Виктор Поротников - Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая
— Чья это постель? — спросил Пересвет, оглядывая нехитрую обстановку тесного помещения.
— Моя, — ответила служанка.
— Оно и видно, — усмехнулся Пересвет.
Постель была явно коротковата для него, зато для служанки эта кровать была как раз впору.
— Уж извини, молодец, что я ростом не вышла, — в тон Пересвету обронила ретивая служанка. — Жаворонок тоже птичка-невеличка, зато быстрее всех хищных птиц летает.
— Как зовут тебя? — Пересвет уселся на скамью, с интересом оглядев служанку с ног до головы. — Откуда ты родом?
— Маленой меня кличут, — сказала служанка, тоже с нескрываемым любопытством рассматривая Пересвета. Отступив на шаг, она присела на край кровати. — Родом я из-под Минска. Вымерло наше село после морового поветрия. Я какое-то время по чужим селам мыкалась вместе с младшим братом. Потом мы с ним осели в Гродно на подворье у одного купца. Брат мой плотничал и телеги чинил, а я холсты валяла да лен сучила. Приглянулся мне в Гродно один литовец из княжеской дружины. Он был крещеный, поэтому я и вышла за него замуж. Токмо недолгим оказалось мое счастье, пал мой супруг в сече с немецкими рыцарями. — Малена тяжело вздохнула. — От расстройства немочь меня одолела, а я в ту пору непраздная ходила уже шестой месяц. В общем, разродилась я до срока мертвым младенчиком. Схоронив мужа и сына, я не вернулась к купцу, хоть он и звал меня. Одна знакомая литовка, тоже вдова, сговорила меня перебраться в Вильно. Сначала мы с ней были в услужении у знатного литовского вельможи по имени Скирмунт. Затем мне посчастливилось попасть на глаза супруге Ольгердовой, и она взяла меня к себе, а подруга моя до сих пор живет на подворье у Скирмунта.
— Нелегкая у тебя судьба, Малена, — с сочувствием в голосе произнес Пересвет. — Хорошо ли живется тебе под крылом у князя Ольгерда?
— Я не жалуюсь, всегда сыта, одета, обута… Чего еще надо? — Малена улыбнулась и слегка передернула плечами. — Ну, я пойду. У меня ведь сегодня уйма работы. — Она встала, но было видно, что ей совсем не хочется уходить.
Подойдя к выходу и уже взявшись за дверную ручку, Малена обернулась и спросила:
— А тебя как зовут, младень?
— Пересветом нарекли, — не замедлил с ответом юноша, стряхивая с рубахи хлебные крошки.
— И правильно нарекли, — с улыбкой заметила Малена, — волосы у тебя светлые, как гагачий пух. Светильник я тут оставлю. Ложись и почивай.
— Как же ты пойдешь обратно в полной темноте? — забеспокоился Пересвет.
— Пустяки! — Малена толкнула дверь плечом. — В этом тереме я и с завязанными глазами не заблужусь.
Малена юркнула в темный коридор, ее легкие шаги быстро затихли в глубине обширных бревенчатых хором.
Пересвет прислушался. Снизу сквозь толщу дубовых балок и перекрытий смутно долетало зычное пьяное пение литовских вельмож, громкий хохот и сиплое гудение скоморошьих дудок. Пиршество было в самом разгаре.
Сняв сапоги, Пересвет улегся на кровать поверх шерстяного одеяла. Он закрыл глаза, собираясь вызвать в своей памяти прелестный образ боярышни Чеславы. Однако перед мысленным взором Пересвета возникла Малена. Литовское платье с красными узорами на рукавах и длинный передник были ей очень к лицу. Ожерелье из янтаря на шее и алая лента вокруг головы тоже добавляли служанке очарования. Пересвет сразу обратил внимание на крепкие бедра Малены, на ее гибкую талию, небольшие стройные плечи и выпуклую грудь. Теперь он мысленно как бы смаковал все оттенки приятного впечатления, произведенного на него внешним обликом Малены и даже звуком ее голоса. Пересвет не мог не почувствовать, что он сам тоже приглянулся Малене. Она даже не пыталась это скрывать!
«Малена, конечно, старше Чеславы, — мысленно рассуждал Пересвет, лежа на кровати. — Она, пожалуй, и меня будет постарше. Как говорится, девица в самом соку! Малена мила и не жеманна, с приветливой улыбкой, хороша лицом и телом! Наверняка и в постели огонь!»
Пересвет ощутил в себе прилив сильнейшего вожделения к Малене, его просто разрывало изнутри от нестерпимого желания вновь увидеть ее. И не просто увидеть, но крепко обнять и прижать к себе. «И зачем я отпустил Малену, ведь ей же явно не хотелось уходить отсюда!» — досадовал на себя Пересвет.
Внезапно та, о ком он сейчас думал, вновь предстала перед ним.
— Не спишь еще, младень? — с кокетливой улыбкой спросила Малена, уперев одну руку в бок, а в другой держа зажженный светильник.
— Я и не думал спать, красотка, — задорно промолвил Пересвет, усевшись на постели. — Все мои мысли были о тебе, между прочим.
— Надеюсь, пристойные мысли? — чуть посерьезнев, проговорила Малена. — Я ведь девушка пристойная, без ветра в голове.
Пересвет встал с кровати и мягко положил свои ладони служанке на плечи, глядя ей в глаза. Он решил действовать без промедления. Если Малена вернулась так скоро, то это неспроста, промелькнуло в мыслях у Пересвета.
— Надевай сапоги, младень, — тихо сказала Малена. — Сейчас я покажу тебе покои князя Ольгерда.
— Зачем? — слегка опешил Пересвет. — По-моему, нам с тобой и в этой горенке неплохо, а?
— Мне велено прибраться в покоях Ольгерда, — пояснила Малена. — Там должен состояться какой-то тайный совет через час-другой. Идем!
Служанка шагнула к двери.
— Ольгерд вряд ли обрадуется, ежели застукает меня в своих покоях, — обронил Пересвет, надевая сапоги. — Не нравится мне эта затея!
— Не робей, молодец, — чуть свысока бросила Малена. — Со мной не пропадешь!
Малена привела Пересвета в довольно просторную комнату, посреди которой стояли две толстые дубовые колонны с грубо высеченными на них узорами. Эти колонны подпирали мощную потолочную балку. Вдоль бревенчатых стен стояли широкие скамьи, между колоннами стоял стол на массивных ножках. В глубине комнаты стоял большой сундук, обитый медными полосами. Часть комнаты была отгорожена длинной занавесью из серой плотной ткани. Три небольших окна в южной стене были забраны тонкими слюдяными пластинами, похожими на ячейки пчелиных сот. Пол комнаты был застелен медвежьими и волчьими шкурами. На северной стене висели щиты, мечи и боевые топоры.
Достав из-под одной из скамей деревянное ведерко с водой, Малена принялась быстро и проворно всюду вытирать пыль мокрой тряпкой, то и дело окуная ее в воду.
Пересвет, по просьбе Малены, зажег три масляных светильника, один из которых стоял на столе, а два других стояли на подставках, прибитых к колоннам. Он расхаживал по комнате, разглядывая ее убранство. Масляная лампа, с которой Малена пришла на второй этаж терема, была у него в руке. Пересветом овладело легкое разочарование: в этом покое князя Ольгерда не было ни золота, ни золототканых материй, ни камней-самоцветов. Отцовский терем в Брянске показался Пересвету просторнее и богаче, нежели хоромы великого князя Ольгерда!
