Восстание - Саймон Скэрроу
Петронелла взяла ее руку и слегка сжала.
- Если солдаты уйдут из города, то и мы должны уйти. Нет смысла оставаться здесь, чтобы умереть.
- Тьфу! Я старая женщина, моя девочка. Слишком стара, чтобы начинать все сначала. Я пустила корни в Лондиниуме и здесь и останусь, и если мятежники придут за мной, что ж, я пойду на смерть, сражаясь за свое, как и мой сын.
Катон наблюдал за ней отчасти с жалостью, отчасти с изумлением. Он понимал, откуда у его друга такая упрямая храбрость, но, как бы ни были похвальны слова Порции, у нее не было шансов выжить, если она решит остаться, а Светоний и его солдаты уйдут. Нужно было заставить ее образумиться.
- Я буду с вами откровенен. Я сомневаюсь, что у нас есть шанс удержать Лондиниум, даже если бы Второй легион прибыл вовремя. В наши дни это легион только-лишь по названию. Большинство парней в его рядах все еще проходят обучение перед отправкой на усиление других легионов в Британии. Им не хватает опыта, и кто знает, как они проявят себя в первом же бою, не имея рядом ветеранов, которые могли бы показать пример. Кроме того, оборона города находится в плачевном состоянии. Здесь все открыто. Конечно, можно забаррикадировать улицы и на какое-то время задержать врага, но если у него есть численность, он всегда найдет способ пройти или обойти любую импровизированную оборону. Единственная надежда на то, что остатки армии доберутся до нас раньше повстанцев. Но и тогда...
- Все настолько безнадежно? - тихо спросила Клавдия.
- Думаю, да. Лучше всего будет уйти. Я хочу, чтобы вы с Луцием ушли отсюда.
- Покинуть Лондиниум?
- Покинуть Британию. Вам следует отправиться на корабле в Галлию, пока там еще есть свободные места. То же самое касается и тебя, Петронелла, и тебя, Порция.
- Нет! - твердо ответила старушка. - Я остаюсь. И если мой мальчик вернется, я буду ждать его здесь.
Катон вздохнул.
- Пожалуйста, будьте благоразумны.
- К черту разум. Я слишком стара, чтобы уходить. Если на этом все закончится для меня, то так тому и быть.
- Вы не понимаете о чем говорите.
Порция схватилась за рукоять тесака и подняла его.
- Испытай меня.
Катон поднял руки в притворной капитуляции. - Хватит! Я сдаюсь. Возможно, мы сможем поговорить снова утром.
- А что утром, по-твоему, должно измениться? - с вызовом спросила она его.
- Посмотрим, - сказал он и отодвинул пустую миску. - А сейчас мне нужно поспать.
- У меня комната рядом с Луцием - сказала Клавдия. - Кровать достаточно удобная для двоих.
- Ты читаешь мои мысли. Но сначала я должен увидеть своего сына.
Поднявшись из-за стола и пожелав остальным спокойной ночи, они направились к лестнице, ведущей в проход за прилавком, взяв с собой лампу, которая освещала им путь. Клавдия привела его в комнату, где спал Луций. Тихо открыв дверь, Катон вошел и встал над сыном. На мгновение ужасы окружающего мира растворились, а сердце наполнилось нежностью и глубочайшей любовью к Луцию. Катон с трудом удержался от желания погладить его по волосам и прижать к себе, но сейчас была глубокая ночь в темном мире, и он счел за милость дать мальчику спать дальше. Мальчик свернулся клубочком на боку и тихонько похрапывал, его маленькие ручки сжались в кулачки, он хмурился и бормотал какую-то вызывающую чепуху из сна.
- Я вижу, Порция передалась ему по наследству, - прошептал Катон.
- Я думаю, что его дядя Макрон научил его задолго до нее.
Катон усмехнулся, с нежностью глядя на сына, а затем последовал за Клавдией в ее комнату.
Она была чуть более трех метров в поперечнике, стропила наклонены вниз, так что ему пришлось слегка приседать, когда он подошел к кровати: простой деревянный каркас с пуховым матрасом, который был восхитительно мягким на ощупь. Клавдия помогла ему снять доспехи, калиги и тунику, и он сел на кровать, оставшись в одной набедренной повязке. Он почувствовал, как под тонкими складками ткани зашевелился его пах. Она поставила лампу на столик рядом с кроватью и сняла с себя столу, обнажив мягкие контуры своей кожи. Когда она распустила волосы и позволила коротким локонам упасть на плечи, Катон протянул руку и обхватил ее грудь, прежде чем наклонился вперед, чтобы нежно поцеловать ее сосок. Она тихо застонала от удовольствия и погладила его темные кудри, когда он зарылся лицом в ее мягкую плоть.
- Я хочу тебя, - просто сказал он.
- Полагаю, с первыми лучами солнца тебе нужно будет вернуться к своим людям, - размышляла она одновременно печально и практично, как это делали женщины солдат.
- Да. Вот почему я хочу тебя сейчас. - Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в живот, а затем коснулся бахромы волос на лобке и был вознагражден еще одним тихим стоном.
- Ты можешь взять меня, - сказала она, указывая на стену, которая отделяла их от Луция. - Но не шуми громко, ладно? Дай ему поспать, бедняжке. Он отказывается думать, что Макрона больше нет.
Катон сделал паузу и поднял глаза. - Надеюсь, он прав.
- Мы все этого хотим. - Клавдия села на кровать, затем откинулась на покрывало и поманила его. - Иди ко мне, Катон. Я хочу, чтобы ты был внутри меня...
*************
ГЛАВА XIII
Катон погрузился в глубокий, измученный сон после того, как они с Клавдией занялись любовью. Некоторое время они лежали, переплетясь, на одеялах, прежде чем она пошевелилась, чтобы воспользоваться ночным горшком в углу, затем взяла с сундука запасное покрывало и осторожно положила его на Катона, после чего устроилась рядом с ним. Он повернулся на бок, подальше от нее, и она, прижавшись к нему, поцеловала его между лопаток, а затем закрыла глаза и попыталась уснуть. Ее сердце переполняло облегчение от того, что он вернулся к ней из похода в горы. И вместе с тем облегчение сменялось ужасом перед опасностью, грозящей не только жителям Лондиниума, но и всем римлянам по всей провинции.
Непосредственная угроза исходила не от врага, а от банд мародеров, шарящих по улицам. Время от времени она слышала крики, вопли и грохот выбиваемых дверей. В основном издалека, но иногда слишком близко, и она чувствовала из за этого беспокойство. Дважды она поднималась с
