Саймон Скэрроу - Гладиатор по крови

Макрон склонил голову набок, открыл глаза и попытался откашляться, изгоняя из легких соленую воду. Тряхнув головой, он огляделся по сторонам. На палубе шевелилась горстка выживших людей — пусть изрядно потрепанных и оглушенных, но все же оставшихся в живых, благодаря веревкам, удержавшим их на корабле. Макрон изверг остатки воды, казалось, уже с самого дна своего желудка, и, очищая рот, плюнул на палубу.

— Очаровательное зрелище…

Повернув голову, он увидел перед собой Семпрония, на лице которого замерла слабая улыбка; сенатор тоже кашлял и отплевывался. Ощутив движение с другой стороны, Макрон заметил болезненную гримасу на лице Юлии — ее тошнило.

— Все в порядке, госпожа?

— О, все превосходно, спасибо, — пробормотала она и вдруг замерла на месте. — Катон! А где Катон?

Макрон бегло осмотрел палубу, однако друга его нигде не было видно. Он попытался пробудить память, как бы снова погружаясь в жуткую морскую тьму.

— Когда на нас накатила волна, он держался за меня. А потом… потом я ничего не помню.

— Катон! — крикнула Юлия в окружавший их полумрак, пытаясь освободиться от веревки, все еще привязывавшей ее к тому пню, в который превратились остатки мачты.

Ослабив узел, она выскользнула и поднялась на ноги.

— Катон! Где ты?

Макрон сбросил с себя охватившие его тело петли и стал рядом с ней. Теперь он уже внимательно осмотрел палубу, однако было очевидно, что Катона на ней нет.

— Катона взяла вода, госпожа.

— Вода? — Девушка повернулась к нему. — Нет. Этого не может быть.

Макрон беспомощно посмотрел на нее и обвел палубу рукой.

— Его здесь нет.

Юлия затрясла головой и шагнув в сторону от центуриона, охрипшим голосом крикнула:

— Катон! Катон! Где ты?

Посмотрев на нее, Макрон повернулся к сенатору, чтобы помочь ему подняться на ноги.

— Благодарю, — буркнул Семпроний. — Лучше посмотри на эту девчонку, на Джесмию.

Кивнув, Макрон повернулся к служанке. Она лежала возле мачты, голову ее болтало из стороны в сторону в такт качке. Молодой человек пригнулся и осторожно взял девушку за подбородок. Глаза ее смотрели куда-то вдаль. А потом он заметил темный синяк, уже начинавший наливаться на ее горле, заметный даже в остатках дневного света. Выпустив из руки подбородок, он заметил со вздохом:

— Ничего не поделаешь. Она сломала шею.

Семпроний шепнул:

— Бедняжка.

— Она умерла? — Юлия обернулась. — Не может быть! Она же была привязана совсем рядом со мной.

— Она умерла, молодая госпожа, — негромко проговорил Макрон. — Ее ударил какой-то предмет, принесенный волной. Кусок дерева, часть мачты. Что угодно.

Юлия пригнулась к своей служанке и обхватила ее за плечи.

— Джесмия! Проснись. Проснись, тебе говорю! Приказываю тебе проснуться! — Она отчаянно тряхнула мертвую девушку, и голова той неприятно качнулась. Макрон опустился на колени перед Юлией и взял ее руки в свои.

— Молодая госпожа, она умерла. Она больше не слышит тебя. И ты ничего не можешь теперь сделать для нее. — Помедлив, он глубоко вздохнул, чтобы успокоить собственные чувства. — Как и для Катона.

Юлия бросила на него гневный взгляд, а затем скривилась и прижала руки к лицу, скрывая рыдания. Макрон нерешительно положил ей руку на плечи и попытался придумать какие-то утешительные слова. Однако таковые в голову вовсе не приходили, и они молча сидели в сгущавшихся сумерках. Теперь, когда волна прошла дальше вдоль побережья, море начало постепенно успокаиваться. Наконец Макрон поднялся на ноги и потянул за рукав туники Семпрония.

— Лучше позаботься о ней, господин.

— Что? — Сенатор ненадолго нахмурился: потрясение, вызванное волной, да и тем, что он остался в живых, еще не успело пройти. Наконец он перевел взгляд на дочь и кивнул: — Да, ты прав. Я пригляжу за ней. Что будем делать, Макрон?

— Что, господин?

— Что мы будем делать теперь?

Макрон поскреб подбородок.

— Попытаемся удержать корабль на плаву, чтобы ночью не потонул. А утром посмотрим, что да как.

— И всё?

Макрон глубоко вздохнул.

— Господин, я не заядлый моряк. Я солдат. Но я сделаю все, что в моих силах. Хорошо?

Как только сенатор уселся и обнял дочь, Макрон распрямился и гаркнул на всю палубу:

— На ноги, сонные увальни! Живо сюда, ко мне. Теперь надо спасти корабль!

Возле него начали собираться люди, Макрон то и дело вглядывался во тьму, все еще надеясь увидеть выходящего из нее Катона, живого и невредимого. Но так и не обнаружил его среди перепуганных и потрясенных людей, собравшихся вокруг оставшегося от мачты пня.

Глава 3

— Ваш капитан погиб, — объявил Макрон. — Как и тот, что стоял возле руля. Кто идет за ними следующим по рангу?

Члены экипажа переглянулись, и вперед выступил пожилой человек.

— Это буду я, господин.

— Сумеешь управлять кораблем?

— Наверное, да, господин. Я разделяю с капитаном обязанности вахтенного. Ну, то есть разделял, пока…

Моряк махнул рукой в сторону кормы и пожал плечами. Макрон понял, что тот еще не совсем отошел после перенесенного потрясения и пока на него трудно положиться.

— Хорошо, пока я возьму бразды правления на себя. Как только корабль сделается вновь мореходным, ты станешь его капитаном. Согласен?

Помощник отстраненно пожал плечами. Макрон оглядел палубу, по которой прокатилась небольшая волна, перехлестнувшая через борт полузатопленного судна.

— Сначала нам надо облегчить корабль. Надо, чтобы все начали выбрасывать груз за борт. Как только борта поднимутся над водой, мы начнем вычерпывать воду.

— С какого груза начать, господин? — спросил помощник.

— С того, что окажется ближе. А теперь открывай палубный люк и приступай к делу.

Доски люка растрескались под ударами груза, когда корабль встал на дыбы. Как только веревки оказались развязанными, Макрон и все прочие оторвали треснувшие доски и побросали их за борт «Гора». Последние лучи солнца уже гасли, когда Макрон перегнулся через комингс[8] и заглянул в трюм. Если при погрузке и соблюдался какой-то порядок, то от него не осталось теперь никакого следа в хаотичной груде битых амфор, мешков с зерном и тюков с тканями, наполнявших трюм. Под ними плескалась вода.

— Берись за работу, — распорядился Макрон. — Берите все, что попадет под руку, и бросайте за борт. — Он ткнул пальцем в ближайших к нему моряков. — Вы, четверо, спускайтесь в трюм и подавайте грузы наверх. Остальные будут принимать и бросать за борт.