Эрнест Капандю - Рыцарь курятника

А. сложил руки.

– Неужели? – спросил он в сильном волнении.

Сестра милосердия кивнула. А. поклонился ей:

– Это ваши молитвы призвали на меня милосердие Божие, пусть эти молитвы еще и еще вознесутся к Богу.

Сделав шаг назад, он прибавил:

– Через год в этот самый час.

Затем прошел через двор, миновал прихожую и быстрыми шагами направился к Сен-Дени.

На монастырской колокольне пробило четыре часа.

– С добрыми делами покончено, – сказал себе А., – пора приниматься за дурные. Час благодеяния прошел, час мщения пробил!

Снег перестал валить, но черные тучи, скопившиеся над Парижем, предвещали, что метель скоро возобновится.

А. направился к Сене. Дойдя до улицы Коссонри, он замедлил шаги и осторожно пошел вдоль стены; он шел по Железной улице. Дойдя до кладбища, он остановился и огляделся. Напротив входа стояла карета без герба, наподобие наемной. Кучер спал на козлах.

А. осмотрел карету и тихо подошел. Стекло на дверце вдруг опустилось, и он увидел силуэт женщины, закутанной в шелковые складки черного капюшона. А. остановился у кареты.

– Откуда явилась звезда? – спросил он.

– Из леса, – отвечал нежный взволнованный голос.

А. подошел еще ближе.

– Второго февраля на маскараде в ратуше все будет готово, – сказал он.

– А Бине?

– Он с нами. Вот его письмо.

А. подал бумагу, которую отдал ему С.

– А Ришелье? – спросила незнакомка.

– Он ничего не знает и не будет знать.

– А король?

– Он не расстается с миниатюрным портретом.

– Маскарад назначен через четыре дня?

– Да, нам надо победить нынешней ночью, или все погибнет.

– Каким образом?

– За мадам д'Эстрад хлопочет тот… кого вы знаете.

Таинственная дама наклонилась к А.:

– Начальник полиции?

– Да.

– О! С ним нельзя бороться. Фейдо всемогущ!

– Не бойтесь ничего, он падет до праздника…

– Каким образом?

– Его убьет насмешка.

– Скажите мне…

– Ничего не скажу, не узнаете, пока не придет время. Надейтесь и действуйте! То, что вы делали до сих пор, – великолепно. Продолжайте и полагайтесь на меня.

– Если вы узнаете что-нибудь, вы меня предупредите?

– Немедленно.

А. сделал шаг назад, поклонился, но шляпы не снял; дама в капюшоне удержала его движением руки. Быстро наклонившись, она взяла кожаный мешочек, лежавший на передней скамейке, и подала его А.; тот даже не поднял руки, чтобы взять его.

– Как?! – удивилась дама. – Вы не хотите?..

– Теперь ничего! – отвечал А.

– Тут только тысяча луидоров, и если эта сумма слишком ничтожна…

– Пожалуйста, уберите его в карету, и не будем об этом говорить. Нравится ли вам, как я служу?

– Это чудесно!

– Но, отказавшись от вашей руки, наполненной деньгами, прошу вас дать мне вашу руку пустою.

Маленькая, беленькая, изумительно красивая ручка без перчатки немедленно выскользнула из дверцы. А. взял эти тонкие пальчики своей левой рукой и поднес их к губам, а правой быстро надел на палец бриллиантовый перстень, до того прекрасный, что он засиял в ночной темноте, как светлячок в густой траве.

– О! – воскликнула дама от восторга.

– Молчите! – приказал А.

– Но я не могу принять…

– Это ничтожная безделица; я не осмелился бы вам предложить мои лучшие бриллианты.

– Но, Боже мой! – воскликнула молодая женщина, сложив руки. – Кто вы?

– Вы это узнаете.

– Когда?

– Когда будете в Версале и весь двор будет у ваших ног… Тогда вы меня узнаете, потому что я приду просить у вас награды за свои услуги!

– Приходите, я исполню все, о чем вы попросите.

– Клянетесь?

– Клянусь.

– Через месяц вы не будете мне обязаны ничем.

– Как? – прошептала молодая женщина. – Вы думаете, что мне удастся?

– Да. Через месяц в Версале.

А. вдруг отступил и сделал движение рукой. Кучер, до тех пор, по-видимому, крепко спавший, вдруг приподнялся, схватил вожжи, ударил по лошадям, которые, несмотря на снег, пошли крупной рысью. Карета исчезла на улице Ферронри.

А. огляделся вокруг и, уверенный в том, что никто его не подстерегает, он быстрыми шагами пошел к Сене.

Менее чем за десять минут А. дошел до набережной, вдоль которой тянулся длинный ряд высоких домов в шесть или семь этажей, черных, закопченных, разделенных узкими переулками.

В ночное время и ужасную непогоду этот район Парижа представлял собой самое печальное зрелище.

На другом берегу возвышалось мрачное здание суда, как грозная тюрьма, с зубчатыми стенами и остроконечными башнями.

На набережной, застроенной маленькими лавками, не светилось ни единого огонька. А. остановился на улице Сонри и стал ждать, спрятавшись под навесом одного из подъездов. Снег пошел снова, поднялась сильная вьюга, так что не было видно фонарей. Слышался только шум воды в Сене. Вдруг в ночной тишине запел петух; он пропел три раза. А. закашлял; на набережной показалась тень, и среди снежного вихря появился человек. На нем было коричневое платье полувоенного покроя; большая фетровая шляпа закрывала его лоб. С удивительной быстротой он обогнул угол улицы Сонри и очутился около А. Он поднес руку ко лбу, как солдат, отдающий честь начальнику.

– Какие новости? – спросил А.

– Никаких, – отвечал человек, – все идет хорошо.

– Отель окружен?

– Мышь не пробежит. Ваши приказания исполнены.

– Где Мохнатый Петух?

– На улице Барбетт, с одиннадцатью курицами.

– Где Петух Малорослый?

– У монастыря Св. Анастаза, с десятью курицами.

– Где Петух Яго?

– В подвале отеля Альбрэ, с десятью ку…

– А Золотистый Петух на Монмартрском бульваре, с пятью курицами, – перебил А.

– А-а, вы это знаете? – с удивлением спросил его собеседник.

– Я заплатил за право пройти, не дав себя узнать.

Достав из кармана плаща яйцо, он протянул его собеседнику:

– Положи это в гнездо и, если все готово… пойдем!

Наступило минутное молчание.

– Где курятник? – вдруг спросил А.

– Под мостом. Под первой аркой.

– Он полон?

– Почти.

– Сколько там куриц?

– Восемнадцать.

– А петухов?

– Три.

– Хорошо. Ступай приготовь полет.

– По какому направлению?

– Ты узнаешь об этом в свое время.

– Других приказаний не будет?

– Нет. Ступай!

Человек исчез в снежном вихре. А. остался стоять там же. Он прислонился спиной к двери, поставив обе ноги на деревянную ступень, и оставался в таком положении несколько секунд. Вдруг дверь сама отворилась, и А. исчез.

А. находился в узкой комнате, освещенной фонарем, висящим на стене. Он снял с себя длинный плащ, шляпу с широкими полями и маску.