Рикарда Джордан - Поединок чести
Он указал на обрыв и ухмыльнулся. Даже для одиночного всадника было бы затруднительно отъехать в сторону. Для тяжелой повозки это было невозможно.
Авраам вздохнул. А затем он выхватил меч. Для маврских рыцарей это послужило сигналом. Оба не стали долго колебаться. Их проворные породистые кобылы устремились на тяжелых боевых коней французов, которые ринулись им навстречу. Тяжелые пики ударялись о легкие доспехи, мавры метали свои копья, христиане наносили удары с лошади. Сначала казалось, что у французских рыцарей больше шансов выиграть битву. Они, несомненно, были опытней обоих юных мавров, чью первую атаку они хладнокровно отбили. Но они не рассчитывали на сопротивление торговцев!
Еврейские и маврские торговцы и не думали во время нападения прятаться за повозками, пока рыцари будут сражаться за них. Так что после второй атаки на французов посыпался град стрел, в них летели камни, и большинство мужчин выхватили мечи. Авраам отважно бросился на рыцаря, который был выбит из седла во время первой атаки, и ошеломил его серией умелых ударов.
Семейство Авраама всегда расстраивало то, что у него гораздо лучше получалось владеть мечом и кулаками, чем торговать и учиться. Уже в юном возрасте он выдавал себя за христианина и не страшился никакой драки в кабаке. Мириам достаточно спокойно наблюдала за сражением. За нее Авраам также бился не один раз. Она была обязана жизнью его отваге и боевым навыкам, и в сражении с этими рыцарями, ко всему прочему, важную роль сыграл эффект неожиданности. Наверняка они никогда не противостояли еврею, размахивающему мечом. Авраам вскоре оттеснил своего соперника к обрыву, и тот вряд ли ощутил, что летит в пропасть: меч Авраама уже успел пронзить его сердце.
Юный Тарик разделался в рыцарском бою со вторым французом, третий испустил дух под ударами палок и ножей конюхов и возниц, которые набросились на него, как только он упал с лошади.
— К сожалению, теперь чрезвычайно важных писем графа Тулузы кому-то придется дожидаться некоторое время, — заметил Авраам и вытер свой меч. — Господам стоило отъехать назад. Ранен ли кто-то с нашей стороны?
Никто не отозвался. Превосходство торговцев оказалось подавляющим — и совершенно неожиданным для рыцарей.
— Тогда можно отправляться дальше, — сказал Барух ибн Саул, когда конюхи сбросили тела других рыцарей в ущелье, разумеется, сняв с них предварительно все вооружение. Авраам пробежал глазами единственное письмо, которое нашли у погибших.
— Своего рода любовное послание, — сообщил он нетерпеливо дожидающимся торговцам. — Совершенно не срочное. Как мы и предполагали, эти мужчины просто искали повода повздорить.
Барух ибн Саул кивнул.
— Благодарю тебя, Авраам ибн Яков, за неоценимую помощь. Я надеялся, что дело ограничится услугами переводчика. Но и твое владение мечом также очень впечатляет. — Торговец достал из-под козлов бурдюк с вином и подозвал Авраама к себе. — Нам следует поблагодарить Вечного за победу и выпить за это по глотку вина, ты ведь не против? Пойдем, поручи свою повозку одному из моих конюхов и составь мне компанию.
Авраам кивнул, несмотря на то что ему хотелось отказаться от угощения, ведь ему наверняка придется вести неприятный разговор с торговцем. Барух ибн Саул был другом отца Авраама, и речь, несомненно, пойдет о представительстве его торговой конторы в Аль-Андалусе. А этому Авраам, как он сам мог себе признаться, не придавал должного значения.
— Ты везешь шелка на рынок Гранады? — осведомился Барух сразу же, как только Авраам сел возле него и повозки отправились дальше. — Выгодно ли это? Разве нет торговцев, которые этим занимаются?
Авраам пожал плечами.
— В Гранаду я направляюсь по другому делу, — уклончиво ответил он. — И я подумал… раз уж выпала такая возможность…
— Хорошо придумано, — похвалил Барух. — Даже если некоторые будут не слишком рады новому конкуренту.
Авраам вздохнул. Похоже, кто-то из торговцев уже успел нажаловаться.
— Итак… доволен ли твой отец тем, как идет торговля? — продолжал Барух свой допрос.
Он говорил по-арабски, Авраам уже привык к общепринятому здесь фамильярному обращению. Сам Авраам изучал арабский язык еще в юности, однако владел им не так хорошо, как его жена, которая с усердием штудировала работы арабских астрологов. Теперь он задумался, не уйти ли ему от темы, прикинувшись, что не понимает, чего от него хотят.
— Ну… у нас есть свой доход, — наконец признался он.
Это было правдой, Авраам и Мириам не испытывали недостатка в деньгах. Они жили в красивом доме в еврейском квартале небольшого городка возле Альмерии, причем выбор пал на крошечный Мохакар не потому, что он являлся центром торговли, а потому, что только здесь они смогли отыскать дом с башней. Для наблюдений за звездами башня была необходима Мириам, к тому же Авраам обещал ей такой дом, когда они поженились. Мириам проводила на верхушке башни, обдуваемой всеми ветрами, счастливые ночи со своей астролябией — и в объятьях Авраама, который страстно любил ее под звездным небом.
Однако странствующие торговцы редко оказывались в городке, который хоть и находился на побережье, но не имел собственного порта. Да и ближайшие мастерские были только в Альмерии, на расстоянии более чем тридцати миль. Идеальное месторасположение для своей дочерней фирмы в Гранадском эмирате Яков из Кронаха наверняка представлял по-другому.
— И кто же стал вашим новым деловым партнером в Гранаде? — не унимался Барух. — Возможно, я чересчур любопытен, но, насколько мне известно, торговые связи между Франконией и Гранадой налаживает один кастильский купец.
Авраам задумался, стоит ли ему солгать, но, если он выдумает какие-то торговые связи, Барух наверняка сообщит обо всем его отцу. Он сделал большой глоток вина — и начал жаждать встречи с эмиром. Она не могла быть намного хуже этого допроса.
— О, мы встречаемся не с каким-то купцом, нас ждет аудиенция у эмира.
Голос Мириам прозвучал нежно и мягко, как мед. Она ехала на муле возле повозки Баруха, и Авраам увидел по ее глазам, что она улыбается. Одного теплого взгляда глаз орехового цвета было достаточно, чтобы он почувствовал себя лучше. Да и Барух ибн Саул приветливо смотрел на женщину. Он уже не один раз видел Мириам без покрывала. Несмотря на то что жены евреев на людях старались придерживаться обычаев арабов, во время встреч с единоверцами или в дни шаббата в синагоге они открывали свои лица, при этом волосы оставались прикрытыми. Красота молодой супруги Авраама ибн Якова была известна всем.
