Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник)
– Останься наверху! – наказал он строго. – Во-первых, здесь темно, как у негра в заднице, во-вторых, впереди могут быть завалы… Если я через четверть часа не вернусь – дождёшься ребят, возьмёшь у них фонарик, обмотаешься верёвкой – и только тогда полезешь следом.
Нет уж, извините, на вторые роли я не согласен!
– Они и так поймут, куда мы с тобой девались, когда увидят наши «раскопки».
– Яша и Славик – люди неопытные… Останься – проинструктируешь!
– Лучше написать записку.
– Ох, и упрям же ты! Ладно… Идём вместе… Только держись в двух метрах от меня… Ну, с Богом!
39
Кливанский пёр, как танк. Я еле успевал за ним. Далеко впереди сквозь кладку пробивался тусклый солнечный лучик. Может, не все вентиляционные щели забились землёй?
У подножия горы, на которой совсем недавно состоялась обеденная трапеза, ход стал ещё шире. Мы решительно рванули вперёд и вскоре очутились в уютном помещении.
Владимир чиркнул невесть откуда взятой спичкой, и нашим взорам открылась срубленная из бруса избушка. В противоположном направлении от нее вёл ещё один ход. Мы попробовали немного проползти по нему, но вскоре отказались от своей затеи. Огромные корни какого-то лесного исполина проросли через кладку и перекрыли нам путь…
Карабкаемся назад в избушку. «Подельник» снова «зажигает свет». Успеваю заметить слева громоздкий деревянный сундук и уже в потёмках нащупываю его. Приподымаю крышку. Пальцы скользят по липкой смазке. Ствол… Приклад…
– Нашёл! – заорал я.
Эхо мгновенно разнесло мой крик подземными казематами. Загорелась очередная спичка.
– Я тоже, – бережно прижимая к груди небольшой свёрток, отозвался Клева.
– Что у тебя?
– Монеты, коронки, зубы… А у тебя?
– Автоматы-пулемёты…
– Тоже неплохо. Кто что нашёл – тот то и тащит.
Чёрт, я до сих пор не понимаю, когда он шутит, а когда говорит серьёзно!
Нет, конечно же, Князь просто подтрунивает надо мной. В этом убеждает следующая фраза:
– Ладно, оставь! Хватит с нас «рыжья»! Ну, давай на воздух. Теперь ты первый.
Я привычно опустился на четвереньки и пополз в сторону виднеющейся вдали полоски света.
Как только моя башка показалась из тоннеля – в висок упёрлось что-то холодное и железное. Крепкий парень не старше тридцати лет держал в руке тяжёлый пистолет, скорее всего ТТ, жестом приказывая молчать. А что мне оставалось делать? Вовку всё равно выкурят из схрона, даже если я успею поднять крик…
Клёву «принял» другой мужчина. Плотный, коренастый, выглядевший, пожалуй, старше любого из нас.
– Что, допрыгались, мальчики? – ворчал он, забирая свёрток из рук моего кореша. – Теперь не рыпайтесь – бегом в машину!
«Мицубиси» стоял на берегу пруда. Положение было чуть ли не безнадёжным. Употребить «чуть ли» позволяла слабая надежда на то, что вернутся Славик с Яшей и «уладят дело».
– Ваш «мерс» – у выезда на бетонку… У него прострелено два ската, – словно читая мои мысли, ехидно сообщил младший по возрасту.
Значит, помощи ждать нам неоткуда.
Натягиваем штаны и обречённо садимся в салон минивена. Кливанский – впереди, рядом с шофёром, курносым полещуком лет двадцати. Я сзади, между двумя здоровяками.
– Сейчас приедут наши хозяева и решат, что делать с вами, – вполне дружелюбно сообщил старшой. – Но не думаю, что вам подарят жизни. Слишком много от тебя, Князь, мелкой шкоды… Суёшься на нашу территорию, требуешь долю. Разве мы тебе что-то должны?
– Нет-нет, ничего, – поспешил заверить Владимир, но это не никак не повлияло на поведение противника.
– Похоронят вас в глухом лесу. В братской могилке. Хотя писаку, может, и помилуют еще… Смотря как он будет себя вести.
– Нет уж… Обоих, так обоих! – спокойно бросил я, чем только рассмешил оппонентов.
– Смотри, какой герой, ха-ха-ха-ха! – держась за живот, залился смехом младший. – Добровольно на тот свет просится!
– Чего ржёшь, придурок? – решительно оборвал его Клёва. – Отпусти Серегу… Он здесь ни при чём!
– Ну, не скажи, – возразил старшой. – Сам бы ты никогда не додумался искать казну на Поповом поле. И до схрона не добрался б… Ну-ка, давай посмотрим, что вы там надыбали?
Он развернул старое тряпьё. Десятки золотых зубов, царские червонцы, какие-то польские монеты. И статуэтка. Обнажённая женщина тянет обе руки то ли к небу, то ли к солнцу, то ли к Богу… В ней одной до килограмма благородного металла.
– «Рыжьё»! – восхищённо рявкнул младший. – Слышь, кент, я о чём думаю… Может, не стоит показывать добычу шведам? Порешим обоих, раз они так жаждут этого, а золото пустим на нужды организации, а?
И он с мольбой уставился на своего более опытного товарища.
– А что? Это идея! – сразу согласился тот. – Феликс будет нам благодарен…
– Феликс – ваш шеф? – навострил уши Клёва.
– Идиот. Сказано тебе – организация! – не упустил случая отомстить за придурка младший. – Трогай, Саня…
Шофёр провернул ключ в замке зажигания. Но автомобиль не завёлся!
– Тьфу, чёрт, опять клеммы окислились! – сплюнул он, покидая машину. – Слышь, Кент, новый аккумулятор купить надо.
Значит, Кент – это кличка. Работает он на какого-то Феликса… Стоп – «Феликс»! Спецподразделение «Ф». Боже мой! Секретная группа, созданная ещё в 1991 году по инициативе 60 высших офицеров спецслужб, многие из которых трудились по части организации диверсионно-террористических актов в управлении «А» Комитета госбезопасности. Так вот кого наняли для охраны шведы!
Помнится, в Москве я брал интервью у их руководителя. Как же его звали? А… Координатор… Сейчас я удивлю вас, ребята!
– Вы и вправду из группы «Ф»? – обращаюсь к старшому, уставившись прямо в его мутные глаза.
– У нас не принято афишировать свою принадлежность к организации, но вам эти сведения больше не понадобятся. (Он, видно, уже решил что-то для себя.) Да. Мы из «Феликса».
– Будете в штаб-квартире в Севастополе, передайте привет Координатору…
Младший от такого нахальства подпрыгнул на сидушке. А Кент наградил меня убийственным взглядом. Чёрт возьми, что я натворил? Признавшись в знакомстве с их руководителем, я подписал себе смертный приговор! Ведь парни уже решили присвоить золото… В свёртке – килограмма три, как они говорят, «рыжья». Даже если сдать на лом – выйдет не одна штука «зелени». Монеты вообще оцениваются по особой шкале. А статуэтка имеет ещё и художественную ценность. За такие бабки нас грохнут без раздумий…
40
Саня тем временем уже зачистил клеммы и запустил двигатель. Машина резко рванула с места и лихо помчала по накатанной дорожке, проложенной посреди пшеничного поля. Но метров через триста снова остановилась. Прямо на нашем пути вдруг возник комбайн. Возле него копошился смуглый мускулистый парень. Вперёд дороги нет! И назад нельзя – ручей.
