Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.
— А от него ни единой весточки. До вашего визита, капитан, я даже не ведала, жив Ричард или мёртв.
— Рад обнадёжить вас добрыми вестями, мадам.
— Добрыми?! — она покосилась на капитана и торопливо добавила, — Ну, конечно, добрыми. Как, по-вашему, Ричард действительно присвоил золото императора?
— Естественно, нет! — возмутился капитан, — Обвинение — полная чушь!
Джейн вновь присела, расправила складки на платье и, кусая губу, спросила:
— Хорошо, капитан. Допустим, мой муж невиновен. Почему бы ему в таком случае не отдаться в руки правосудия? Чего боятся невиновному человеку?
— Отдастся, мадам. Найдёт француза-свидетеля и непременно отдастся. Однако при любом раскладе без вашей помощи ему не обойтись.
— Помощь? В чём же?
— Он может потерпеть неудачу в своих поисках во Франции. Ему понадобятся друзья здесь, влиятельные друзья…
— Это уж точно. — едко сказала Джейн.
— Он упоминал при вас лорда Россендейла, мадам? — реакция Джейн беспокоила д’Алембора, — Лорда Россендейла, адъютанта Его Высочества принца…
— Я знаю лорда Россендейла, — прервала капитана девушка, — и уже беседовала с ним.
Д’Алембор почувствовал облегчение. Его равно тяготили и новая Джейн и разговор с ней, но теперь хотя бы было понятно, что участь мужа ей не безразлична, и миссис Шарп уже предприняла кое-какие шаги в этом направлении.
— Могу ли я поинтересоваться, мадам, согласился ли лорд Россендейл помочь майору?
— Его Милость уверил меня, что сделает всё возможное. — отчуждённо ответила Джейн.
— Он доложит принцу-регенту?
— Не знаю, капитан.
— Может, мне стоит самому поговорить с лордом?
— Я не могу вам запретить встретиться с лордом Россендейлом. — поджала губы Джейн, — Но должна предупредить: он очень занятой человек.
Д’Алембор промолчал, чтобы не выдать накатившего раздражения.
Джейн посмотрела на часы:
— Мы все, капитан, делаем, что в наших силах, чтобы помочь моему мужу. По правде говоря, лучше всего у него получается выпутываться самому. — она криво улыбнулась, — Разве нет?
— Ну… да, мадам.
— Вот и славно. Как вам нравится мой новый дом, капитан?
— Ваш?
— Да. Майор хотел усадьбу где-нибудь в глуши. А я не собираюсь заживо хоронить себя в забытом Богом Дорсете. Кроме того, интересы майора легче блюсти отсюда, чем из занюханного медвежьего угла.
Любопытно, какие могут быть в Лондоне интересы у ненавидящего Лондон Шарпа, скептически подумал капитан.
— И я купила этот особняк. — продолжала Джейн, — Как, по-вашему, майору он придётся по вкусу?
Высказывать своё мнение д’Алембор остерёгся:
— Просторный…
— Для меня одной он был бы слишком велик, — словно спохватилась Джейн, — поэтому я приютила вдову. У леди Спиндакр слабое здоровье, и она редко покидает постель. Обязательно навестите нас, капитан, в любой из вечеров около восьми. К этому часу мы обычно спускаемся вниз. Если фонарь у крыльца не горит, значит, нас нет дома. Если горит, тогда добро пожаловать! Только учтите, в Лондоне не любят солдатских баек!
Сглаживая грубость последних слов, Джейн очаровательно улыбнулась.
— Едва ли я стал бы испытывать ваше терпение «солдатскими байками» …
— Здесь никому нет дела до отгремевшей войны. Моему мужу неплохо бы приехать сюда. Ему повезло завязать полезные знакомства в верхах. Как бы он поддерживал их из провинции?
— Связи? Вы имеете в виду принца? — уточнил д’Алембор, втайне надеясь выведать какие-нибудь подробности беседы Джейн с Россендейлом.
— Принц или нет, кто потащится на край света слушать солдатские байки? — Джейн опять посмотрела на часы и протянула руку, намекая, что аудиенция окончена, — Спасибо, что зашли, капитан.
— Всегда к вашим услугам, мадам. — пробормотал д’Алембор, целуя руку.
Выйдя на крыльцо, капитан прислонился к перилам и потряс головой. Что-то неладно было с Джейн, но что? Радовала лишь невозможность связаться с Шарпом. Что капитан ему отписал бы? Д’Алембор тяжело вздохнул и пошёл прочь.
Седельный пистолет был заряжен тремя пулями. Первая ударила в плечо левой руки, повредив сустав. Вторая разорвала кожу на черепе, попутно лишив Шарпа верхней части левого уха. Эта-то пуля и погрузила Шарпа в небытие, хотя рана, ужасно выглядя, была пустяковой. Третий свинцовый шарик пробил правую ногу над коленом, задев кость и артерию. На пол кухни быстро набегала лужица крови.
