Александр Линевский - Листы каменной книги

Когда Льоку хотелось о чем-нибудь поговорить, он шел к своему соседу Кибу. Старый мастер редко выходил из своей землянки, но знал все, что делается в стойбище, кто отличился на охоте, у кого следует Льоку поучиться. Сам он давно не охотился, но рассказывал про звериные повадки, про хитрости птиц так, будто никогда не выпускал из рук копья. Но лучше всего были его рассказы о разных камнях, о том, какие чудесные изделия могут сделать ловкие руки из куска кремня или сланца. Он показывал Льоку некрасивый серый камешек и говорил наперед, как отколется от него пластинка, если ударить вкось. Льок подолгу следил, как в ловких руках мастера камень превращался то в узенький наконечник для стрелы, то в скребок, то в острый нож.

Как-то Льок сам попробовал взять в руки отбойник. Первый наконечник вышел кривобокий, и Льоку захотелось непременно сделать второй, не такой уродливый. Второй вышел получше, но Льоку и этот не понравился, а старый Кибу все похваливал и подзадоривал его. Он знал, чем удержать возле своей рабочей плиты самолюбивого юношу, который так приглянулся ему с первого раза. Незаметно для себя Льок привязался и к самому старику и к его любимому делу. Новые сородичи скоро увидели, что изделия пришельца немногим хуже орудий старого мастера, и стали называть юношу Мон-Кибу, что означало молодой мастер.

Так шла счастливая и спокойная жизнь Льока: по утрам он обходил самоловы, днем работал у старого мастера, а вечером его тешила звонкая болтовня ребятишек и радовала робкая улыбка ласковой, хоть и молчаливой жены.

ГЛАВА 7

Миновала пора предвесенней поземки, когда даже легкий ветер взметает пушистый снег и он дымится над сугробами серебристыми на солнце струйками. Теперь снега лежали таким плотным слоем, что ни заяц, ни лиса не оставляли следов.

Солнце начало пригревать, и на снегу появились какие-то крылатые насекомые, они еще не взлетали, только вяло ползали. Сухостой под носом дятла не звенел, как зимой, а бесшумно крошился отсыревшей трухой. Иногда откуда-то слышался глухой рев медведя, вылезшего раньше времени из берлоги и олютевшего от голода. Все предвещало близкую весну.

Днем под ярким солнцем снег подтаивал, а ночью подмерзал, одеваясь твердой коркой, выдерживавшей на себе даже волка. Настало короткое время охоты за лосем по насту.

Братья давно с нетерпением ожидали этой поры. На капюшоне каждого охотника стойбища торчало лосиное ухо — знак, что охотник принят в братство Лося, покровителя и, по поверью, предка рода. Бэй и Льок еще не были приняты в братство, потому что для обряда посвящения нужна была свежая кровь сохатого. Хотя никто не корил братьев за то, что на их голове не красовалось лосиное ухо, но Бэй считал это постыдным для себя.

Вот почему он от зари дотемна бродил в эти дни по лесу, выискивая следы лосей. Он даже забывал осматривать самоловы, и Кру с Льоком доставалось работы вдвойне. А когда и дряхлеющий Кру начал прихварывать и все чаще и чаще оставался дома, Льок отправлялся обходом в одиночку. Впрочем, у него теперь был верный товарищ — веселый рыжий пес, похожий на лису. Сначала Льок с опаской поглядывал на этих лохматых незнакомых зверей, потом попривык и перестал обращать на них внимание. Но однажды, увидев, как целая свора набросилась на пса поменьше и послабее других, он разогнал палкой рычавших собак, а рыжему бедняге кинул кусок оленины. Наутро пес ждал у землянки, и Льок опять покормил его. Так началась дружба. Пес жался к его ногам, неотступно ходил за ним по стойбищу, а как-то увязался за ним и в лес. Льоку понравилось это: вдвоем бродить по лесу всегда лучше, чем в одиночку.

Один раз, когда юноша осматривал самые дальние самоловы, Рыжий убежал от него, и скоро издалека послышался его лай. Льок продолжал настораживать капкан — пес нередко лаял на птицу или белку, а то и просто на куст, показавшийся ему живым и страшным. Но сейчас лай Рыжего был необычный частый, отрывистый и настойчивый. Быстро переставляя лыжи, Льок побежал в ту сторону. Пес, опустив нос, делал короткие перебежки, останавливался и лаем звал своего хозяина. Льок подошел поближе и увидел на снегу свежие следы лося.

"Вот удача! — подумал юноша. — Бэй очень обрадуется".

На следующий же день братья выследили целую семью — старого самца и двух лосих с лосятами.

А еще через день Бэй, Льок и несколько самых выносливых охотников вышли рано утром из стойбища на долгожданную облаву. Им удалось бесшумно подобраться почти вплотную к прогалине, облюбованной лосями. Но сохатый, почуяв недоброе, поднял голову с тяжелыми ветвями рогов, глубоко втянул ноздрями воздух. Самки тотчас кинулись в разные стороны и, ломая кусты, бросились в чащу. Вожак широким, размашистым шагом стал уходить от людей.

Теперь для охотников началось самое трудное. Человек должен быть сильнее и выносливее могучего зверя в долгом и утомительном беге. Вначале лось оставил врагов далеко позади себя, люди даже не слышали треска валежника под его ногами, а шли только по следу. Подаваясь вперед всем телом, они легко скользили лыжами по твердому насту, зорко смотря перед собой, чтобы не зацепить концом лыжи за елочку, занесенную снегом по самую вершину.

Солнце уже передвинулось за западную половину неба, а охотники все бежали, подбадривая друг друга криками.

Зверь начал заметно уставать. Следы его становились глубже — значит, он ступал медленнее и тяжелее. Твердый наст ломался под его копытами, и уже давно острая ледяная корка в кровь изрезала ему ноги. Заметив красные пятна на снегу, охотники гикнули и понеслись быстрей. Теперь зверю долго не выдержать. И в самом деле, скоро измученное животное подпустило их почти на бросок копья. Охотники уже видели его мокрые, тяжело ходившие бока. Но еще рано было радоваться. За деревьями показался длинный скалистый кряж. Сохатый, собрав последние силы, взбежал на него и помчался вдоль края. Охотники решили перехитрить зверя. Не сговариваясь, они разделились и побежали, огибая кряж с двух сторон. Только Бэй, разгоряченный погоней, ничего не видя перед собой, кроме лося, взлетел за ним по крутому подъему.

Зверь и человек неслись вперед, как только позволяли их силы. Расстояние между ними не увеличивалось и не уменьшалось. Вдруг кряж словно вздыбился и затем оборвался. Лось с размаху прыгнул вниз. Бэй, пружиня ноги, успел резко оттолкнуться, и лыжи вынесли его за край скалы.

К счастью, под обрывом была ровная поляна. Описав в воздухе огромную дугу, охотник, ломая лыжами ледяную корку, все же удержался на ногах.

Лось, ошеломленный падением, совсем обессилел. Он стоял пошатываясь, опустив рога до самой земли. Вытянув застрявшие под настом концы лыж, Бэй подбежал к нему и обухом топора оглушил загнанного зверя. Лось тяжело рухнул на снег.