Татьяна Недозор - Северная звезда
С парохода была видна часть главной улицы, выходящей на побережье: нескладные дома, выстроенные из бревен и толстых неструганых досок, многие на сваях, вбитых в прибрежный песок, мрачными силуэтами вырисовывались на фоне обрывистого берега.
– Маша, я же обещал помочь тебе найти твоего жениха и намерен довести дело до конца. Думается, он должен быть в городе или где-нибудь поблизости. Я узнаю, где находится участок, на который он подал заявку, и помогу тебе отправить ему письмо. На этом моя миссия закончится. У меня есть свои дела на Юконе…
* * *Месяц спустя
– Мэри, как там Робби?
Джилли Онли обхватила одной рукой деревянную лохань, а другой принялась прокручивать рубахи через пресс для отжимания белья. В воздухе стоял сильный запах мокрого дерева и мыла.
Мария наклонилась к кроватке.
– Все хорошо, Джилли!
Девочка пока что лишь поднималась на ножки, забавно стоя в своей кроватке, и, что-то «гукая», улыбалась, пытаясь говорить.
Завидев Машу, она протянула к ней ручонки с очаровательными крохотными пальчиками:
– Мэйи! Мэйи!
Воронова опешила – малышка старалась произнести ее имя. Она с внезапной нежностью зарылась подбородком в мягкие каштановые кудряшки, выбивающиеся из-под чепчика девочки.
Только это милое существо и радовало Машу.
Должно быть, во всем свете нет более унылого города, чем осенний Доусон! Человек здесь быстро начинает ощущать, как давят на него холодные мрачные сумерки. Когда же небо светлеет, видно, что над городом висит черный полог от коптящих труб. Ночами сквозь него с трудом пробивается зеленое пламя северного сияния.
Но это еще что. Вот зимой Доусон превращается в настоящий ледяной ад! Пятьдесят градусов ниже нуля – не шутка. От лютого мороза холодеет тело, от волчьего воя – душа.
Горы снега сваливаются прямо на мостовую, его подгребают к стенам домов для того, чтобы внутри было теплее. На улице нельзя зажечь свечу, потому что фитиль своим горением не может растопить воск. Если плюнуть на снег, слюна замерзает на лету. Тротуары покрыты зловонной наледью, поскольку помои из домов выливаются прямо на улицу.
Джилли рассказала ей, как один плотник из чечако машинально сунул гвоздь в рот и железо моментально примерзло к губам…
Похоже, ей предстоит провести тут надвигающуюся зиму и все увидеть своими глазами… А ей казалось совсем недавно, что все позади! Буквально на следующий день после их прибытия в Доусон удалось получить сведения о Дмитрии.
– Ну, Мария Михайловна, похоже, нам повезло.
Глаза Николая сияли яркой бирюзой.
– Твой жених подал заявку на участок в Сэндклифе всего за несколько дней до нашего приезда. Он шел, как я и предполагал, по Белой тропе.
Мария удивленно смотрела на него.
– Откуда ты все это узнал?
– Я просто распил пару стаканчиков с человеком из заявочной конторы. Тебе очень повезло, что мы так быстро нашли его. Если бы он не подал заявку, поиски могли бы занять у нас месяцы. Аляска очень большая. Что же касается твоего ненаглядного женишка, то, похоже, он не торопится вернуться к тебе.
Она разозлилась.
– Это неправда! Дмитрий… любит меня! Просто он хочет найти много золота, чтобы разбогатеть и покупать мне все, что я захочу!
Устюжанин вопросительно приподнял брови.
– Ты имеешь в виду роскошный выезд, бриллианты и особняк?
– Да. Но мне ничего этого не надо.
Николай пристально смотрел на нее, словно пытаясь заглянуть в самую глубину души. Когда он снова заговорил, его голос был нежным, а на губах застыла печальная улыбка.
– Может быть, ты и не хочешь. Зато хочет он. Мне очень жаль, но очевидно, что богатство ему нужнее, чем ты.
– Это неправда! – возмутилась она.
– Дай Бог, если так…
…С тех пор прошла не одна неделя нестерпимо долгого ожидания в этом домишке.
Обиталище старательской вдовы Джилли Онли, после смерти мужа от воспаления легких так и оставшейся тут, в расчете накопить немного денег и открыть на родине магазинчик или кафе, состояло из трех комнатенок. В одной, самой большой, помещались сама Джилли и ее полуторагодовалая дочка Роберта. Здесь стояли две деревянные кровати, печка, грубо сбитый шкаф и несколько расшатанных табуреток. В другой комнате, такой крохотной, что в ней едва хватало места для узкой койки, жила Маша. В последней, самой дальней комнате, размещалась прачечная, в которой находилась железная печка, а вокруг нее – множество тазов и лоханей.
Дни тянулись медленно, и Мария потеряла им счет. Единственным развлечением для нее были походы за почтой и за покупками для Джилли, а также возня с Робертой. Она охотно сидела у Маши на руках, что-то гукая, улыбалась и с интересом разглядывала из своей деревянной кроватки окружающий мир, водила по перильцам крошечным пальчиком, временами посмеиваясь с заразительной беззаботностью.
– Мэри, так о чем ты задумалась? – осведомилась Джилли, оторвавшись от стирки.
– Думаю сходить проверить, нет ли письма от Дмитрия. Надеюсь, оно уже пришло. Ума не приложу, почему он так долго не отвечает, – хмуро бросила она в ответ.
Джилли покровительственно положила ей мокрую руку на плечо:
– Да хватит тебе, Мэри! Тысяча и одна причина может помешать ему написать письмо. Мужчины все с ума посходили от этого проклятого золота. Как дети малоумные, честное слово! Если он наткнулся на богатую жилу, ничто не заставит его оторваться от нее… Сходи к «Астории», если хочешь, только берегись собак.
Вдовушка до смерти боялась полудиких голодных зверей, которых тьма развелась в городе. Воронова была в этом с ней солидарна. Это были, как на подбор, здоровенные мейлмюты, которые слушались лишь своих погонщиков, да и то тем время от времени приходилось пускать в дело бичи из крепчайшей тюленьей и моржовой шкуры. Но иные погонщики погибли или бросили своих питомцев на произвол судьбы, и те создавали проблемы местному народу. Говорили, что надо бы их всех перестрелять, но кто будет заниматься этим в городе, где у людей одно золото на уме?
…Мария шла по корявому тротуару, осторожно переступая с одной толстой доски на другую. Тротуар был настелен неаккуратно, иногда доски лежали не впритык друг к другу, многие из них были разломаны. Местами тротуар был совсем кособоким. Джилли говорила ей, что это из-за вечной мерзлоты: поверхность земли то подтаивает, то снова замерзает. Кое-где вместо досок лежал бревенчатый настил или просто гора опилок. Дома вдоль улицы были все как один похожи на «пансион» Джилли. Крыши покрыты дерном, в оконные рамы вставлены куски битых стеклянных банок и бутылок от дорогого виски и шампанского.