Выстрелив, Люсиль Кастино отбросила бесполезный пистолет и с вызовом крикнула поднимающемуся из-за порога кухни Фредериксону:
— А теперь убивайте меня!
В этот миг она казалась себе самой Жанной д’Арк, не меньше.
— У нас и оружия-то нет. — зло выдавил по-французски Фредериксон, — Воды и тряпок! Быстрее!
Сняв ремень с застёжкой — змеиной головкой, капитан торопливо стянул кровоточащее бедро Шарпа:
— Быстрей, женщина! Помогите же мне!
— С чего мне помогать убийцам моего брата?
Фредериксон замер:
— Ваш брат — Анри Лассан?
— А то вы не знаете!
— Он, что, мёртв?
— Да, мёртв! Мёртв! Убирайтесь! — она указала на дверь.
— Мадам, я никогда не был здесь до сего дня. — Фредериксон подозвал мальчишку-сторожа, набравшегося храбрости подойти ближе к кухне, и повернулся к Люсиль, — Даю вам честное слово, мадам, что ни я, ни мои товарищи не имеем никакого отношения к убийству вашего брата. Наоборот, по определённым причинам, его смерть — огромное несчастье для нас. Пожалуйста, мадам, воды и перевязок. И доктора. Только скорее.
Фредериксон высунулся из дверного проёма и заорал:
— Сержант Харпер! Сюда!
— Господь милосердный! — Люсиль перекрестилась, глядя на чёрное пятно натёкшей крови.
Её уверенность в том, кто виноват в гибели матери и брата, поколебалась. Тогда, будучи женщиной практичной, она отложила обвинения на потом, начала рвать на полосы холстину и послала мальчишку за лекарем.
Шарп, бледный, с едва прощупывающимся пульсом, лежал без движения.
Лорд Джон Россендейл всегда считал себя счастливчиком: родовитый, умный и красивый. Единственное, чего ему не хватало — это военных лавров. Он много раз просил патрона, принца Уэльского, отпустить его в армию Веллингтона, но принц, правивший Англией вместо свихнувшегося отца — короля, мягко отказывал. «Джонни развлекает меня» — кротко объяснял Его Высочество посторонним и компенсировал своё упрямство чинами. Юный кавалерист в свои годы был полковником и, надо сказать, форма ему дивно шла.
К чести лорда Россендейла, он никогда не задирал нос, охотно помогая боевым офицерам. Получив послание от миссис Шарп, он покрутил изящную табакерку в руках и отослал назад с запиской, в которой приглашал миссис Шарп заехать к нему в любое удобное для неё время. Шарпа он помнил очень хорошо, помнил и искренне восхищался. Миссис Шарп, при некотором усилии, смутно всплывала в памяти лорда, как блеклое создание с белокурой гривкой. Блеклых созданий с белокурыми гривками Джон Россендейл повидал на своём веку немало, а потому не мог бы с уверенностью сказать, что вспомнил именно миссис Шарп, а не кого-то другого. От её визита он не ждал ничего, кроме скуки, но ради её мужа готов был мужественно перетерпеть час или два нудных мольб и заламываний рук.
Отчаянность положения миссис Шарп явствовала из того, что уже утром следующего после возвращения табакерки дня настырная дама приехала к лорду Россендейлу домой. Он играл ночь напролёт, крупно проигрался, а, так как денег отдать карточный долг у него не было, то он напился. Приезд миссис Шарп поднял его с постели, и просительнице пришлось дожидаться битых два часа, пока лорд приведёт себя в мало-мальски приличное состояние. Хмуро бурча извинения, лорд Россендейл вошёл в гостиную и обомлел.
Потому что настырная миссис Шарп было до умопомрачения прелестна.
— Миссис Шарп? Вы? — промямлил лорд.
Как он мог забыть такую красавицу?
Она присела в реверансе:
— Я, Ваша Милость.
Лукавя с самим собой, лорд Россендейл твердил себе, что помогает ей ради мужа, когда добился от правительства обещания не лезть в финансовые дела миссис Шарп. Лукавя, ибо лорд Россендейл увлёкся быстроглазой блондинкой. И она ответила ему взаимностью. Неудивительно, ведь он был смазлив, элегантен, весел, хотя и опутан долгами, как Лаокоон — змеями. Карточные долги, впрочем, оплатила Джейн в благодарность за избавление от внимания чиновной братии. Лорд, правда, настаивал на том, чтобы считать это дружеским займом.
Без сплетен, конечно, не обошлось. Завоевание миссис Шарп свет рассматривал, как акт незаурядной храбрости. Лондон до сих пор судачил о неком морском офицере, избегающего мест, где придётся сидеть. В книге, куда вписывались заключённые пари клуба, посещаемого лордом Россендейлом, самые оптимистичные прогнозы простирались не далее трёх месяцев жизни смельчака-сердцееда после возвращения с войны майора Шарпа. «Так легко, как морячок, Джонни не отделается, — болтали приятели, — Жаль парня. С ним никогда не было скучно»
