Понсон дю Террайль - Капитан Мак
Королевская фаворитка, чума ее возьми!
С такой поддержкой Мак мог претендовать на самые высокие посты, а следовательно Сидуан, в качестве его слуги, на свою долю почестей.
Но мало того, что Мак влюбился в Сару, простую мещаночку, — а Сидуан вот уже два дня как о мещанах и слышать ничего не хотел! — если он, Мак, убьет дона Фелипе, то он может распрощаться с надеждой на покровительство доньи Манчи.
На минуту он было понадеялся на лучшее, потому что дон Фелипе, по-видимому, отнюдь не был расположен драться.
— Дорогой кузен, вы обезумели! — говорил дон Фелипе Маку.
— Пусть так, вот вы и вернете мне разум! — ответил Мак.
— Вы забыли, кто я?
— Вы человек, который хотел, чтобы меня убили.
— Я брат доньи Манчи. Убив вас, я бы оказал ей большую услугу.
— Сударь, — сказал холодно Мак, — поспешим, а то воздух прохладный, и мы насморк схватим.
И он поднес острие шпаги к лицу дона Фелипе. Дон Фелипе отступил.
— Ну что же, — прошептал он, — пусть будет так, как вы хотите.
И в свою очередь обнажил шпагу. Сидуан сложил руки и простонал:
— Все пропало!
Противники яростно кинулись друг на друга.
И лязг металла воскресил в доне Фелипе всю неугасимую и неумолимую ненависть к противнику.
— Хорошо бы вы выглядели, сударь, в глазах вашей сестры, — сказал Мак, — если бы рейтары убили меня!
— Кое-кому ваша смерть принесла бы еще больше горя.
— А, вы так полагаете?
— Да, Саре Лоредан, дочери ювелира, — ответил насмешливо дон Фелипе.
— Которую вы хотели похитить в Блуа, ведь так?
Дон Фелипе растерялся: он не думал, что Мак признает в нем замаскированного незнакомца из трактира в Блуа. Капитан воспользовался этим, скрестил с ним шпагу в четвертой позиции и нанес ему сильнейший удар.
Дон Фелипе вскрикнул, уронил шпагу и зашатался.
Но тут сзади раздался еще один крик.
Мак обернулся.
— Ах, сударь, — кричал Сидуан, — какой прекрасный удар!
Дон Фелипе упал, растянувшись во весь рост без малейших признаков жизни.
— Добрый удар, ей-ей! — пробормотал Мак, вытирая шпагу о траву и спокойно вкладывая ее в ножны.
Потом он наклонился над доном Фелипе и взял запечатанный конверт.
— Я дал слово, — прошептал он, — и я отнесу это послание.
Сидуан рвал на себе волосы и причитал.
— Пропали мы, пропали, капитан!
— Ба! — сказал Мак. — С чего бы это?
— Донья Манча любила вас, а теперь возненавидит!
— Ну, кто знает?
— Вы же убили ее брата!
— Ах, Сидуан, — ответил Мак, — если бы вы не были крестьянином, неграмотным и необразованным, вы бы знали, что совсем недавно в театре была представлена пьеса господина Пьера Корнеля под названием «Сид», и в этой пьесе происходит нечто похожее…
— Что, что? — переспросил Сидуан.
— Там есть некий капитан по имени Сид, — продолжал Мак, стараясь говорить языком, понятным Сидуану, — который любит даму, носящую имя Химена.
— Да мне-то что до этого всего? — прохныкал Сидуан.
— И этот Сид убивает химениного отца, чтобы спасти свою честь, и все это не мешает Химене выйти за него замуж.
— И где все это происходит? — спросил Сидуан.
— В Испании.
Этот ответ несколько успокоил доброго слугу; он почти перестал выдергивать клочья волос со своей головы и даже утер слезы.
Тут Мак перешагнул через ограду колодца.
— Куда это вы отправляетесь опять, капитан? — простонал несчастный Сидуан.
— На встречу, которую мне назначили.
И он исчез, скользя по веревке, спускавшейся до самого дна.
Глава 28. В которой дон Фелипе спасает Мака
Оставшись один, Сидуан в отчаянии прошептал:
— Ах, лучше бы я остался у себя в гостинице. В конце концов, проезжие бы появились.
Но, сказав эти слова, он вспомнил о своей веревке висельника.
— Господи, Боже мой! — сказал он. — Если бы она могла чудо сотворить!
И он, в свою очередь, нагнулся над доном Фелипе, снял с него плащ, расстегнул на нем испачканный кровью камзол и положил руку ему на сердце. Сердце билось. Сидуан потряс дона Фелипе за плечи. Раненый вздохнул. Потом он открыл глаза, пошевелился и встал.
Шпага Мака скользнула вдоль ребра; от боли и холода стали дон Фелипе потерял сознание, но рана оказалась легкой.
По сути дела дон «Фелипе отделался царапиной.
— Сударь, — сказал ему Сидуан, — тут неподалеку есть трактир, постарайтесь туда дойти, обопритесь на меня, если мы туда доберемся, то найдем кого-нибудь, кто вам окажет помощь.
Тут дон Фелипе узнал слугу Мака.
— Вот увидите, сударь, я спасу вас, — продолжал Сидуан, — ведь у меня есть веревка повешенного, это мне капитан дал кусок.
Силы постепенно возвращались к дону Фелипе, и он проговорил про себя:
— Посмотрим, по-прежнему ли эта проклятая веревка будет помогать капитану.
И опершись на руку Сидуана, он двинулся к трактиру.
Что же до колодца, в котором исчез Мак, то он вряд ли заслуживал такого названия, потому что, спустившись футов на тридцать по веревке с узлами, капитан оказался на лестнице, спирально спускавшейся вниз; ступени ее были стерты и расшатаны.
Мак чувствовал, как они шевелятся под его ногами.
Вокруг него было абсолютно темно, но он, тем не менее, продолжал спускаться.
Спустившись ступеней на двадцать пять, он почувствовал под ногами твердую почву; проход шел немного под уклон. Мак двинулся по нему, по-прежнему в полной темноте.
Мак шел, осторожно переставляя одну ногу. за другой и нащупывал дорогу шпагой, которую он выставил перед собой; он находился в одной из подземных галерей, каких много в катакомбах, гулкой, как огромный барабан.
Звук его шагов наполнял всю галерею. Мак все шел вперед, бормоча про себя:
— Если эта дорога ведет в ад, значит, пойду в ад, я ведь обещал кардиналу.
Он почувствовал, что подземный коридор куда-то поворачивает.
И тут вдруг вдали он увидел светящуюся точку.
— Ну, — подумал наш герой, — это что, уже топка моего друга Вельзевула?
И, ориентируясь на красноватый свет, он пошел чуть быстрее.
Тут он услышал шум голосов.
— А общество многочисленное, — подумал он.
И ускорил шаг.
Коридор шел все более наклонно, и свет становился все ярче.
И вдруг кто-то крикнул по-испански:
— Стой!
Мак остановился в ожидании.
От стены отдалилась какая-то тень, направилась к нему, и перед Маком очутился человек в плаще и сомбреро. Плащ и сомбреро почти полностью скрывали его лицо, только глаза блестели.
— Господин Цербер собственной персоной? — спросил Мак, любивший иногда пошутить.
