Гэри Дженнингс - Пророчество Апокалипсиса 2012
Ай-йо! Это было все равно как если бы ему досталось по лицу палицей. Нос его превратился в кровавую лепешку. Не устояв на ногах, принц повалился на бок на игровую площадку, согнулся пополам, схватившись за живот, но тут же попытался перекатиться и встать.
Но Кецалькоатль, снова завладевший мечом, с короткого расстояния направил его ударом ноги принцу в голову.
Тицок рухнул навзничь. Его голова и живот кровоточили, глаза были открыты, но остекленели. Тело извивалось, словно у обезглавленной змеи.
Правитель, победоносно завершив игру, вернулся к телу Тицока, встал над ним и торжествующе потряс кулаками над головой.
Толпа ликующе взревела и начала снова и снова скандировать:
— Накорми богов! Накорми богов!
Правитель Тахина извлек сверкающий, украшенный самоцветами обсидиановый меч и передал его Кецалькоатлю.
Наш правитель обошел вокруг распростертого Тицока и воздел меч над головой, показывая толпе.
— Крови! — требовали, беснуясь, зрители. — Накорми богов!
Тицок, со все еще остекленевшим взглядом, приподнялся на четвереньки, но встать на ноги не смог. Кецалькоатль возвышался над ним с мечом в руке. Помедлив, правитель поднял взгляд.
Я посмотрел на его сестру. И был потрясен выражением ее лица. Она была охвачена испепеляющей страстью. Выражение лица красавицы было таким, каким оно бывает у женщины, доведенной до экстаза на ложе любви.
Кецалькоатль снова повернулся к противнику. Тицок все еще пытался подняться, но не мог и стоял перед победителем на четвереньках, как пес.
Кецалькоатль поднял меч.
41
Кецалькоатль облачался в свое великолепное парадное одеяние, когда я вошел в воздвигнутый для него рядом с игровой площадкой шатер. Его паланкин стоял снаружи, а телохранители строились, чтобы сопроводить правителя в триумфальном шествии по полным народа улицам Тахина.
— Ты был прав, юный звездочет. Мой личный небесный покровитель был со мной на игровом поле. Не просто его брат Ксолотль, нет, я чувствовал, что сам Кецалькоатль вселился в меня. Он овладел моим телом и направлял каждое мое движение. Когда моих собственных сил стало недоставать, он влил в меня свою мощь, придал мне свою быстроту.
— Звезды не лгут, мой повелитель.
— Звездочет не раз говорил мне это. А еще дома, в Толлане, он часто повторял, что ноги уже отказывают ему, не позволяя сопровождать меня в дальних походах, а перед глазами все расплывается. Это он предложил мне взять тебя с собой в Тахин и сделать придворным звездочетом. Он обещал, что будет наставлять тебя и помогать тебе, пока жив, и заверил, что ты необычайно одарен и сослужишь мне хорошую службу. Я последовал совету старого друга и, как всегда, остался доволен. Ведь он был и моим наставником.
Моя голова склонилась в поклоне.
— Я потрясен, мой повелитель.
Жестом он позволил мне удалиться. Я уже повернулся, чтобы уйти, и тут вдруг заметил в куче одежды и снаряжения, что были на нем во время игры, маленький окровавленный обсидиановый кинжал.
Я невольно воззрился на него: острый как бритва клинок явно не относился к снаряжению игрока в мяч. Как же он оказался среди этих вещей, прикрепленный к защитной накладке?
Ответ пришел сам собой, ошарашив меня: я вспомнил, как кровоточил живот упавшего принца. У меня перехватило дух, но я изо всех сил попытался ничем не выдать своей догадки. Выходит, правитель воспользовался ножом, чтобы вывести соперника из игры.
Ай-йо… Он не просто положился на волю богов, но решил поспособствовать ее осуществлению собственной рукой.
Кецалькоатль заметил, куда устремлен мой взгляд, и я застыл в ужасе, ибо понял, что невольно проник в страшную тайну.
— Смерть принца Тицока, — произнес я, — была предопределена богами еще в тот миг, когда он покинул материнское чрево. Но пути, предначертанные смертными богами, не всегда очевидны. И бывает, боги используют смертных для того, чтобы они осуществили их волю.
Вместо того чтобы приказать убить меня на месте, правитель лишь слегка улыбнулся и сказал:
— Пути богов неисповедимы.
Часть XI
42
Купер Джонс потребовалось примерно полчаса, чтобы масштабировать сорокафутовую стену каньона. В этом пустынном краю она не слишком-то полагалась на свой навигатор и на всякий случай, для проверки и перепроверки данных, обзавелась карманным секстантом. Сейчас, оставшись и без навигатора, и без спутникового телефона, Куп нарадоваться не могла тому, что имела при себе этот старомодный инструмент.
Опасаясь, что они попали не в тот каньон, Куп считала необходимым уточнить их позицию. Используя хронометр и электронный секстант, позволявший измерить угол между Полярной звездой и восходящим солнцем, Куп могла вычислить широту и долготу и определить свое положение на координатной сетке.
Солнце должно было встать через полчаса, предрассветная дымка уже забрезжила над восточным скалистым кряжем, но Полярная звезда еще оставалась видимой. Ну а полная луна, в сочетании с широкой полосой Млечного Пути, освещала окрестности с удивительной четкостью.
Однако сейчас Куп смотрела не на Полярную звезду, а на созвездие Стрельца — преддверие пути преисподней, по представлениям тольтеков дороги, ведущей… в ад. Если верить преданиям, именно через эти врата бог ночи Тескатлипока со своей адской ордой вырвется наружу 21 декабря 2012 года — в Последний день согласно так называемому Календарю долгого счета. Взгляд Купер скользил по диким окрестностям: лунному ландшафту петляющих каньонов, гротескных каменных изваяний и пересохших оврагов.
Заря еще не занялась, а лагерь внизу уже ожил. Мартинес, погонщик мулов, уже встал. Все три вьючных мула были до предела нагружены зерном, провизией, водой и инструментами, животные использовались на пределе возможностей, а потому нуждались в заботе. Мартинес ухаживал за ними, кормил, поил, обтирал старым джутовым мешком, уделяя особое внимание бокам, которые могли натереть вьюки, и холке, а потертости обрабатывал маслом или текилой, флягу с которой, как уверял, имел при себе только для этих надобностей. С края каньона Купер видела обоих уже выбравшихся из своих спальных мешков и потягивавшихся наемников, Джеймси и Харгрейва. С виду оба были ребята крутые, широкоплечие, со странным набором татуировок, некоторые из наколок были военными, тогда как другие упорно наводили на мысль о тюряге.
Сейчас Джеймси стоял, склонившись над маленькой портативной плиткой на две горелки, и готовил кофе…
