Андрей Цепляев - Ссмертельный ужас (Возмездие)

Что-то под ногами стало вращать его, засасывая глубже. Альвар открыл глаза, но повсюду была лишь тьма, скованная толщей воды. Барахтаясь в центре озера, идальго попытался работать ногами, но плотность и скорость погружения не позволяли даже пошевелиться. Он тоже хотел домой, обратно в Испанию, под защиту надежных стен. Вдруг в живот вонзилось что-то острое. Когти или камни полоснули его до спины. Альвар вскрикнул от боли и выпустил весь воздух за раз, чувствуя, как вода вокруг лица становится теплой от крови. Разбитое сознание, с трудом управлявшее руками, попыталось уцепиться за пустоту, но пальцы на руках крепко сжимать бесполезное оружие. На этом ему пришел конец.

ЭПИЛОГ

Каркас древней люстры темнел под потолком. Сальные капли дождем падали на пол. Свечи почти догорели, погрузив продолговатый зал в полумрак. Альвар закончил рассказ. Руки его дрожали. Лоб покрылся испариной от вновь пережитого ужаса.

— Это все? — уточнил дон Фернандо, наливая в кубок вина.

— Все.

— Это ужасно, — пробормотал дон Лопес де Ойос, не отнимая от лица рук.

Падре Луис де Окампо поднялся и обогнул стол, воззрившись на идальго, как и подобает инквизитору с суровой насмешкой.

— Ужасно? — почти с издевкой переспросил священник, нервно теребя четки. — Ужасно, когда корабль идет на дно вместе с командой. Ужасно, когда люди умирают без покаяния или сходят с ума. Ужасно, когда лгут служителю церкви! Вот мой вердикт, господа. Все, что мы слышали сегодня — ересь! Та самая ересь, которую наша святая церковь поклялась вырвать раскаленными щипцами из душ грешников.

Альвар вздрогнул. Дон Фернандо криво ухмыльнулся. Кабальеро совсем забыл, что в Севилье идальго предоставил ему кров и пищу, а это как минимум требовало уважительного обращения к хозяину дома. Сеньор Педро все это время спал как младенец, вытянув ноги из-под столика. Высокий голос инквизитора вернул его на грешную землю.

— Для меня теперь очевидно, что Альвар Диас отпустил заключенных на волю.

Глава гильдии, до сего момента хранивший нейтралитет, вопрошающе уставился на церковника.

— Да, да. Насколько мне известно, андалусское побережье изобилует укромными бухтами, в которых можно спрятать или даже потопить корабль. Известны случаи, когда конвоиры шли на сделку с преступниками, у которых в укромном месте был зарыт клад.

— Кастильские тролли убивали людей ради удовольствия, — впервые вступился за идальго сеньор Педро. — Есть неопровержимые доказательства, что они не брали в домах крестьян даже еду. В любом случае, сорвав куш, сеньор Диас давно бы уже жил в Италии, куда нынче бегут все мерзавцы.

— Я только предположил, — деликатно поправил падре Луис. — Мотивы, побудившие этого человека отступиться от церкви и отпустить узников, еще предстоит выяснить. Завтра утром прибудет инквизиция.

— Вы так уверены, что он предал нас? После двадцати двух лет службы? — переспросил дон Лопес. — Я знаю Альвара Диаса с детства. Этот идальго воспитывался двумя уважаемыми мэтрами нашей гильдии, один из которых был моим секретарем. Клятвенно заверяю вас, что предательство не по его части.

— Он ведь признал свою вину с самого начала, — вставил кабальеро. — Что еще нужно?

— Я не смог спасти людей. Вот моя вина и я признаю ее, — ответил Альвар, обмахивая шляпой вспотевшее лицо. — В том, что Файзел развел на острове такую чертовщину, моей вины нет.

— Сын мой, вся эта так называемая чертовщина плод твоей больной фантазии! — воздев тощие руки к потолку, воскликнул священник. — Господь должен наслать на меня глухоту за то, что я согласился слушать твою ересь.

Дон Лопес де Ойос тоже встал и, не смотря на протесты со стороны секретаря, вернул Альвару шпагу и кинжал.

— Клятвы и уставы должно соблюдать, — задумчивым голосом молвил старый дворянин. — Весь известный мир держится исключительно на доверии. Я не стану вас арестовывать и даже развяжу руки, но вы должны дать слово дворянина, что не сбежите.

— Ваша милость, — произнес Альвар, с удовольствием глядя на толстое лицо дона Фернандо, раскрасневшееся от гнева. — Только вам одному в этом зале я могу его дать.

— Перед тем как мы закончим, хочу спросить вас о законе возмездия. Вы говорили о нем с Амином, после того, как покинули дворец? В чем он заключается?

Альвар кашлянул, собрался с мыслями и еще раз вспомнил, как они под дождем карабкались по каменистому склону. Амин пожертвовал собой, а он даже не успел его поблагодарить. Юноша оказался отнюдь не безумцем. Во время последнего привала он так объяснил свой взгляд на мир: «Человек становится кем-то, только после того, как сделает выбор. Люди часто творят ужасные вещи, но стоит им осознать это, как на них обрушивается дамоклов меч. Раскаявшийся грешник платит за грехи собственной кровью, а в некоторых случаях жизнью. Это и называется законом возмездия. Злодея всегда можно простить, но ему от этого легче не станет. Отпустить грешника с миром нечестно в первую очередь по отношению к тем, кому он причинил зло».

— Никогда о таком не слышал. Жестокий закон.

— Еретический арабский миф, — довершил падре Луис. — Господ заповедовал прощать долги должникам нашим.

— Нет. Этот закон универсален для всех. Амин отдал жизнь, чтобы искупить вину. Она заключалась лишь в том, что он не отвратил сестру от очередной шалости. В результате, какими чудовищными последствиями обернулось его молчание. Я и сам испытал действие этого закона на себе. Странное ощущение. Как будто отчистился и в то же время не до конца.

— Боюсь, что инквизиция заставит вас испытать еще много странных ощущений.

Доминиканец подошел к столу и впервые за весь день налил себе вина.

— Как же вы все-таки попали во двор гильдии? — спросил дон Лопес.

— Погружаясь на дно озера, я вспомнил о том, как в детстве фехтовал у фонтана, потом, как мы прибыли в Мадрид за рекомендательным письмом, как наша лошадь пила из фонтана. Наверное, так и оказался рядом с тем фонтаном.

— Нам больше не о чем говорить, — заключил священник, поставив чашу на стол. — Дон Лопес, я понимаю ваше желание защитить гильдию, но поддерживать этого еретика не могу. Если мы заступимся за него, нас всех ждет казнь.

— Альвар Диас разорвал контракт с гильдией два года назад, — вмешался дон Фернандо. — Ваша милость, давайте заверим трибунал и судебную комиссию, что мы не имели представления о том, кем он стал за это время. Мы не несем ответственности за бывших ветеранов. Мы его наняли, он нас подвел.

— Какой же ты мерзавец, Алонсо.