Ольга Крючкова - Нибелунги. Кровь дракона
– Словом, надежды на Первый Италийский легион просто нет… – закончил король мысль советника.
Петроний кивнул и продолжил:
– Мало того, Мундзук заключил договор с Агинмульдом, вождём лангобардов. Увы, кочевники набирают силу. Сенат опасается, что гунны в союзе с лангобардами предпримут попытку вторжения в провинции Норик и Реция.
В душу короля закрался, если не страх, то уж точно щемящий холодок: гунны набирают силу. Что же будет дальше? На востоке зреет новая опасность…
– Дорога, которой предстоит связать Ворбетамагус и Августу Винделику, носит, прежде всего, стратегический характер… – понял он, наконец. – Войска в считанные дни можно перебросить к границам лангобардов… Вот оно что… Но тогда, – Гунтар устремил цепкий взор на советника, – почему же дорога должна быть консульской, а не военной? Военная дорога шире в два раза!
– Потому что, мой король, лангобарды наводнили своими шпионами Норик и Рецию. Уж поверьте мне, малорослого гунна с раскосым разрезом глаз можно определить безошибочно. Но только не лангобарда! Соглядаи выдают себя за алеманов, саксов, тюрингов, маркоманнов! Да за кого угодно! Всё равно их не отличить друг от друга. И те и другие статные и светловолосые. И они тотчас доложат своему вождю о том, что римляне затеяли строительство новой военной дороги. И это подстегнёт гуннов и лангобардов к вторжению. Тогда Норик и Реция подвергнуться опасности…
– Да, но насколько мне известно, на территории Реции в Субмукториуме базируется Третий Италийский легион. А недалеко от Лаврикуса, столицы Норика, – Второй Италийский легион. А у наших границ, в Аргенторатуме – Восьмой легион «Августа»[11]. Или им тоже не платят жалованье и «кормовые»?
– Уверяю вас, мой король, что боеспособность Второго и Третьего Италийских легионов – на высоте, также как и «Августа»… – заверил Петроний.
– Слава Логосу! – не удержался от восклицания Гунтар.
– Полководец Аэций Флавий, к которому особенно благоволит Галла Плацидия, матушка малолетнего императора, по её поручению ведёт переговоры с гуннами. Насколько мне известно, он уже почти месяц пребывает в Виндобонне, столице Паннонии. Так вот, Аэций Флавий считает, что гуннов лучше иметь в союзниках, нежели врагах. Увы, ни для кого не секрет, что власть Рима существенно пошатнулась и Западной римской империи не сдержать ещё один натиск варваров. Вестготы и так десять лет назад разорили Рим…
Гунтар уныло слушал своего советника. В какой-то момент у него мелькнула мысль, что при таком положении дел малолетний Флавий Плацид Валентиниан может стать последним императором Западной Римской империи[12].
* * *Тем временем, Кримхильда с братьями и компаньонкой наслаждалась погожим солнечным днём. Стоял конец апреля. Земля уже пробудилась от зимы, на деревьях набухали почки, в воздухе витал запах прошлогодней листы, свежести и … любовной страсти.
Гильзехар с обожанием взирал на Сибиллу. Её фигура, точёный римский профиль, миндалевидные глаза, подобные спелым вишням, завитые волосы цвета воронова крыла вызывали в нём священный трепет.
Та же, как истинная римлянка, сохраняла редкостное спокойствие и делала вид, что не замечает красноречивых взглядов принца. Кримхильда прекрасно видела душевные муки брата и потому решила помочь ему. Она обменялась с Гильзехаром многозначительным взглядом и увлекла Гернота на скамейку, сокрытую разросшимся кустарников. Наконец-то Гильзехар Сибилла остались одни.
Младший принц тотчас начал атаку. Он приблизился к девушке.
– Отчего ты так холодна?.. Неужели мои муки не трогают твоё сердце?
