святые книги: Псалтирь, Деяния апостолов, толкования святителя Иоанна Златоуста на Евангелия от Матфея и Иоанна, работал над несколькими богослужебными книгами. Он был невероятно плодотворен: написал не менее 400 собственных работ, в которых довольно часто выступал с критикой папизма, магометан и язычников.

В Максиме Греке как бы кристаллизовалась вся церковная история той поры, Восток и Запад. Он стал свидетелем всех тектонических сдвигов Запада в протестантизм. Лично во Флоренции слушал проповеди Джироламо Савонаролы, которые произвели на него, видимо, большое впечатление.

О Савонароле стоит сказать особо. В нем будто воплотилась последняя отчаянная попытка христианского реванша на уже обмирщенном расцерковляющемся Западе.

Во Флоренции, столице антицерковного гуманизма, в пору возрождения эпикурейства и язычества Савонарола смог вернуть в Церковь тысячи людей. Практически всю республику! При этом сам был этаким «протестантом до протестантизма». Он в числе первых еще в конце прошлого, XV века говорил о необходимости близости и обновления Церкви, о том, что скоро Бог поразит своим гневом всю Италию. Он боролся с чрезмерной роскошью своего монастыря Сан-Марко и всей Флоренции. И на время у него получилось! Перейдя границу пастырской проповеди, он добился и государственного переустройства Флоренции, более того, с 1494 года стал фактически ее правителем. Тогда стали заметны плоды его работы: флорентийцы посещали церковь, соблюдали посты, женщины перестали кичиться богатыми уборами, а многие представители знати ушли в монастырь Сан-Марко; на улицах теперь пели псалмы и читали Библию. Святотатцам Савонарола велел вырезать языки, за азартные игры налагал огромные штрафы, развратников и гомосексуалистов наказывал заживо сжигать. В так называемых кострах тщеславия горела вся светская литература, живопись, музыкальные инструменты.

И вот таким горячим примером вдохновлялся в молодости Максим Грек. Возможно, это уроки Савонаролы заставляли Грека со всей горячностью критиковать излишества жизни духовенства уже здесь, в России. Иногда он переходил к критике власти, кумовства и двурушничества чиновников на местах; осуждал постоянные поборы, которым