Сибилла пожала плечами. На самом деле, она всё прекрасно видела, понимала и в какой-то мере разделяла чувства Гильзехара. Однако… Отец приучил её думать о материальном достатке. А в данном случае ей светил лишь отдалённый замок да примыкающий к нему клочок земли. О нет! Девушка сознавала, что была красива и не желала губить себя в бургундском захолустье.
– Жрицы, прибывшие из Медиоланума, утомили тебя? – резко спросила девушка.
Принц на какой-то момент растерялся. Однако быстро взял себя в руки.
– Я мужчина и имею право развлечься. Тем более, что «жрицы Венеры» для этого и предназначены. Это доступные женщины… Разве можно их сравнивать с тобой?
Сибилла усмехнулась.
– А твоя наложница? Говорят, она совсем юная… Кажется, рабыня… Саксонка по происхождению? Её зовут Гудрин?
Гильзехар надменно вскинул подбородок.
– Да, она – саксонка. И её действительно зовут Гудрин. Неужели это имеет для тебя хоть какое-то значение? Она просто рабыня… На тебе же я хочу жениться!
Сибилла обворожительно улыбнулась. Наконец-то она вырвала из уст Гильзехара долгожданное признание. Однако, что с ним делать?
– А, если я выйду за тебя, ты по-прежнему оставишь саксонку в наложницах? – лукаво спросила девушка.
– Нет! Я подарю её своему верному слуге!
– Хм… – задумчиво произнесла Сибилла.
– Ты согласна? Скажи мне! И я тотчас же поговорю с твоим отцом! – порывисто воскликнул принц.
– Если, ты имеешь по отношению ко мне серьёзные намерения, то в первую очередь должен был это сделать. Хотя… Я знаю, что ответить тебе мой отец…
Гильзехар затрепетал от волнения.
– Говори же!
– Он спросит: какие владения ты получишь на кормление? Чем ты будешь обеспечивать семью?
Гильзехар потупил взор. Да, удар был нанесён ниже пояса. Увы, он ничего не мог предложить прекрасной Сибилле, кроме своей любви.
– А, если я стану королём?
Сибилла улыбнулась, приблизилась к пылкому юноше почти вплотную и коснулась рукой его щеки. Тот же перехватил руку и осыпал её поцелуями.
– Король Гунтар молод и не жалуется на здоровье. Его наследник Гернот тоже в полном порядке… Неужели ты желаешь им смерти?..
– Нет-нет! Как ты могла подумать! Я завоюю королевство и брошу его к твоим ногам.
– Завоюешь?! – удивлённо воскликнула девушка. – Тюрингию или Саксонию? А, может быть, Фризию, в которой до сих пор расквартирован римский легион? Или бешеных длинноволосых франков, сметающих смертоносными секирами всё на своём пути?! Или попытаешься отхватить кусок Белгики, что принадлежит Риму?
Гизельхар смутился.
– Как ты жестока… – печально проронил он.
…Эти вечером Сибилла получила свиток. На нём изящной латынью были начертаны строки полные любви, томленья и отчаяния:
Затмила мне весь женский родТа, что в душе моей царит.При ней и слово с уст нейдет,Меня смущенье цепенит,А без нее на сердце мгла.Безумец я, ни дать ни взять!Всей прелестью своих красотМеня другая не пленит, —И если тьма на мир падет,Его мне Донна осветит.Дай бог дожить, чтоб снизошлаОна моей утехой стать![13]
Сибилла несколько раз перечитала эти строки. Она испытывала двойственное чувство: с одной стороны Гильзехар привлекал её (статен, красив, красноречив, храбр, отличный охотник…), с другой – его мечта заполучить королевство была призрачной. И Сибилла это отчётливо понимала. Не для того Петроний Квинт, пятый сын своих родителей, покинул дом в Равенне и отправился искать счастья в Бургундии, чтобы его красавица-дочь связала свою жизнь с человеком, не имеющим ни малейших перспектив в будущем.
